Вирджиния Эндрюс - Руби
Один танец следовал за другим, мы аплодировали в конце каждой песни. Время летело быстро. Мы и не заметили бы, что прошел целый час, если бы не проголодались и не захотели пить. Смеясь и держась за руки, мы отправились в соседнюю комнату освежиться. Ни Пол, ни я не обратили внимания на стайку мальчишек под предводительством Тёрнера Брауни, школьного забияки. Это был семнадцатилетний крепыш с бычьей шеей, копной темно-каштановых волос и грубоватыми чертами лица. Говорили, что семья его ведет свой род от багорщиков, ходивших по Миссисипи задолго до изобретения пароходов. Народ это, как известно, буйный и неотесанный, и представители семейства Брауни унаследовали нрав своих предков. Тёрнер старательно поддерживал репутацию, являясь зачинщиком большинства школьных драк и ввязываясь в те, что вспыхнули без его участия.
– Привет, Тейт, – бросил он, когда мы, налив себе гумбо, присели у стола. – Мамочка знает, что ты сегодня обжимаешься с девкой?
Дружки его разразились хохотом. У Пола вспыхнули щеки. Он медленно поднялся.
– Думаю, Тёрнер, тебе лучше взять свои слова обратно и извиниться, – процедил он.
Тёрнер Брауни издевательски ухмыльнулся:
– А что будет, если я этого не сделаю? Ты пожалуешься папочке?
Друзья его вновь покатились со смеху. Я потянула Пола за рукав. Он разозлился по-настоящему, казалось, сейчас испепелит противника взглядом.
– Пол, не обращай внимания, – лепетала я. – Стоит ли сердиться на такого придурка?
– Заткни пасть! – произнес Тёрнер. – Я, может, и придурок, но хотя бы знаю, кто мой отец.
В следующее мгновение Пол вихрем налетел на обидчика и, хотя тот был намного крупнее, повалил на пол. Приятели Тёрнера с радостным улюлюканьем окружили дерущихся. Тёрнер, явно превосходивший Пола в силе, быстро уложил его на лопатки и взгромоздился ему на живот. Я с ужасом увидела, что щека Пола, по которой соперник заехал кулаком, распухает на глазах. От следующего удара Пол сумел уклониться. Тут подоспели взрослые и растащили бойцов. Пол встал на ноги не без труда. Его нижняя губа была разбита и кровоточила.
– Что здесь происходит? – рявкнул мистер Лафорш, отвечающий за порядок в зале.
– Он на меня набросился, – заявил Тёрнер, указывая на Пола.
– Это не совсем так, – вмешалась я. – Он…
– Довольно! – перебил мистер Лафорш. – Мне наплевать, кто кого первый ударил. Драчунам здесь не место. Так что выметайтесь прочь. Брауни, слышал меня? Убирайся со своей бандой, пока я не посадил вас всех под замок.
Улыбаясь во весь рот, Тёрнер Брауни в сопровождении своей свиты прошествовал к дверям. Я намочила салфетку и осторожно промокнула раненую губу.
– Прости, – сказал он. – Я вышел из себя.
– Не надо было связываться. Он же такой здоровенный.
– Наплевать! – отрезал Пол. – Я не позволю, чтобы он говорил гадости о тебе.
Я только вздохнула, глядя на его алеющую и рас пухшую щеку. Все ведь шло так замечательно! Почему всегда найдется мерзавец, который все испортит?
– Идем, – сказала я.
– Мы можем еще потанцевать.
– Где уж там! Надо позаботиться о твоих синяках и ушибах. Бабушка Кэтрин наверняка знает средство, которое поможет.
– Она рассердится, узнав, что я ввязался в драку, когда ты была рядом, – предположил Пол. – Чертов Брауни!
– Она не рассердится, – пообещала я. – Наоборот, будет гордиться, что ты встал на мою защиту.
– Думаешь?
– Правда! – заверила я, хотя и не могла себе представить бабушкину реакцию. – А вот твои родители вряд ли будут в восторге. Поэтому с лицом надо что-то сделать.
Пол кивнул и рассмеялся:
– Я выгляжу ужасно, да?
– Как человек, которому удалось выбраться из пасти аллигатора, – улыбнулась я.
Мы расхохотались и вышли прочь. Тёрнера Брауни и его приятелей уже и след простыл. Наверное, лакали где-нибудь пиво и задирали друг друга. Так что все было не так уж плохо. Дождь разошелся вовсю, и Пол постарался подъехать как можно ближе к дому. Прячась под зонтиком, мы поднялись на галерею. Бабушка Кэтрин, сидевшая за шитьем, подняла голову и понимающе кивнула.
– Это все виноват Тёрнер Брауни, бабушка, – начала я. – Он первый…
Бабушка вскинула руку, давая понять, что объяснения излишни. Не говоря ни слова, она направилась к шкафу, где держала свои снадобья. Казалось, она ожидала чего-то в этом роде. Это было так странно, что Пол лишился дара речи.
– Садись! – скомандовала бабушка, указывая ему на стул. – Сначала посмотрим, чем можно тебе помочь. А потом уж расскажете мне, что случилось, – обернулась она ко мне.
Пол уставился на меня широко открытыми глазами и опустился на стул; бабушка принялась творить очередное свое чудо.
4. Прошлое наносит удар
– На, держи. – Бабушка протянула Полу две салфетки, смоченные травяными настоями. – Одну прижми к щеке, другую – к губе.
Пол повиновался. Суставы пальцев на правой его руке посинели и распухли.
– Бабушка, посмотри на его руку! – воскликнула я.
– Ничего страшного, – мужественно улыбнулся Пол. – Просто, когда я катался по полу…
– Катался по полу? – перебила бабушка. – Во время файс-додо, я правильно понимаю?
Пол покачал головой и попытался объяснить:
– Мы ели гумбо, и тут…
– Прижимай покрепче! – прервала бабушка.
С салфеткой, прижатой к губе, Пол не мог говорить, и в объяснения пустилась я:
– Это все Тёрнер Брауни. Он выделывался перед приятелями и наговорил нам кучу гадостей.
– Каких именно? – уточнила бабушка.
– Ну, ты разве не знаешь, что говорят? Всякие обидные вещи.
Несколько мгновений бабушка буравила меня взглядом, потом перевела глаза на Пола. Было невозможно что-нибудь скрыть от нее. Любого человека она видела насквозь, проникая в самые тайные его помыслы.
– Он говорил о твоей матери?
Я потупила голову, что было равнозначно утвердительному ответу. Бабушка тяжело вздохнула, прижав руку к сердцу:
– Да, такие люди никогда не переведутся. Они цепляются к чужим несчастьям, как мох к гнилому дереву.
Я посмотрела на Пола. Судя по расстроенному лицу, на душе у него кошки скребли. Наверняка он переживал, что не сдержался. Пол попытался было отнять от губы салфетку и начать извиняться, но я удержала его руку. Пол улыбнулся глазами – губ его я не видела.
– Держи примочку, – велела я.
Бабушка посмотрела на нас. Я улыбнулась, не отнимая своей руки от руки Пола.
– Он показал себя настоящим храбрецом, бабушка! – заявила я. – Ты же знаешь, какой здоровенный этот Тёрнер Брауни. Но Пол его не побоялся.
– И получил хорошую трепку, – усмехнулась бабушка. – Твой дедушка Джек был таким же храбрецом. Да и сейчас забияка. Плати он мне по пенни всякий раз, когда мне приходилось лечить его синяки и ссадины, у меня скопилось бы целое состояние. То с подбитым глазом явится домой, то с разорванным ухом. Другой бы поостерегся в следующий раз лезть в драку, но твоему дедушке уроки впрок не идут. Видно, когда Бог раздавал здравый смысл, на всех не хватило.
Дождь, вовсю барабанивший по оловянной крыше дома, затих, и теперь до нас доносился лишь редкий стук капель. Ветер тоже улегся. Бабушка открыла ставни, чтобы впустить в дом свежий воздух, и сделала глубокий вдох.
– После дождя в бухте так приятно пахнет, – сказала она. – Все пропитано свежестью и чистотой. Только людские души дождь не может очистить, – добавила она со вздохом.
Мне казалось, никогда прежде ее голос не звучал так устало и глухо. В темных глазах таилась печаль. Я не знала, что сказать, чем помочь ей. Бабуш ка вновь вздохнула и обхватила себя за плечи.
– Ты хорошо себя чувствуешь, бабушка? – подала голос я.
– Что? О да, конечно. Дай-ка посмотрю, что там с твоими боевыми ранами, – подошла она к Полу.
Пол отнял салфетки от губы и щеки, и мы с бабушкой принялись его рассматривать. Опухоль немного спала, но щека оставалась багровой, на нижней губе темнела ссадина.
Бабушка покачала головой, подошла к холодильнику, достала кусочек льда и завернула в салфетку.
– Прижми к щеке и держи, пока не станет слишком уж холодно, – распорядилась она. – Тогда прижми к губе. Потом опять к щеке, и так – пока лед не растает. Понял?
– Да, мэм, – кивнул Пол. – Я вам очень благодарен. И мне ужасно жаль, что все так вышло. Не надо было обращать внимания на этого Брауни.
На несколько мгновений взгляд бабушки Кэтрин, устремленный на Пола, стал жестким и пронзительным, потом смягчился.
– Если не обращать внимания на зло, оно завладеет миром, – заметила она. – Это, конечно, не значит, что надо без конца лезть в драки. Кулаки ничего не решают.
– Драться я больше не буду, – пообещал Пол.
Бабушка недоверчиво хмыкнула:
– Жаль, что мой благоверный не платил мне пен ни всякий раз, когда давал подобное обещание.
– Я привык держать обещания, – с достоинством возразил Пол.
Бабушка наконец улыбнулась:
