Ноэль Реваз - Эфина
Из-за Олафа Эфина и Рауль перестали есть круассаны. Игор делал свои дела в парке, так что по пути туда можно было зайти в булочную. Привязать Игора к дереву и купить два круассана. Но купить два круассана, держа в руке мешочек со ста граммами экскрементов Олафа, невозможно. Нельзя держать в одной руке сто грамм, а в другой — круассаны. Нет, на это Рауль пойти не может. Рауль и Эфина больше не едят круассаны, возможно, у Игора кишки были терпеливей или длиннее. Олаф должен опорожнять кишечник ровно через пять минут после выхода из квартиры. Булочная слишком далеко. Предположим, можно пуститься бегом и привязать Олафа к дереву, Олаф облегчится, пока Рауль будет покупать круассаны, но что делать потом. Рауль не может убирать за Олафом — для этого требуются обе руки, а у него в одной руке круассаны. Пришлось бы положить пакетик с круассанами неподалеку от черных какашек Олафа. Кто знает, что делают другие псы на том месте, куда Рауль положит круассаны. Нет, Олаф и круассаны несовместимы. Тем более что на обратном пути Олаф снова выкладывает на тротуар последнюю «колбаску» рядом с булочной.
Эфина предложила, чтобы Рауль оставлял пакетик с дерьмом под деревом на те несколько минут, которые необходимы, чтобы войти в булочную, купить круассаны и вернуться. Но Раулю такой вариант не нравится: утром на светофоре всегда много народу, что случится, если эти люди будут день за днем наблюдать, как Рауль кладет стограммовый пакетик под дерево и заходит в булочную? Люди всегда одни и те же, когда зажигается зеленый свет, они уходят и не видят, как Рауль забирает зеленый пакетик. И могут подумать, что Рауль не желает пройти лишних двести метров до мусорного бака, и ему из-за этого не по себе. У Рауля темная кожа, а иностранец должен делать все, чтобы оставаться незаметным. Преодолевать двести метров до помойки с пакетом в руке. Выбрасывать его в бак. Не есть круассанов, если собака все сделала. Рауль мог бы написать диссертацию о влиянии собачьих экскрементов на потребление круассанов, но у него нет на это времени, он должен работать, выгуливать собак. И у Эфины тоже нет времени написать диссертацию о воздействии собачьих кишок на моральный климат в семье. Эфина должна мечтать, ей некогда писать. Мечтать неизвестно о чем, она этого не скажет. Но она должна мечтать.
Лето, неожиданная как гром среди ясного неба новость: Т. женится на актрисе. До сих пор Эфину совершенно не интересовали подруги Т. Они просто имели место — как прыщи на коже, как волосы на голове и растительность на ногах. Но эта женщина — совсем другое дело. Тут страсть. Эфина это чувствует, Эфина это чует, Эфина читает это между строк в газетной статье, возвещающей о скорой свадьбе великого актера Т. с великолепной актрисой Л. Великолепная актриса Леона, которая не нравится Эфине. Ни в театре. Ни в кино. Ни на страницах газет, где написано, что свадьба будет пышной: венчание в церкви (скажите на милость!), триста приглашенных, несколько звезд шоу-бизнеса. Т., судя по всему, потерял голову. Он, должно быть, совершенно переменился, если согласился участвовать в этом маскараде. И Эфина не знает, кем он теперь стал.
Т. доволен. Он встретил женщину, с которой живет, как на вулкане, она достаточно жесткая, и устраивает ему встряски, и достаточно сильно влюблена, так что он быстро забывает ее колкости и их размолвки. А еще она хороша собой — достаточно хороша, чтобы Т. был бессилен перед ее глазами под выщипанными бровями. Фиалковыми глазами, поправляет Леона. Т. отдает ей бразды правления, она выбирает квартиру, обставляет ее и декорирует от пола до потолка. Ночи с новой женой подобны азартным играм. Т. и ждет их, и боится. Никогда заранее не известно, что произойдет: возьмет ли она все в свои руки и доведет его до удушья или же, напротив, будет пассивно-насмешливо наблюдать и комментировать его успехи. Укусит за щеку и оставит засосы на шее за несколько часов до премьеры или укроется в его объятиях и будет нежно нашептывать всякие глупости. С Леоной все игры дозволены, и Т. впервые с незапамятных времен не скучно. Он снова привлекателен и обольстителен. Жена приводит внешний вид Т. в полный порядок: выбрасывает старую одежду, вызывает — за его счет — профессионального имиджмейкера, и тот превращает актера в привлекательного пятидесятилетнего мужчину. Волосы с проседью. Трехдневная щетина. Шикарные, свободного покроя пиджаки. И обновленная сексуальность, которую интуитивно ощущают еще больше женщин, чем раньше. Дела у Т. идут лучше. Он много играет в театре и согласился наконец на роль в фильме. На главную роль — Леона не потерпела бы, чтобы фамилия ее мужа стояла в конце титров. Т. поклялся своим здоровьем, что не достанется кино. Он наплевал на целлулоид и потерял многих друзей, которых поглотила эта машина. Но он твердо стоял на своем. Его жена более дальновидна. Нельзя быть старомодным. Кино трогает людей. Кино — это искусство. Искусство, где требуется особая интуиция, куда более сильно развитая, чем в театре, где актеры неделями репетируют свой текст. У артистов кино все иначе: хлопушка — и ты должен быть безупречен. Хлопушка — и ты должен стать другим. Хлопушка — и ты должен впрыгнуть в мир, существующий только в сценарии. Леона сравнивает артистов со спринтерами экстра-класса. Что престижней — спринт или бег на длинные дистанции? Где эмоции сильнее — в спринте или в марафоне? Кого называют богами стадиона? Нет, в самом деле, Леона считает, что кино как искусство в тысячу раз благородней театра. Театр беден. В театре есть нечто убогое, нищенское. Вещи по цене три франка шесть су. Декорации из фанерных ящиков. Костюмы Золушки. В кино вкладывают миллиарды. Она предпочитает кино. Она не блещет в театре, потому что на сцене ей не хватает адреналина. Съемки доставляют ей наслаждение. Слово «Мотор!» веселит ей душу. Леона говорит, что Т. должен измениться. Он должен сниматься. Кино нуждается в Т., и Т. должен стать звездой. Позволить, чтобы его талант был достоянием нескольких театриков, — верх эгоизма. Т. должен задуматься о вечном, о бессмертии. О том, чтобы его лицо осталось в истории искусства. И главное — не забывать о долгах и детях.
Т. делает блестящую кинокарьеру. Он получает роль Лоуренса Аравийского в расцвете лет. Съемки продлятся три месяца. Т. смертельно скучает в своем трейлере посреди пустыни. Оператор с ассистентами заняты какими-то непонятными ему деталями. А где его партнеры? Они спят или играют в покер. Сравнивают гонорары за прошлые фильмы и планируют будущие, которые за год должны вырасти на десять процентов. Т. скучает в своем трейлере, он уже прочел все книги. У него есть ручка. Бумага. Из пустыни летят меланхолические послания.
Дорогая Эфина, пишет он, я знаю, что вы меня не ждете, да мне и самому нечего вам сказать. Мне нечего вам рассказать, не в чем признаться, нечего сообщить. Я нахожусь в пустыне, передо мной расстилается небытие. Возможно, вы хотите знать, что именно я вижу. Край оцинкованного железа. Серого цвета, как вы можете догадаться. Кусок коричневого одеяла. Лохань, в которой стоят мои ноги с красными опухшими лодыжками. Меня пытаются поджарить в раскаленном добела прицепе. Я даже носа не высовываю наружу. Кстати, там ничего нет, снаружи. Я терпеть не могу песок и схожу с ума в этой пустоте. Я хрупкий мужчина, вам это известно. Единственное, что поддерживает в вашем покорном слуге жизнь, — ножные ванны, которые жена самолично делает мне три — пять раз на дню. Понятия не имею, как ей удается довести воду до нужной температуры. Вода прохладная, и мне на мгновение кажется, что я возвращаюсь к жизни. Не знаю я и того, как она добилась разрешения приехать на съемки и оставаться при мне. Рамки бюджета очень жесткие, все рассчитано до су, до последнего пакетика чая, до квадратного сантиметра площади, отведенной нам в трейлерах, все рассчитано и записано в контрактах, которые тычут нам в лицо, стоит только возмутиться и запротестовать. Дам вам совет, Эфина: если кто-нибудь предложит вам однажды сняться в кино, сто раз подумайте. Не решайте сгоряча, не ввязывайтесь, очертя голову, в авантюру, возьмите время на размышление и не бойтесь сказать: нет. Это слово вполне может быть произнесено, увидите — небо не рухнет на землю. Впрочем, все эти слова ни к чему, мы оба знаем, что вы не актриса, у вас нет таланта и жизнь, благодарение Господу, не дала вам приблизиться к сцене. Мы оба знаем, что не всем досталось поровну гениальности. У вас свой талант — вносить в жизнь горькую нотку. Вы придаете жизни вкус. Вы умеете так все осложнять, что следовать за вами становится до крайности утомительно, но ваша общительность вовлекает окружающих в вашу игру. Женщина умеет влиять на жизнь, а та, с которой я живу, моя жена — вы знаете, мы венчались в церкви и будем вместе до моего смертного часа, я в этом уверен и ничего другого не хочу, правда, Эфина, даже если это злит вас и огорчает и даже если вы мне не верите — даст всем сто очков вперед: если бы ее не было со мной в пустыне и в жизни, я был бы сейчас жалкой развалиной, а может, уже упокоился бы с миром. Я пишу все эти слова с единственной целью — объяснить, почему мы вместе и почему она управляет моей жизнью. В дверь моего трейлера только что постучали. Я вижу ноги режиссера. Они мне хорошо знакомы. Его пальцы я запомнил лучше, чем лицо. У этого человека пальцы мошенника. Он все время лебезит, но вертит мной, как хочет. Песок расслабляет, сводит с ума. На сем заканчиваю, Эфина, не могу тратить время, развлекая вас, вы должны найти какой-то другой интерес, иную цель в жизни, помимо меня. Расстаюсь с вами в надежде, что вы стали чуточку рассудительней. Живите счастливо, используйте каждую минуту, земное существование, как вам известно, быстротечно, в конце остается разве что несколько междометий. Из пустыни, ногами в воде и телом в адском пекле, ваш Т.
