Войцех Кучок - Как сон
Время чудесного стечения обстоятельств. На кушетке сидит парень, можно даже сказать — мужчина, похоже, что сильно поломался. Адам тут же узнаёт его. Он запомнил его как хорошенького парнишку, а то и мужчину, когда начинал больничную практику в травматологии, он думал, что такие красивые мальчики любят по-мужски порезвиться и, прыгая, могут себе что-нибудь сломать, логично? — логично! — никому из таких пока еще не удалось уберечься, чтобы, скача, ничего себе не сломать, не вывихнуть, не растянуть по крайней мере, поэтому Адам брал дежурства в травматологии, не только положенные по графику, но и подменяя коллег в ожидании дня, когда попадет к нему этот хорошенький мальчик, а то и мужчина, он называл его в мыслях своим Красавчиком, так что воспользуемся случаем, упростим дело, и с этого момента мальчик, а то и мужчина будет просто Красавчик, тем более что Красавчик во всей этой истории может сыграть громадную роль, если только он не вспомнит, что Адам — это тот самый гомик, который пристраивался к нему в автобусе. Однако Красавчик ведет довольно интенсивный образ жизни, изобилующий стрессами и событиями гораздо более яркими, чем рука гомика в автобусе, у Красавчика за плечами целая жизнь, поэтому в нем иногда проглядывает мужчина. Нечего бояться, Красавчик не узнаёт Адама, у него в голове гораздо более важные заботы, он зарабатывает свой хлеб, работая в отрасли высокого риска, в последний раз его ведь чуть не сцапали, это совсем не просто обирать фраеров по вокзалам так, чтобы ментам не попасться на глаза, кроме того, надо следить, чтобы не зарываться, лучше красть часто, но по мелочи, и тогда, в случае чего, на тебя навесят небольшую социальную опасность, правонарушение, а это совсем другая песня, чем преступление; честное слово, нелегко красть, чтобы пройти по статье не преступления, а только правонарушения. В свободное от работы время Красавчик с приятелями во дворе занимается брейк-дансом, они в этом деле действительно мастаки, кое-кто даже совсем забросил хулиганство, чтобы больше времени оставалось на тренировки, а с тех пор, как они стали выигрывать на соревнованиях, это просто выгодно; у Красавчика талант, хотя он немного ленится, на соревнованиях остается в тени приятелей, но тренировки вообще оказываются полезными, бибои очень гибкие, бегство от полицейских через вокзальную толчею, когда каждый так и норовит подставить тебе ногу, воистину экстремальный вид спорта; Красавчик нравится приятелям по вокзалу своей гибкостью, он часто бравирует и вырывает у мамочек сумочки, чтобы потом устроить показательный отрыв от преследования. Ну вот и поломался, но он гордый и не пошел в травмопункт; только когда у него рука распухла и он не мог лечь на бок так, чтобы ребра не болели, он пошел к врачу и вот теперь сидит в очереди, ждет и не знает, что Адам тоже ждет не дождется его, хотя добросовестно принимает всех пациентов, не может позволить себе работать спустя рукава, потому что это служение, миссия, он ведь на самом деле так думает, пациенты уже успели полюбить его, скоро, глядишь, конверты понесут.
Чудо свершилось: крепкий полуголый бычок сидит перед ним на кушетке, Адам теперь может, да что там может, просто обязан потрогать его, прощупать, вправить, он может делать это открыто, это его право, да что там право — обязанность, Адам ведь врач, и в этой чудесной ситуации он врач, и только врач, но как дотронуться до Красавчика, которого он так долго ждал, и не потерять при этом контроля над собой, как его осмотреть и не прижаться; Красавчик ждет, когда сможет доверить доктору свои кости и даже тело, у полуголого Красавчика на торсе нет ни единого волоска, Адам даже не смел мечтать о такой мальчиковости в мужчине, голая и гладкая, скульптурно облепленная мышцами и мерно вздымающаяся грудная клетка, соски твердые, через приоткрытое окно поступает свежий воздух и доносится веселый шум с детской площадки, боже, какие же твердые должны быть у него мускулы, думает Адам и надевает тонкие резиновые перчатки, хотя предпочел бы их снять перед Красавчиком, как Рита Хейворт в «Джильде», предпочел бы дать парню прочувствовать чувственность ситуации, потрогать его мальчиковую мужественность голой рукой, но он знает, что тогда бы он совсем расклеился, продемонстрировал бы свою слабость к Красавчику и потерял бы его доверие: только в качестве врача имеет он право лицезреть эту доверчивую преданность, это смиренное принесение на его суд своих костей и тела; и, если бы не высокое призвание, Адам вылизал бы все раны на теле паренька.
Он начинает трогать его, ощупывать, чтобы проверить места возможных переломов, тут у тебя болит, и тут, и тут, мой бедный болезный Красавчик, от ран страдающий, смилуйся надо мной, давай полюбимся; хоть кто-нибудь когда-нибудь дотрагивался до тебя так чувственно, изведал ли ты хоть раз такую нежность, наверное, нет, Красавчик, потому как ты жмуришь глаза, дрожишь, но наверняка не от боли, мои руки успокоят твои боли, я знаю чужую боль как свою собственную, ты весь в шрамах, на тебе полно следов боевых схваток и пожаров, следов поражения и позора, я читаю по твоим шрамам, как по наскальным письменам, ты, Красавчик, с историей, нехорошие люди заставили тебя терпеть столько боли, что ты впал в зависимость от боли; если у тебя ничего не болит, ты не чувствуешь, что живешь, ведь правда, мой Красавчик, ты боли не боишься, ты боишься ласк, боишься, потому что не знаешь их, приятное ослабляет чутье, усыпляет бдительность, кто-нибудь мог бы к тебе залезть, украсть тебя у тебя самого, это опасно, ты свой, свой парень, а то и мужчина, свой, а то, пожалуй, и мой, Красавчик, ты сейчас как собака из приюта, которая не знает, что человеческая рука может не только бить, но и гладить; загладил я тебя, Красавчик, догадываешься небось, что я давно уже понял, что с тобой, уже давно должен был отправить тебя на гипс, ты стал таким ласковым, что уже несколько минут даешь мне гладить себя, смотри, я и перчатки снял. Адам спохватился, что не заметил, когда у него сами собой снялись перчатки, ох, надо это немедленно прекратить, призвать к порядку врача, эй, врач, который раньше сидел в Адаме, куда ты подевался? Теперь надо поговорить по-врачебному, потому что Красавчик, того и гляди, подумает, что здесь происходит что-то неладное, не обычный осмотр. Надо аккуратненько остановиться, чтобы не разбудить в Красавчике злую собаку, вдруг сообразившую, что она подчинилась коварной нежной руке; Адам боится: перестанет гладить, и его укусят, в Красавчике дремлет страшная сила, Адам чувствует ее через кожу, он хотел бы познать эту силу, о Матерь Божья, хотел бы, но не сейчас, сейчас надо парня поскладывать, посклеивать, дать ранам затянуться.
— Ничего не поделаешь, руку — в гипс, грудную клетку — на перевязку, так что в ближайшее время не попрыгаешь.
Красавчик зол, но делает вид, что он еще злее; ведь и сам догадывался, насколько все серьезно, с ерундой не пошел бы к врачу. Красавчик зол, потому что этот докторишка, от которого пидором несет на километр, трогал его как-то так незаискивающе, так позитивно, что он мог бы еще посидеть на этой кушетке, теперь-то ему понятно, почему Дзяра любит ходить на массаж, а Красавчик думал, что Дзяра просто пыль в глаза пускает; вот только докторишка этот скорее прощупывал его, а не массировал, Красавчик позволил ему пощупать себя и к тому же почувствовал себя при этом хорошо, мужчина затрепыхался в парнишке, берегись, докторишка, Красавчик сейчас как разозлится да как рявкнет на тебя через мегафон парнишки мужской проблемой:
— Какой, на хрен, гипс? У меня на будущей неделе соревнования…
Да только, видно, не слишком грозно прозвучало, вдобавок докторишка может спросить, по какому виду спорта соревнования, а это хороший повод, чтобы начать долгий разговор, завязать знакомство, Красавчик сам себе не верит, что в присутствии докторишки он сделался таким паинькой, в сущности, сам ему подставился, лучше уж поскорее выйти отсюда с направлением и дверь на всякий случай закрыть поплотнее, да что там закрыть, просто хлопнуть дверью, так чтобы сидящие перед приемным покоем тетки направили на него осуждающие взгляды.
— Ну чё вылупилась, старая калоша?!
За дверью Адамова кабинета Красавчик снова стал самим собой, получилось стать собой.
Магнитофон надрывается, парни танцуют, а Красавчик стоит, как суслик в степи, и только может наблюдать со стороны, для него соревнования закончились, а если кто-нибудь скажет ему что-нибудь поперек, врежет гипсом и нос сломает. Красавчик выглядит недовольным, но на самом деле он еще недовольнее: ни на соревнования, ни на гоп-стоп, ни на что он теперь не годный, парни предпочитают не провоцировать его; самому ему радоваться тоже особо нечему, потому что не так болит у него сломанная рука да ушибленные ребра, травмы — обычное дело, Красавчика гложет что-то погорше, но парни не вникают, парни танцуют. Красавчик более чем зол, причем на себя, ребра у него болят при глубоких вздохах, как, например, сейчас, когда ему осталось только вздыхать: для него непереносимо смотреть на все эти акробатические трюки, парни едут на соревнования, они никогда еще не были в такой хорошей форме; Коля, как заплел дреды, вертится на голове, точно волчок; Красавчик оставляет свою компанию, выходит на улицу, смотрит на людей, осматривается по сторонам, ищет (кого ищешь, Красавчик, не стыдись, скажи); Красавчик начинает сам себя бояться, потому что его кожа затосковала (по ком она тоскует, не бойся, скажи), непреклонный Красавчик расходился, разволновался, разметался, мнет в кармане листочек с адресом и телефоном, который оставил ему на всякий случай (кто тебе оставил, Красавчик, достань, покажи нам, а мы прочтем) докторишка по имени Адам; Красавчик еще раз проверяет адрес.
