Джон Грин - В поисках Аляски
— Что-то ты слишком философски настроена для девчонки, которая только что попалась, — сказал я.
— Иногда можно проиграть одну битву. Но в войне обычно побеждают Хулиганы.
за девяносто восемь дней
СУД БЫЛ УНИКАЛЬНОЙ ОТЛИЧИТЕЛЬНОЙ особенностью Калвер-Крика. Каждый семестр преподаватели выбирали двенадцать учеников, по три из каждого класса, в качестве присяжных. Суд определял наказание в тех случаях, когда преступника не исключали из школы: от нарушений комендантского часа до курения. Обычно состав преступления как раз и заключался в курении или в пребывании в комнате у девчонки после семи. В таком случае человек идет в суд, излагает свое дело, и его наказывают. Сам Орел был судьей и имел право опровергнуть решение присяжных (как в настоящем суде), но этого почти никогда не происходило.
Сразу после уроков я отправился к кабинету № 4 — на сорок минут раньше, чтобы уж наверняка не опоздать. Я уселся в коридоре, прижавшись спиной к стене, и принялся читать учебник по американской истории (чтобы заполнить пробелы, честно говоря), а потом появилась Аляска и уселась рядом со мной. Она пожевывала нижнюю губу, и я спросил, нервничает ли она.
— Ну да. Слушай, ты просто сиди и молчи, — сказала она. — Тебе переживать не из-за чего. Но меня за этим уже в седьмой раз поймали. Я не хочу… а, ладно. Не хочу отца расстраивать.
— А твоя мама курит или как? — поинтересовался я.
— Уже нет, — сказала она. — Все нормально. Тебе ничего не будет.
Я начал волноваться только в 16:50, потому что ни Полковника, ни Такуми видно не было. Присяжные потихоньку собирались в кабинете, они проходили мимо нас, даже не глядя, от чего мне стало только хуже. К 16:56 пришли все двенадцать, включая Орла.
В 16:58 из-за угла показались Полковник с Такуми.
Я ни разу ничего подобного не видел. На Такуми была безупречно отглаженная рубашка с красным галстуком в черный «огурец», а на Полковнике — мятая розовая рубашка и галстук с фламинго. Они шли нога в ногу, высоко подняв головы и расправив плечи, как герои какого-то боевика.
Аляска вздохнула:
— Полковник снова изображает Наполеона.
— Все будет хорошо, — сказал мне Полковник. — Только молчи.
И мы вошли — двое в галстуках, двое в поношенных майках, — и Орел ударил молотком правосудия по кафедре, за которой он стоял. Присяжные сели в ряд за прямоугольный стол. Перед доской стояло четыре стула. Мы сели, и Полковник принялся рассказывать, что произошло:
— Мы с Аляской курили у озера. Обычно мы уходим с территории кампуса, но в этот раз забыли. Простите нас. Больше этого не повторится.
Я не понимал, что происходит. Но свою роль я запомнил хорошо: сидеть и помалкивать. Один из ребят посмотрел на Такуми и спросил: а вы с Холтером что делали?
— Мы за компанию пошли, — спокойно ответил Такуми.
Спрашивающий обратился к Орлу:
— Вы видели, как они курили?
— Я видел лишь Аляску, но Чип бросился бежать, что показалось мне каким-то малодушным, как и теперешняя скромность Майлза и Такуми, — сказал Орел, снова посмотрев на меня Роковым Взглядом.
Мне не хотелось выглядеть виноватым, но выдержать его взгляд я не мог, и пришлось уставиться на собственные руки.
Полковник заскрежетал зубами, словно ему физически было больно врать.
— Это правда, сэр.
Орел спросил, хочет ли кто-то из нас что-либо сказать, потом — есть ли у кого-то еще какие-либо вопросы, а потом выгнал нас за дверь.
— Что это за фигня? — спросил я у Такуми, когда мы вышли.
— Просто жди молча, Толстячок.
Почему Аляска призналась, если ее уже столько раз ловили? И Полковник, который в буквальном смысле позволить себе не мог вляпываться в серьезные неприятности? Почему мою причастность скрыли? Меня всего первый раз поймали. И мне терять особо нечего. Через пару минут вышел Орел и жестом пригласил нас вернуться в кабинет.
— Аляска и Чип, — сообщил один из присяжных, — вы приговариваетесь к десяти часам работы — будете мыть посуду в столовой, и от официального звонка родителям вас отделяет всего одно нарушение. Такуми и Чип, в правилах нет запрета смотреть, как кто-то курит, но мы зафиксируем этот случай и учтем его, если вы нарушите правила в другой раз. Справедливо?
— Справедливо, — поспешно сказала Аляска, которой стало заметно легче.
Когда я шел к выходу, Орел развернул меня:
— Не злоупотребляйте своими привилегиями в нашей школе, молодой человек, иначе вы об этом пожалеете.
Я кивнул.
за восемьдесят девять дней
— МЫ НАШЛИ ТЕБЕ ПОДРУЖКУ, — сообщила мне Аляска. Что произошло неделю назад в суде, мне никто так и не объяснил. Но вся эта история, похоже, никак не повлияла на поведение Аляски, которая, во-первых, сидела в нашей комнате уже после наступления темноты с закрытой дверью и, во-вторых, курила, расположившись на нашем вспененном диване. Она подоткнула под дверь полотенце и уверяла нас, что так никто ничего не заметит, но я все же как-то беспокоился — и из-за табачного дыма, и из-за подружки.
— Мне осталось только убедить тебя в том, что она тебе нравится, а ее — в том, что ей нравишься ты.
— Тебе придется проделать немалую работу, — ответил Полковник. Он лежал на верхней полке и читал «Моби Дика».
— Ты можешь и читать и разговаривать одновременно? — поинтересовался я.
— Ну, как правило, нет, но ни эта книга, ни ваш разговор особых интеллектуальных усилий не требуют.
— А мне нравится этот роман, — возразила Аляска.
— Ага. — Полковник улыбнулся и свесился с полки, чтобы посмотреть на нее. — Наверняка тебе такое нравится. Большой белый кит — это такая метафора всего. А ты живешь всякими пафосными метафорами.
Аляска нисколько не смутилась:
— Так, Толстячок, что ты думаешь по поводу стран бывшего социалистического блока?
— Гм… Ничего плохого.
Она стряхнула пепел в мой стаканчик с карандашами. Я сначала хотел было возмутиться, а потом плюнул.
— Эта вот девчонка, которая с нами на математике, — продолжала Аляска. — Которая тихо говорит и тянет букву «и-и». Понимаешь, о ком я?
— Ага. Лара. Она сидела у меня на коленях, когда мы в «Макдоналдс» ездили.
— Точно. Я помню. Ты ей понравился. Ты, наверное, думал, что ее мысли заняты только математикой, а на самом деле она явно показывала, что мечтает заняться с тобой жарким сексом. Именно поэтому тебе без меня не обойтись.
— У нее сиськи классные, — прокомментировал Полковник, не отрываясь от книги.
— НЕ СМОТРИ НА ЖЕНЩИНУ КАК НА МЯСО! — завопила Аляска.
— Извини. Огромные упругие сиськи.
— Это ничем не лучше!
— Лучше, — возразил он. — «Классные» — это оценка женской фигуры. А «огромные» и «упругие» — просто констатация факта. Они действительно упругие. Ну, блин, о чем тут спорить.
— Ты безнадежен, — сказала Аляска. — Так вот, Толстячок, она думает, что ты симпатичный.
— Отлично.
— Но это ничего не означает. Проблема в том, что, если ты начнешь с ней разговаривать, твое блеянье и гмыканье до добра не доведет.
— Ну что ты так строга с ним, — снова перебил Полковник, словно взяв на себя роль моей мамочки. — Господи боже, с анатомией кита я уже разобрался. Давай уже дальше, Герман.
— В эти выходные Джейк будет в Бирмингеме, и мы организуем тройное свидание. То есть тройное с половиной, потому что Такуми тоже пойдет. Давление минимальное. Ты ничего не сможешь испортить, потому что я все время буду рядом.
— О’кей.
— А я с кем иду? — спросил Полковник.
— Со своей подружкой.
— Ладно, — согласился он. А потом невозмутимо добавил: — Только мы не очень хорошо ладим.
— Значит, в пятницу. У вас есть планы на пятницу? — Я расхохотался: ни у меня, ни у Полковника не было планов ни на эту пятницу, ни на все последующие пятницы в нашей жизни. — Я так и подумала. — Аляска улыбнулась. — Чиппер, нам надо в столовую, посуду мыть. Боже, на какие жертвы я иду.
за восемьдесят семь дней
НАШЕ ТРОЙНОЕ С ПОЛОВИНОЙ СВИДАНИЕ началось довольно успешно. Я был в комнате Аляски — ради того, чтобы помочь мне завести девушку, она согласилась погладить мне зеленую рубашку. И вдруг объявился Джейк. У него оказались светлые волосы до плеч, темная щетина на щеках и маска плохого мальчика, имея которую очень легко заделаться моделью. В общем, Джейк был хорош собой, что и ожидалось от парня Аляски. Она прыгнула на него и обхватила ногами. (Не дай бог кто-то будет запрыгивать так же на меня, подумал я. Я же упаду.) Раньше Аляска говорила про поцелуи, но видеть я этого еще не видел: он обнял ее за талию, она подалась вперед, ее пухлые губки приоткрылись, голова слегка склонилась набок, и она с такой страстью впилась в его рот, что я даже задумался, не следует ли мне отвернуться, но не смог этого сделать. Через довольно продолжительное время она отлепилась от него и представила меня Джейку:
