Елена Вернер - Грустничное варенье
— Что? — задохнулась Лара. — Ты?
Она в ярости сделала шаг навстречу. Мужчина обезоруживающе поднял руки:
— Эй-эй, спокойно… Не дерись.
— Что тебе надо?! Почему ты не можешь оставить нас в покое?
— Я обещал твоему отцу.
— Что ты сделал с моей машиной? Мне надо выезжать! Верни все как было и проваливай!
Лара проклинала завладевшую ею так не вовремя растерянность и старалась не показывать это. Егор покачал головой:
— Нет. Сейчас ты положишь вещи в мою машину, потом сядешь, и мы поедем вместе. Иначе никак. Я обещал твоему отцу, что не отпущу тебя одну в эту поездку. Сама ты не справишься, одной отправляться через всю страну — безумие. Опасное. И Лиля была моей женой, так что — смирись. Это мой совет. Так всем будет проще…
К Ларе постепенно приходило осознание его слов. Он ведь заранее все подстроил, сломал ее машину, заручился поддержкой отца (вот что значило это папино «удачи вам двоим»!) и теперь пытается загнать ее в угол. Подлец…
Она набрала в легкие воздуха, как для крика, но заговорила тихо.
— Ты подлец. Если тебе хоть сколько-нибудь дорога Лиля, сейчас ты исправишь мою машину, а потом дашь мне уехать. А впрочем, знаешь? — сообразила она. — Ничего мне от тебя не надо! Я вызову ребят из сервиса, они все исправят, и я поеду. Понятно? Тебе понятно?
Егор явно колебался.
— Лара, черт, ну зачем? Ты меня вынуждаешь на крайние меры! — он достал из кармана куртки MP3-диск и потряс им перед нею. — Знаешь, что это?
Девушка молчала, испепеляя его взглядом. Он кивнул:
— Именно. Это диск, который Лиля записывала в поездку. Ты ведь знаешь, она всегда перед путешествием так делала.
Это была правда. Лиля любила готовиться заранее. Привыкшая к тому, что Лара с детства пичкала ее легендами, в замужестве она изменила лишь механизм изложения. Теперь Лиля наговаривала диск с импровизированной экскурсией, озвучивая все, что вычитала в путеводителях и на форумах, чтобы не отвлекаться в дороге. Важную информацию о новых местах она перемежала своими любимыми мелодиями, шутками, рассуждениями, так, чтобы в пути не приходилось ловить радио — это было собственное радио с диджеем Лилей, внутренний эфир для своих.
И сейчас диск, радужно поблескивающий лазерной стороной, хранил ее голос. Лара нервно сглотнула.
— Врешь.
Егор развел руками и вернулся в свой джип. Вставил диск в магнитолу и выкрутил звук на максимум. Лара забыла, как дышать.
— Привет-привет! — зазвучал из динамика любимый смешок ее сестры. — Ну что, значит, Байкал?..
Егор нажал на «стоп», и Лара дернулась всем телом. Он вытащил диск и вышел из машины.
— Поедем, Лара… — предложил он едва слышно.
— Отдай. Отдай мне! — она налетела на него и принялась колотить по его груди кулаками, так что ему пришлось перехватить ее запястья. — Отдай, слышишь!
Дядечка, гуляющий неподалеку с собакой, уставился на них с любопытством. Лара боялась, что не выдержит и расплачется, и вырвалась. Ей хотелось убежать, но Лилины слова, все еще эхом звучащие в ушах, держали крепче поводка. Егор смотрел на Лару с горечью, и вокруг него слабо вспыхивал голубой ореол. Грусть. Ну хоть что-то…
— Я не могу отпустить тебя, — в его словах звучала убежденность. — Мне надо поехать.
— Зачем тебе? — взвыла она.
— Мне надо. Понимаешь, надо. Кое в чем разобраться. Для этого ты тоже должна ехать.
Егор видел, что она не уступит. Он помрачнел, снова вытащил диск и взял его обеими руками:
— Ты хочешь, чтобы я его сломал?
— Нет! — она подалась вперед быстрее, чем осознала свое движение.
— Ты поедешь со мной?
Она почувствовала себя загнанной в угол. Если бы она была собакой, то сейчас присела бы на лапы и заскулила от безысходности. Радужный диск был так хрупок в руках Егора, и она боялась: одно легкое движение, и голос Лили навсегда исчезнет, так никем и не выслушанный.
— Ты хочешь, чтобы я его сломал? — с угрозой повторил Егор. Он не шутил, Лара видела это.
И тогда она поняла, что сдается. Что поджимает хвост. Пусть лучше сломается она, чем диск с голосом Лили, диск, где она радуется, что осуществляет свою мечту… Все, что угодно, лишь бы он не сломал это сокровище!
— Я превращу эту поездку в ад для тебя, — прошипела ему Лара.
— Это уж как тебе будет угодно.
Она безвольно смотрела, как Егор невозмутимо кладет ее сумку в багажник своего джипа, пристегивается ремнем, задает в навигаторе маршрут. Наконец он опустил стекло:
— Ты садишься или как?
Лара открыла переднюю пассажирскую дверь и поставила на сиденье рюкзачок.
— Там Лиля, — пояснила она с вызовом в ответ на вопрошающий взгляд Егора.
Потом устроилась на заднем сиденье и уставилась в окно. Она не собиралась больше показывать слабость, но с замиранием сердца замечала любое движение Егора, изнывая от нетерпения…
Это произошло, как только машина свернула с кольцевой автодороги. Москва осталась позади.
— Привет-привет! — хихикнула из динамика Лиля. — Ну что, значит, Байкал?
До него еще ехать и ехать, я до сих пор не могу поверить, что мы выбрались. Но раз мы это слушаем, значит, все-таки ввязались в эту авантюру! И это здорово. Поскольку я записываю этот диск задолго до поездки, все мои мысли носят гипотетический характер. Наверное, сейчас раннее утро, и пробок еще нет. Дождь или солнце — неважно. Впереди пять с половиной тысяч километров. Какая огромная у нас страна, рехнуться можно. Взять хотя бы новогоднюю ночь. Новый год идет по стране — сколько? Восемь часов? Когда он уже наступил в Петропавловске-Камчатском, в Москве только три часа дня. Не говоря уж о Калининграде. Просто в голове не укладывается.
И пока это все еще «не укладывается», мы уже едем. Кстати, едем мы по трассе М7, знаменитой Владимирке, Владимирскому тракту, по которому гнали в Сибирь заключенных. Правда, там попадались и хорошие люди. В любом случае, хорошо, что мы едем в джипе с кондиционером и подушками безопасности, а не гремим кандалами на ногах, стертых в кровь. Не знаю, каков состав нашего экипажа, нас или двое, или Лара все же выбралась с нами. Буду обрабатывать ее всю весну и, может быть, даже уговорю послать к чертям работу на несколько недель. Короче, если она в машине, то это просто фантастика. Если нет, то я уже скучаю по своей сестренке. Она любит путешествовать, у нас обеих это с детства. Так что, думая о ней, включаю ее любимое…
Из динамиков хлынул рок-н-ролл, и Лара поняла, что не может унять дрожь в похолодевших руках. Все было как во сне, — кроме Лилиного присутствия в машине, напротив, до неимоверности реального. Лара сидела, упорно отвернувшись к окну: только бы не смотреть наискосок вперед, на сиденье, где лежит кожаный рюкзачок с горестным своим содержимым. Он был самым невозможным в мире, самым неправдоподобным, и, пока голос Лили звучал в салоне машины, проще всего было верить, что рюкзака не существует.
Но музыка, сменившая ее веселую речь, заставила Лару задуматься — и ужаснуться. Она не представляла себе, как получилось, что она едет на Байкал с мужем своей сестры, с человеком, которого презирает. Это не просто поездка, не встреча на даче у отца. Это минимум две недели наедине, две недели, отравленные его присутствием. И кстати о папе… Как он мог ее предать! Согласиться на участие Арефьева в поездке, зная ее отношение! В дальнюю дорогу ведь врагов не посылают, папа…
Лара с ненавистью уставилась в вихрастый Егоров затылок, выглядывающий из-за подголовника переднего сиденья. И стиснула зубы, уговаривая себя, что должна вытерпеть. Ради мечты Лили.
— Лилин атлас дорог у тебя с собой? — Егор поискал Лару в зеркале заднего вида. Она сползла ниже, чтобы не видеть в зеркальном прямоугольничке его лица, и промолчала. — Там должны быть помечены места, про которые она тут что-нибудь наговорила.
Лара демонстративно отвернулась к окну, не заметив усмешки, мазнувшей по губам Егора. Но минут через пять осторожно, стараясь не привлекать его внимания, все-таки выудила из сумки атлас автодорог и убедилась в его правоте: на каждой странице синели пометки-снежинки, и первая из них как раз относилась к началу трассы.
Рок-н-ролл, записанный Лилей, вскоре снова сменился ее голосом:
— Хорошего помаленьку. О, как же меня будоражит наше путешествие! Пока это не очень понятно, мы ведь еще в Московской области, но тут главное — предвкушение. Впереди столько всего… Почему-то дорога всегда ассоциируется с приключениями, ведь правда? Надеюсь, нас ждут только приятные… Ладно, много болтаю. Мне пора включить что-то ненавязчивое, для фона… Ехать еще долго, а мне вовсе не хочется надоедать — ни самой себе, ни тебе, Егор… Ты и так чересчур терпелив.
Лара насторожилась. Она слишком хорошо знала свою сестру, чтобы не распознать здесь какого-то намека. Что имела в виду Лиля, она не знала и никогда уже не узнает, не спросит. Лиля обращалась к самой себе и Егору и, возможно, даже представляла направление разговора, которое последует в салоне за ее репликой, под нежные звуки блюзовой композиции. Несмотря на слова, Лиля, конечно, вряд ли всерьез надеялась, что ее сестра окажется в машине Егора по пути на Байкал. Только если в качестве третьего члена экипажа, а сама Лиля всю дорогу сидела бы рядом с мужем и пропускала бы треки, записанные не для чужих ушей.
