Бора Чосич - Наставники
Как мы знакомились с профессией сумасшедших
Мама говорила: «Я вообще-то не боюсь даже самых страшных болезней, только бы не сойти с ума и не выйти из себя!» Отец спросил: «Не пойму, с чего это ты?» Дедушка посмотрел на него, откашлялся и ответил: «Пьяный и чокнутый – это одно и то же!» Как раз в это время тетки сходили с ума из-за очередного гобелена, который они вместе вышивали, дядя сходил с ума от маленькой перчаточницы с неизвестным нам именем, видимо, потому они промолчали. Я, выполняя домашнее задание на свободную тему по предмету «сербский язык», написал сочинение «Как я ощущал бы себя, будучи полностью сумасшедшим в смысле абнормальности!». Учитель прочитал и сказал: «Этого я от тебя не ожидал!» Дедушка взгрустнул: «Всыпать бы тебе пару горяченьких!»
В городе появились особенные люди, по улицам они ходили зигзагами, разговаривали сами с собой, у некоторых ботинки были разного цвета. Тетки выглядывали в окно и вскрикивали: «Вот он, опять!» – потом что-то заносили в блокнотик, очень старательно. Тогда дядя сказал: «Один из них, господин Василевич, написал книгу, в которой разъясняет все явления на земле и в космосе с помощью маятника, правда невидимого!» Дедушка удивился: «Да ну!» Дядя продолжил: «В то же время существует совершенно другой господин, Соловьев, который может точно вычислить расстояние от любой точки до центра Земли, а также знает способ, как избежать заражения чесоткой!» Отец сказал: «Вот это для нас!» Дядя немного помолчал и добавил наконец: «А самый знаменитый из них, господин Плебичко, чех, вообще рта не раскрывает, только ходит себе по линеечке и все знает о прошлом и будущем!» Мама сказала: «Я всегда мечтала быть такой и ничего у меня не вышло!» Потом количество странных людей резко увеличилось. Они ходили по домам, стучались в двери, требовали, чтобы мы выслушивали их теории, зачастую совершенно непонятные. За ними тащились консервные банки на длинной веревочке, из карманов высовывались кончики флагов разных стран, старые изодранные газеты, на шее висели связки сушеного перца. Мама говорила: «Бедняги!» Дядя говорил: «Ничего себе бедняги – им принадлежит будущее мира!» Дедушка, как всегда, бормотал: «Это мы еще посмотрим!» Люди садились за стол, начинали излагать свои теории, попутно спрашивая: «Нет ли чего пожрать?» Дедушка отвечал: «Еще чего, в такой-то час!» Но мама находила кое-какую позавчерашнюю еду, правда еще годную к употреблению. «Если воткнуть циркуль в эту точку, – говорили они, заглатывая паприкаш, – другой конец войдет в волчье логово, в котором пребывает Адольф Гитлер!» Потом они рассказывали о способе прокормления грядущего человечества с помощью морских водорослей, о бифуркации у жителей Патагонии, о трансфигурации у эскимосов, некоторые рассказывали о постоянно сопровождающих их насекомых которые беседуют с ними и все, что слышат, записывают в маленькие блокнотики. Дедушка сказал: «Странные люди, пока говорят о науках из области математики, все в порядке, а как перейдут на другие вещи, так ерунда какая-то начинается!» В сорок четвертом году, осенью, эти люди перестали появляться, после чего влетел освободительный корпус, верхами, галопом. Люди из корпуса стали допытываться у дедушки, где и когда он видел отдельных врагов народа и какие конкретно цветы он сажал в переходный период; дедушка не смог припомнить ни одного врага народа, о цветах также отказался говорить, но совершенно по другим причинам, профессиональным, с целью сохранения коммерческой тайны. Тогда товарищ Строгий ударил кулаком по столу и сказал: «Не прикидывайся идиотом, старик!» Примерно то же сказала мама отцу, допытываясь, где он так упился, а тот молчал, будто воды в рот набрал. Примерно то же сказала дяде неизвестная женщина с ребенком на руках, дядя в ответ только твердил: «Я здесь ни при чем!» Тетки обнимали солдат свободы и восклицали: «С ума сойти можно от такого счастья!» Прибежал Мирослав из бельэтажа и сказал: «Я видел, как русские кокают фрицев у стенки, ошизеть можно!» Товарищ Строгий сказал между прочим: «Я вас научу уму-разуму, всех до единого! – и добавил: – Вот увидите, поумнеете – еще благодарить будете!» Товарищ Строгий стал собирать по городу оперных певцов, развлекавших немецких офицеров, танцоров, педикюрш, открывателей многочисленных математических законов, абсолютно новых, всех их запихал в грузовик, очень большой. Грузовик уехал, товарищ Строгий вернулся и сказал: «Все лишнее следует устранить из нашей будущей жизни!» Тетки запели популярный шансон «Гнилое всё пусть в хладный гроб падет!». Строгий сказал: «Правильно!» Дедушка вздохнул: «Где-то сейчас наши друзья, которые обрывками ниток пытались измерить длину и ширину земного шара, давно уже известную!» Строгий сказал: «Что ерунду спрашиваешь, будто не знаешь где!»
Господин Василевич, господин Соловьев и другие патриархи земного шара были связаны одной проволокой с педикюршами, ссучившимися во время оккупации, после чего расстреляны в развалинах, возникших в результате Второй мировой войны. Капитан Вацулич прибежал весь черный, дрожащий, горло у него перехватывало. Успокоившись, он сказал: «Сколько же это людей, полных интеллигентности, отправилось на тот свет из-за нашего человеческого равнодушия, разрази нас гром!» Товарищ Строгий развел руками, очень беспомощно, тетки тихо заплакали.
Время было сумасшедшее, но все-таки. Изменить жизнь, мысли и человечество нормальным способом было невозможно, это нам сразу стало ясно.
О шикарной работе на благо дам, общечеловеческой
Это происходило приблизительно в середине двадцатого века, чуть-чуть не доходя до этой середины, в нашей квартире, с ее жильцами, все мы приходились друг другу родственниками. Кто-то из нас был родственником, но кто-то, совершенно незнакомый, приходил время от времени попросить стакан воды, спросить, который час, предложить шнурки для ботинок. Приходили еще соседи, всеми забытые друзья, контрабандисты, а также ремесленники, производящие предметы, необходимые для жизни человека. Из подвала поднимался мастер по сумкам и перчаткам, он делал эти вещи абсолютно голыми руками, только в конце процесса употребляя маленькие кусочки металла. Эти вещи он делал прежде, а теперь он поднимался и говорил: «У меня нет ни клочка кожи!» Дядя говорил: «А ты кокни какого-нибудь фрица и сдери со спины!» Сумочник отвечал: «Я свиную не работаю!» Мы реагировали: «Ха, ха, ха!» – но очень тихо. Дедушка сказал: «Раньше я был уверен, что с большими сумками ходят квартирные воры, а оказалось, что это кондуктор!» Сумочник сказал: «Никогда больше не вернется время дамских предметов, так что я спокойно могу повеситься!» Дядя сказал: «После войны русские пойдут по домам с огромными сумами и будут раздавать подарки всему человечеству!» Дедушка сказал: «Ну не настолько же они!..» Наша семья жила в середине века, двадцатого, охваченного бурными переменами. В ней было много членов – например, тетки, дядя, дедушка и так далее, другие же, приходящие, были мастера и ремесленники, производящие различные предметы. Мама сказала: «Если бы у меня были выкройки и если бы я получила соответствующее образование, то смогла бы сама сделать корсет для сокрытия полноты!» Тетки сказали: «А что бы тогда делала госпожа Нина, которая является специалистом по бюстгальтерам и поясам от грыжи?» Дядя сказал: «Хорошо ей! – и добавил: – Всегда есть за что подержаться!» Дедушка сказал: «Наши деньги, что были в Независимой Державе Хорватии, привезла одна фифочка, зашив их в пояс!» Дядя сказал: «Это ерунда по сравнению с женщинами, которые в них прячут ножи для убийства мужчин, как об этом пишут в кровавых романах!» Тетки сказали: «Нам бы такое и в голову не пришло!» Мама сказала: «Я всегда мечтала о корсетах, которые видела в проспектах для дам, потому что эти корсеты делают вас женщиной, несмотря ни на что!» Отец сказал: «Об этом забудь!» Мама сказала: «Для меня самое главное – иметь на себе хорошее белье, на случай, если я потеряю на улице сознание и меня унесут!» Дедушка поинтересовался: «Куда?» Наша семья в середине двадцатого века часто вела разговоры о несчастных случаях на улице, а также о ремеслах, профессиях, которыми мы не владели, и о делах, в которых мы не могли обходиться без помощи специалистов, ценимых в любое время. Госпожа Нина, мастер по дамским поясам, приходила и жаловалась: «Я потеряла всех клиентов!» Дедушка удивлялся: «Да ну?» Она продолжала: «А эти, из леса, требуют, чтобы я шила сумки для гранат, упаси Господи и помилуй!» Дедушка спросил: «А если им в самом деле так надо?» Наша семья состояла в очень близких отношениях с мастерами – представителями различных профессий, и тем не менее никто из нас не смог проникнуть в секреты их профессий, весьма совершенных. Мы были окружены производителями сумок, сумки же были пусты, в связи с военной нищетой. Вокруг нас кружились производители корсетов для страдающих ожирением, но толстых было очень мало в сорок третьем изголодавшемся году. Все мы были одна семья, но этого было явно недостаточно, как для обычной жизни, так и для сохранения самых нужных ремесленных навыков.
