Владимир Топилин - Остров Тайна
– Бригадир! Покажи свою висюльку, сравним…
Тот сконфуженно отмахивался, тщательно скрывая свое боевое прошлое в обозе:
– Ну, вы, сороки… пострекочите мне тут!
Федор Заплечников не замедлил Ивана посватать на свое место:
– Вот, вам, бабоньки, новый председатель колхоза! Руки, ноги целы, голова на плечах. А меня увольте от такой обязанности, я по дому едва передвигаюсь.
Наступила очередь Ивана задавать интересующие его вопросы.
– Как вы тут?.. Много ли мужиков вернулось с войны?.. Живы ли мои дед Филипп и бабушка Анна? Степан как?
– Да ничего, работаем! – за всех отвечал Федор Заплечников. – Рыба есть, куда ей деваться? План перевыполняем. Обозы с рыбой в Енисейск каждые две недели гоняем. Мужиков-то?.. – нахмурил брови. – Полтора мизинца. И то, все стреляные, осколками побитые да штыками колоты. Много наших полегло… Дед с бабкой живы! Тебя ждут. А Степана нет… в сорок четвертом погиб.
– А где… Сенька Заструхин? – вдруг вспомнил Иван, обратившись к Алексею. – Вместе на фронт уходили. Как он?
– Убили Семена. В сорок третьем похоронка пришла матери… – потупив голову, ответил Гоша.
– Что ж мы, бабы, стоим тут? – спохватилась жена Егора Лихтакова Мария. – Разве так фронтовиков встречают? А ну, давайте, тяните его в сельсовет! Тащите все, что у кого есть! Потчевать героя будем!
– Да что вы… не надо! Мне к деду с бабкой надо сегодня попасть… – пытался отказаться Иван, но не тут-то было.
Женщины подхватили его под рукава, потянули к избам. Довольные предложением мужики потянулись следом.
– Девки! А вы куды?! – округлил глаза Гоша. – Рыбу кто из сетей вытряхивать будет? Померзнет…
– Сам переберешь! Нам некогда. У нас праздник, выходной!.. Солдат с фронта вернулся!..
Прошло немного времени, а в небольшой избе, где разместился сельсовет и по совместительству контора колхоза «Рыбак», были выставлены и накрыты длинные столы. На них – всевозможные яства, в числе чего преобладала копченая, соленая, вяленая рыба, в деревянных чашах золотистый мед. Тут и там копченые утки и гуси. Гоша прикатил откуда-то бочонок с медовухой. Единственное, чего было мало, хлеба. Его заменяли тонкие лепешки и черные, ржаные сухари.
Ивана посадили во главе стола, рядом с Федором Заплечниковым. Остальные разместились по лавкам. Всем места не хватило. Люди стояли вдоль стен, у окон.
Девчата громко разговаривали между собой. Искоса посматривая на Ивана, каждая из них старалась привлечь к себе внимание.
– Эх, Ванька! Посмотри на наших девок! Чем не невесты? Выбирай любую! – после второго тоста проговорил Михаил Игнатов.
– Да что ему мы, дядька Михаил? – усмехнувшись, недовольно ответила красавица Лиза Семенова. – Его дома своя зазноба дожидается!.. Хвельшарицца…
Ее перебили следующим тостом, замяли разговор, оставив Ивана в недоумении. Как он ни пытался удовлетворить свое любопытство, не смог перекричать земляков. Единственное, что удалось узнать у захмелевшего председателя, откуда на столе гуси.
– Так то бабы наши пристрастились! – приблизившись к уху ртом, громко объяснял Федор. – Мужиков-то не было во время войны, так они сами в руки винтовки взяли, плоты строили. Надо сказать, хорошо у них это дело получалось. План по отстрелу птицы всегда выполняли. Опосля, в сорок третьем, Фрося Плоткина и Дарья Крылова на фронт напросились. Там снайперили. Про Дарью в газете писали, полсотни фрицев отстреляла… Не читал?!
– Нет, – пожимая плечами, ответил Иван и, в свою очередь, приблизился к уху председателя: – А где они сейчас?
– Дык, убили… обеих, – покачал головой Федор. – На Дашку-то похоронка в сорок четвертом была. А Фрося где-то под Кенигсбергом под обстрел попала…
Праздничное застолье продолжалось долго. Вспомнили и помянули убитых и не вернувшихся с войны. Потом пели песни. Иван запевал громче всех. Притащили гармошку, дали в руки слепому Егору Лихтакову, долго танцевали. Затем опять садились за стол, наливали и провозглашали тосты за победу и вернувшегося героя.
Незаметно подкрался вечер. Ограничивавший себя в медовухе, Иван косился на посиневшее окно: как бы сегодня добраться домой, к деду Филиппу и бабушке Анне? Девушки караулили его каждый шаг. Кто-то из них договорился с председателем задержать его на ночь, предлагая комнаты. Федор ревел, как сохатый:
– Ко мне пойдешь ночевать, Ванька! Ко мне!.. У меня изба большая! Места много! Вон дочка моя, Натаха, постель тебе наладит! Домой завтра увезем! – Вспомнил: – Дык, и Яшка Ушаков завтра должен рыбу сдавать!
– Яшка?.. Жив? – вздрогнул Иван.
– Жив, жив!.. – подтвердил председатель. – Я ить забыл тебе сказать. Он еще в сорок пятом, в конец лета вернулся.
– А Дмитрий?.. Митька?
– Тот тоже живой, но лежачий. Где-то под Брянском их немцы в болота загнали зимой, они трое суток в воде пролежали. Остудил тело и кости. В сорок третьем подчистую комиссовали. Сейчас по избе едва передвигается. Наверное, помрет скоро…
За окном по улице скользнула тень всадника. Женщина на коне неторопливо проехала за угол сельсовета, вскоре пошла к крыльцу. Девчата у окна переглянулись, о чем-то между собой заговорили, бросая косые взгляды на Ивана. Тот не придал этому значения.
– Вон, хвельшарицца приехала с объезда, – хитро посмотрел на Ивана Федор. – Она у нас кажон день по пасекам да станкам проезжает. Стариков да детей лечит. Хороша девка! Кровь с молоком! Сейчас войдет – сам увидишь.
Дверь распахнулась. С улицы вошла незнакомая девушка. В короткополом овчинном тулупе и меховой, собачьей шапке. Но когда она, улыбнувшись, сняла головной убор и, распустив косу, заговорила, из головы выветрился хмель.
У порога, слегка опершись на косяк плечом, безотрывно глядя ему в глаза, стояла Ольга.
…Скрипят уключины. Шлепает под веслами вода. Женские голоса под гармошку Егора Лихтакова разносят песни далеко над озером. Им помогает густой бас Георгия, Федора Заплечникова. Пять лодок неторопливо плывут вдоль берега. Кучно расположившись на лавочках, селяне, сопровождают фронтовика домой.
Иван и Ольга, прижавшись друг к другу, сидят в первой лодке. Вместе с ними, напротив, перебирает клавиши двухрядки гармонист. Веслами гребут Лиза Семенова и Вера Корнева. Гоша на корме, за рулевым веслом, показывает дорогу.
У ног Гоши стоит бочонок с медовухой. Он периодически черпает из него кружкой, сначала подает гармонисту, чтобы пальцы не замерзли, потом Ивану и себе. Не обделяет и загребных, черпает девчатам на дне на двоих. Ольга смеется:
– Что ты им так мало наливаешь? Замерзнут!
– А кто меня назад домой пьяного повезет? – равнодушно отвечает тот, подкуривая папироску. – Тут думать надо!..
![Роман Артемьев - Минимальное воздействие [сборник рассказов]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
