Максим Малявин - Записки психиатра, или Всем галоперидолу за счет заведения
«Товарищ полковник, разрешите доложить, во вверенном мне подразделении за время моего дежурства происшествий нет!» — бедный вояка чуть не проглотил свой окурок.
Определенно, у профессора присутствовали некие идеи относительно собственной генеральской миссии на передовых рубежах сражения с недугами человечества. Более того, персонал вверенной ему кафедры как-то не спешил разубеждать своего заведующего. В праздники, особенно 23 февраля, 1 и 9 мая, можно было с легким изумлением и тихой радостью (свят-свят, я в этом цирке не участвую!) наблюдать, как персонал кафедры бойким почти строевым шагом следует под сенью красного знамени в сторону ЕГО кабинета, поздравлять дорогого шефа, пламенного борца и прочая, и прочая.
К студентам профессор был суров. Сколько их получило на экзаменах «банан», исходя из собственных, недоступных пониманию обычного смертного, критериев оценки знаний — бог весть. Как-то раз он спросил студента:
— Как вы относитесь к песням Аллы Пугачевой?
— Я ее не слушаю, мне некогда, я учебой занят, — ответил тот.
— Как, вы не знаете песен Аллы Борисовны? Вы, человек, получающий всестороннее университетское образование? Это два!
Следующему студенту, слышавшему диалог, был задан тот же вопрос.
— Ну как же, конечно, слушаю и очень люблю творчество этой певицы!
— Как?! У вас, студента-медика, есть время, чтобы интересоваться еще чем-то помимо учебы? Это два!
К опоздавшим на лекцию студентам профессор относился недоверчиво-подозрительно:
— А кто-нибудь еще знает, почему она опоздала? И что там она прячет в сумочке? Вдруг пистолет или, — он делал большие глаза и губы трубочкой, — бомба?
Но сами лекции были прекрасны и познавательны, если отвлечься от личности лектора и некоторого своеобразия их подачи. На них выросло не одно поколение врачей. А особенности — ну, какая же легенда без них!
Газы!
Приходит как-то ко мне на прием семейная пара пенсионного возраста. Видно, что у супругов сохранились теплые отношения, оба проявляют друг о друге заботу, которой могли бы позавидовать многие молодые парочки. Видно, что инициатором визита явился муж и что при этом он скорее сгребет свою половину в охапку и убежит с ней куда подальше, но не даст ее в обиду. Деликатно интересуюсь причиной визита. Выясняется, что женщине стало казаться, будто соседи снизу пускают в их квартиру газ.
— Какой, природный?
Она смотрит на меня, как мать на сына-имбецила: ласково, но устало и с легкой укоризной. Выясняется, что нет, не природный, а самый что ни на есть отравляющий и в чем-то даже боевой. От этого газа она чувствует недомогание (крепкая тетенька, от газа, предназначенного для выведения из строя вражеских войск ротами и батальонами, у нее, видите ли, недомогание!), перестала спать ночами и потеряла аппетит.
— Что же вы в милицию не обратились? Или в ФСБ?
Еще один взгляд, дающий понять, что рейтинг этих организаций еще ниже моего, но пара таких вопросов — и они сравняются. Муж нарушает неловкую паузу:
— Да, собственно, мы там уже были, — легкая боль воспоминаний во взгляде, — но они посоветовали обратиться к вам.
— А как именно вы поняли, что газ поступает снизу? Про недомогание с бессонницей я все уяснил, это, безусловно, улики, это противоречит всем конвенциям и нормам международного права, но соседи снизу… Они что, в преступной организации состоят? Или с международными террористами связаны? «Аум Синрике» там, например…
Бинго! Меня не то что рублем подарили — горсткой жемчужин осыпали, такое потепление во взгляде чувствовалось физически — мол, вот! Умеет же понять несчастную жертву газового террора, когда юродивым не прикидывается! Далее разговор шел уже более доверительно и непринужденно. Да, именно секта «Аум Синрике». Да, соседи снизу сектанты, они даже глаза по-особенному щурить стали в последнее время. А догадалась просто: стала полы мыть — а в линолеуме дырочки, их глазом почти не видно (негромкий комментарий мужа с галерки: «То есть совершенно»), только если с увеличительным стеклом искать и под особым углом смотреть. И если наклониться ближе к полу, от газа начинает кружиться голова (тем же устало-любящим тоном: «Это не от газа, дорогая, это возраст и сосуды»), и это неудивительно, ведь газ нервно-паралитический.
— Ну, дорогие мои, с террористами разбираться, конечно, не в моей компетенции, вас бы на время от них в отделении спрятать, пока контртеррористическое подразделение будет делать зачистку здания. Нет? Категорически? Ну что ж… Выпишу я вам таблетки. Нет, соседей ими пользовать не надо, не такие таблетки, да и соседи не тараканы. Это для повышения сопротивляемости организма в целом и нервной системы в особенности. Да, оборонная разработка, для очень деликатных задач. Вот. Не благодарите, не надо, просто придерживайтесь схемы приема, и вы приведете меня в неописуемый восторг. И вам всего доброго.
Через пару недель они снова пришли на прием. Лица супругов светились от радости.
— Спасибо, доктор! Ваши таблетки чудесно помогают! Я снова чувствую себя человеком. Я… я СПАТЬ СТАЛА БЕЗ ПРОТИВОГАЗА!
— И я тоже, — устало-облегченно произнес муж.
Инвестируй правильно
Вопрос о сохранности денежных средств и о правильном их размещении занимает важное место в умах и сердцах не одного поколения людей. Банки, инвестиции, кубышки, паевые фонды, место под половицей или зарытый в землю сосуд, полный презренного металла, — главная идея одна: сохранить. Вопрос, можно сказать, общечеловеческий, посему нашим пациентам нет никаких причин поступать вразрез с веками сложившимся правилом поведения.
Дело было в Самаре, в женском отделении областной психиатрической больницы. Довольно поздно ночью спецбригада доставила женщину лет тридцати или около того. В сопроводительном листке мотивы госпитализации были изложены нечетко; можно было понять только, что имела место агрессия к окружающим, упорная бессонница и высказывания суицидального характера. Игорь Васильевич, заведующий отделением, не меньше часа убил на то, чтобы выяснить у пациентки, что же с ней стряслось, и из-за чего соседи вызвали психбригаду. Куда там партизанам и агентам разведки вкупе с матерыми уголовниками! Их всех можно было приглашать к нашей пациентке на семинар «Как беседовать с врачом и не расколоться»! За большие деньжищи, ибо ТАК уходить от ответов, поддерживая при этом в целом непринужденную беседу, — это надо не просто уметь. С этим, похоже, надо родиться. И, как назло, никаких сведений о родственниках, способных пролить свет на эту историю, и близко не было. Заведующий написал заявление в суд с просьбой дать санкцию и все такое, отправил и стал ждать.
Следующий день в отделении был банным. Больных в сопровождении санитарочек отправили на помывку, и доктора собрались в ординаторской попить чаю. Женский врачебный персонал очень любил Игоря Васильевича, сокрушался по поводу его худобы и всячески пытался накормить шефа какими-нибудь плюшками, пряниками и вареньем. Лицу начальствующему подобает внушительная фигура и царственная плавность движений, а Игорь Васильевич просто шустрый мух какой-то, а не зав., право слово! Где-то на середине чаепития прибежала запыхавшаяся санитарка и с порога выпалила:
— Ой, Игорь Василич, чё я вам покажу!
Выяснилось, что в процессе мытья из влагалища ушедшей в глухую несознанку пациентки выпала свернутая тугим пухлым цилиндриком пачка денег, на что одна из больных задумчиво изрекла:
— Надо же, а я всегда думала, что ОТТУДА сдачи не бывает…
Чистую и разрешившуюся от финансового бремени пациентку уже было не нужно ни о чем спрашивать. Слова лились из нее потоком, и было отчетливо видно, КАК ей становится легче от возможности с кем-то поделиться своими переживаниями. Дама поведала, что с некоторых пор за нею следят. Черные риелторы. Чтобы ее саму убить, а ее квартиру продать. Следят денно и нощно, подавая друг другу условные сигналы: то при помощи комбинаций из светящихся окошек, то посредством особой последовательности номеров на проезжающих мимо автомобилях. А недавно совсем уже обнаглели и стали переговариваться то за стенкой, то этажом ниже. Вначале она ходила к соседям, убеждала их не пускать к себе этих преступников, но потом поняла: соседи тоже состоят в преступном сговоре. Обложили со всех сторон. Вы знаете, я восхищаюсь нашими женщинами. Ее жизни что-то угрожает, ее хотят убить, и что она делает в ответ? Идет к соседям с требованием сей же час предъявить ей этих негодяев, чтобы она могла с теми разобраться! И скалку прихватывает. Вы бы так смогли? Соседи убоялись, стали на всякий случай извиняться, но набравший обороты джихад было не остановить. На вопрос доктора, а что с деньгами, больная ответила:
— Я ведь могла погибнуть! Не оставлять же им еще и деньги!
