Jordan Grant - Сборник "Cambiare Podentes: Invocare"
- Нет, Гарри, нет, – воскликнул Северус, притягивая юношу в объятья и удерживая, несмотря на сопротивление. – Джеймс тут ни при чем; я знаю, что...
- Ага, но я – его точная копия, ведь так? – Гарри пнул Северуса в голень, но тот все равно не выпустил юношу.
- Нет, не так!
Гарри затих.
- Я похож на него, как две капли воды!
- Был похож, – признал Северус, спеша высказаться до того, как Гарри снова обвинит его во лжи. – В двенадцать ты выглядел копией моего воспоминания о юном Джеймсе, однако со временем стал все больше и больше походить на Лили. Когда ты спустился сюда в наш первый вечер, я осознал, что предыдущие годы воспринимал тебя как слепок с Джеймса. Теперь же вижу, как мало ты на него похож.
Гарри прекратил биться у него в руках, и Северус ослабил хватку.
- Я больше не вижу в тебе Джеймса, Гарри, – произнес он искренне, словно давал клятву. – Совсем не вижу.
Северус не догадался бы, что юношу бьет дрожь, если бы не касался ладонями его спины.
- Ладно... пусть так. Это была действительно невыносимая мысль – что ты можешь наслаждаться всем этим просто в отместку моему отцу... но тогда... – Северус услышал, как Гарри сглотнул. – Тогда я ничего не понимаю. Тебе нравятся мужчины, это я знаю. И думал, что, ну... моими оргазмами ты наслаждаешься потому, что они тебе нравятся вообще. Ну, мужчины. По большому счету. Но как ты можешь... э... возбудиться лишь от одного моего вида? Ты же считаешь меня уродом.
- Что?
Воспользовавшись тем, что обьятия зельевара утратили силу, Гарри высвободился и взглянул мужчине в глаза.
- Ты всегда оскорблял мою внешность.
- Когда это я...
- «Давай, Поттер, забудь об уродливом шраме на руке – полагаю, ты уже привык к причудливым физическим уродствам», – жестко процитировал Гарри. – А еще ты сравнивал мои уши с «вешалкой для очков», а еще раньше – перед всем классом – говорил, что у меня глаза цвета смерти, и тебя тошнит от одного моего вида...
- Потому что как раз до этого ты расплавил Малфоя! А студенты топтались по нему и разносили по всему замку!
- Ладно, но ведь ты обзывал меня тощим недоростком? Или карликом? Или...
- Гарри, у меня острый язык, и потом, разве ты сам не провоцировал меня все семь лет нашего знакомства? Да я тогда видел в тебе лишь досаждающего наглеца, отказывающегося следовать указаниям старших, не говоря уже о школьных правилах! Но теперь... – Северус умолк, глаза его сверкнули. Желание снова скрыть свои чувства за холодным равнодушием был сильным, но Гарри мог расценить это как очередную ложь. Зельевар скованно продолжил: – Теперь, когда я смотрю на тебя, то вижу перед собой весьма привлекательного юношу. Своего любовника. Смотрю и вспоминаю о разделенных нами удовольствиях.
- Разделенных!
- Да, разделенных! – Северус сел на диван и жестом подозвал к себе юношу. Гарри уселся в противоположном углу, так далеко, как только мог – удручающее зрелище, напомнившее о первых вечерах, проведенных ими вместе. – Гарри, неужели ты думаешь, что наши занятия любовью не доставляют мне наслаждения?
И поза, и выражение лица Гарри излучали крайнюю настороженность. Как будто на этот раз не Северус, а Гарри пытался скрыть эмоции за маской безразличия. Но Гарри, слишком юный и упрямый, мог справиться с этой задачей не больше, чем скрыть постоянный румянец.
- Но ты же даже ни разу не кончил...
«А, вот тут ты ошибаешься»... – подумал Северус, однако вслух решил не возражать. Гарри уже и так был достаточно обижен.
- Зелье импотенции не подавляет желание, Гарри. Оно лишь предотвращает очевидное в любом мужчине наглядное доказательство этого желания. Поверь, для меня огромное наслаждение сжимать тебя в обьятиях, когда ты пылаешь от возбуждения. Возбуждения, которое зажег в тебе я. И пусть удовлетворение моих собственных нужд должно быть отложено на какое-то время... – теперь Северус говорил совсем тихо, – я живу ожиданием грядущих удовольствий.
Гарри облизнул губу, оставляя на ней влажный след.
Северус ощутил прилив желания, но не подал виду. Гарри понятия не имел о силе своей привлекательности. Или же – что было ближе к истине – не сознавал, что вообще обладал ею.
- Я... – Юноша словно окаменел, хотя голос его дрожал. – Не мог же ты, в самом деле, так быстро перестать видеть во мне карлика и разглядеть... э... «исключительно привлекательного юношу»...
- Нет, – согласился Северус. – Полагаю, истина в том, что вот уже некоторое время я вовсе не считаю тебя достойным этих жестоких слов. Однако старые привычки цепки, а я всегда мастерски владел искусством причинять боль. Возьмем, например, слово «карлик» – ведь это довольно нелепая критика. Я и представить себе не мог, что ты воспримешь его всерьез. Ты был далеко не самым низкорослым из семикурсников.
- Джеймс был высоким, – буркнул Гарри. – Я же видел снимки, на которых он изображен рядом с Ремусом и Сириусом.
- Кстати, по мнению директора, ты все еще растешь, хотя лично я сомневаюсь, что ты когда-либо поравняешься с Джеймсом, – заметил Северус. Ему вспомнились слова Альбуса о том, что дома Гарри называли «придурком». Юноша с детства привык к оскорблениям, потому неудивительно, что он принял колкости Северуса за чистую монету. Возможно, Гарри просто не приходило в голову усомниться в словах профессора. – Но, поверь, это, как и все остальное, было сказано с единственной целью – унизить тебя.
- Ну да, конечно.
Северус подавил вздох.
- Ты же сам недавно говорил, что я называл тебя безграмотным. Ты действительно полагал, что я так считаю?
- Нет, но я знаю, что ты действительно считаешь меня бестолковым.
- Я не считаю тебя бестолковым! Ни один студент, успешно сдавший ТРИТОН по зельям, не может быть бестолковым!
- Ну да, а я послал свой ТРИТОН ко всем чертям, верно? Вместе с классной комнатой. Неважно. Итак, значит, теперь, когда мы выяснили, что я «исключительно привлекательный юноша», ты придумаешь какую-нибудь басню о том, как всегда считал меня интеллектуалом?
- Ты не гений, – сухо парировал Северус. – Ты молодой человек с совершенно нормальным уровнем интеллекта, и если я когда-либо утверждал обратное...
- Если!
- ...утверждал обратное, то лишь потому, что мне нравилось тебя оскорблять, а вовсе не потому, что я хотел поведать непреложную истину. Доказательство? Мои оскорбления, касающихся безграмотности. Колкости о твоей внешности имели с ту же цель. Ненависть, воплощенная в слова. Это многое говорит обо мне, Гарри, и абсолютно ничего – о тебе.
В ответ он получил лишь неуверенный кивок.
Возможно, решил Северус, стоит излечить эту болезнь на корню.
