Кьяра Гамберале - За десять минут
– Попробуем заднюю передачу?
– Нет, тебе еще рано. Попробуем на следующем уроке.
Пауза.
– Ты все-таки продолжаешь ту глупую игру, которую тебе предложила сумасшедшая психологичка?
Почему он такой грубый? Такой агрессивный? Особенно после приезда из Дублина, как будто ему мало того, что он сделал? Не проще ли просто попросить прощения?
«Это потому, что он очень высокомерный для того, чтобы просить прощения», – говорит Джанпьетро. «Это потому, что он очень ранимый для того, чтобы просить прощения», – говорю я.
– Да. И наш урок вождения был сегодня моими десятью минутами.
– Нет…
– Да!
– Лучше бы в течение своих десяти минут ты выслушала меня.
– Я тебя слушала всю нашу совместную жизнь, все восемнадцать лет.
– Но ты меня всегда прерывала, особенно в последнее время. Никогда не дослушивала до конца, никогда не пыталась понять.
– А ты послушай, кто сейчас говорит.
– Хорошо. Ты не нарушишь правила своей игры, если сделаешь в один день две новые вещи?
– Нет.
– Тогда выслушай меня до конца, мне хватит десяти минут.
– Хорошо, начинай.
– Только не прерывай меня.
– Хорошо, не буду.
Он начал говорить.
В машине.
Я сижу на его месте – за рулем, он сидит на моем месте – на пассажирском сиденье.
Он говорит.
Я слушаю.
Он не останавливается.
Я не перебиваю. Не перебиваю, когда проходят десять минут, не перебиваю, когда проходит час.
Он рассказывает о том, что сам не может понять, что с ним случилось в Дублине. После переезда в Рим он не мог меня узнать: я постоянно была злая и недовольная. Он говорит, что уехал в Дублин именно потому, что хотел дать мне отдохнуть от себя. Получается, как бы ради меня. Ох, как мне хотелось в этот момент его прервать, но я сдержалась. Он говорит, что я была действительно права: не надо было переезжать из старого дома в Викарелло. Вспоминает, как было легко в первые годы нашей совместной жизни, какими мы были счастливыми. Он говорит, что раньше я на него смотрела, как на бога, и он себя чувствовал, как бог. А потом, когда я излечилась от анорексии, начала нормально питаться, окончила университет, написала свой первый роман, начала работать в журнале, мой взгляд изменился. В моих глазах он видел отражение всего лишь мужчины, которого я просто любила, а не идола, которого обожествляла.
Здесь мне тоже еле удалось удержаться и не возразить. Неужели для двух людей не достаточно просто любить и быть любимыми, зачем становиться богами друг для друга?
Он говорит, что Сиобан смотрела на него, как на бога. Так, как я смотрела на него раньше.
Я беру его за руку.
Он говорит, что я не должна брать его за руку, если я не в силах понять его.
Я отпускаю его руку.
Он говорит, нет смысла бросать руку, если я до нее уже дотронулась.
И я снова беру его за руку.
Он говорит, что не может понять, что ему сейчас нужно.
– Я скучаю по тебе, по нашей жизни, знаешь? Но я не хочу вернуться в болото, из которого вырвался, не хочу видеть тебя вечно в отвратительном настроении. Мне не хватает нашей былой интимности, наших горячих чувств…
Я молчу.
– Я не могу жить без тебя. Ведь ты тоже не можешь жить без меня? Если мы не можем жить друг без друга, почему мы не можем принять друг друга такими, какие мы есть?
Я молчу.
– Может, нам попробовать встречаться чаще, ходить в кино, учиться водить машину, даже поехать вместе куда-нибудь? Ты со мной согласна, Магу?
Я молчу.
– Десять минут давно прошли, скажи мне что-нибудь.
Я молчу.
Что произошло с нами? Мы оба сбились с пути. Как найти дорогу друг к другу? Где тот сказочный герой, Мальчик-с-пальчик, который выложит дорожку из камешков, один за другим, чтобы не заблудиться и найти единственный верный путь?
Блошиный рынок
16 декабря, воскресенье рассвет 7:31 – закат 16:40
– Дорогая, я тебя обожаю! – не может сдержать восторг Джанпьетро. – Поверь, уже давно надоело подыгрывать тебе и делать вид, что нет никакого праздника.
– Представь, как мне будет больно подыгрывать вам и делать вид, что праздник существует. Восемнадцать лет, из года в год, мы вместе с Моим Мужем убегали от него на край света. А в этом году…
– Перестань. Восемнадцать лет мой отец не хочет меня видеть, ровно восемнадцать лет прошло с тех пор, как не стало моей мамы и я праздную Рождество без семьи, в одиночестве. Представь, в прошлом году я снял для себя сауну и проторчал там один. Я уж не говорю об Ато. А как ему в эти праздники, ты подумала? Где его семья? Увидит ли он ее когда-нибудь? Вернется ли он когда-нибудь в Эфиопию?
– В Эритрею.
– Какая разница, в Эритрею. Мы хотим жить и радоваться жизни или постоянно жаловаться друг другу на то, какие мы несчастные? Это так здорово, что ты пригласила родителей, брата! Я вам приготовлю такой праздничный ужин, что вы никогда не забудете великого мастера Джанпьетро. Дай мне немного времени подумать над меню, завтра позвоню, скажу, какие продукты понадобятся, но главное – рыба.
– Джанпьетро, какое завтра? Еще целая неделя до Рождества!
– Ты с ума сошла, дорогая?! Ты не понимаешь, что такое рождественский ужин? Ты знаешь, какой сейчас ажиотаж в рыбных магазинах? Все нужно заказать заранее, чтобы не остаться двадцать четвертого декабря с мороженой килькой в холодильнике. Кому я это говорю, боже мой! Человеку, который всю жизнь питался из фасованных коробочек и пластиковых пакетов и ни разу не приготовил человеческую еду?
– Приготовила, два раза, кексы и тирамису.
– Браво! Неужели ты собралась готовить кексы на десерт к праздничному столу? Не отвечай, иначе меня хватит удар. Я должен все обдумать и составить список блюд. Как ты думаешь, может, начнем с паэльи? Помнишь, когда мы были в Форментере, на море, тебе же она очень нравилась?
– Очень.
– Я тебя умоляю, только не таким тоном! Хватит страдать!
Светлый праздник Рождества!
Нет счастливей торжества!
В ночь рождения Христова
Над землей зажглась Звезда.
– Что это?
– Это детский стишок о Рождестве, который я учила в третьем классе. Видела бы ты, какая я была красивая.
– Представляю.
– А как продвигается твоя игра «Десять минут»? Ты еще в нее играешь?
– Да, вот сегодня пойду на блошиный рынок.
– И что ты там будешь делать?
– Потом расскажу. Пока.
– Пока, дорогая. Передай трубку Ато, мне нужно с ним поговорить. Он будет помощником шеф-повара!
Зову Ато:
– С тобой хочет поговорить тетя Пьера.
Ато с радостью хватает трубку телефона.
Ждать окончания разговора нет смысла.
Я выхожу из дому.
Где же этот знаменитый рынок одежды, о котором с таким восторгом отзываются все мои знакомые, как только узнают, в каком районе Рима я поселилась?
Странно, все без исключения говорят, что мне повезло именно потому, что я живу в двух шагах от этого знаменитого рынка, который я прозвала блошиным. И что люди находят в этих разноцветных кучах тряпья, в этих бесконечных шеренгах вывешенных на плечиках предметов одежды? Конечно, мы с Моим Мужем ни разу там не были. Мы никогда не шли по хоженым тропинкам, истоптанным толпой, мы старались быть уникальными и исключительными, иметь собственное мнение, неподвластное большинству. Мы были настоящими антиконформистами и гордились этим!
Значит, посещение этого места пойдет в зачет моей сегодняшней игры. К тому же нужно купить рождественские подарки моей семье и друзьям. Кто знает, может быть, подвернется какая-нибудь рубашка экстра-шик из старой коллекции «Liberace» для Джанпьетро или ночная рубашка в стиле new romantic для моей мамы.
Иду, не знаю куда. «В двух шагах от моего дома…» Где же этот известный всем, кроме меня, рынок? Спрашиваю прохожего. Он смотрит на меня с нескрываемым удивлением, как будто я не знаю, где находится не вещевой рынок, а сам Колизей. Иду согласно его объяснениям. Вот подземный переход, прохожу, поворачиваю направо, выхожу на площадь. Должно быть, здесь? Но где? Ничего нет!
Оказывается, не только я ищу загадочный рынок. Немолодая пара, явно не из Рима, задает тот же вопрос «Где рынок?» уличному продавцу подержанных книг, похожему на Хоббита из вчерашнего фильма в кинотеатре.
– Синьоры, по воскресеньям нет вещевого рынка, разве вы не знали? Сегодня книжный рынок. Посмотрите на мою коллекцию комиксов. Вы здесь найдете все, что душа пожелает!
Я взглянула на прилавок и улыбнулась: с красочной обложки книги на меня смотрело лицо Хоббита. Странное совпадение – Хоббит продает Хоббита. Я с любопытством оглянулась вокруг: взрослые и дети, молодые и старые, как пчелы, роились у прилавков, листали фолианты, рылись в коробках, перебирая потрепанные книги, радовались, когда находили что-то интересное, и огорчались, услышав от продавца, что какой-то книги нет в продаже.
«Может, быть антиконформистом не так уж и обязательно?» – подумала я, покупая комикс «Сирано де Бержерак» 1958 года издания.
