Мари-Клер Бле - Современная канадская повесть
Андре слился с толпой, переходившей через Сто вторую улицу, и благополучно перебрался на противоположную сторону. Двинулся по западной стороне Сто первой улицы, то и дело задирая голову кверху и пялясь на непонятные гроздья реклам, пока не углядел надпись: «Король Эдуард. Бар. Гриль».
Гриль? Значит, можно поесть.
Он ступил на прорезиненный коврик у входа и протянул было вперед руку толкнуть дверь, но та сама скользнула внутрь, не дожидаясь его прикосновения.
— Что за черт!
— Вы идете? — Двое мужчин делового вида, оба в костюмах с иголочки, чуть не наскочив сзади, окинули его взглядом, нетерпеливо топчась на месте.
Андре прошел вперед, уступив дорогу шедшим сзади, и очутился в вестибюле гостиницы, застеленном красными коврами и отделанном ореховыми панелями. Андре впервые оказался среди такой роскоши. Где-то в глубинах мягкого, неяркого света щебетала канарейка. Голоса возникали приглушенно, а бешеный шум машин словно канул куда-то под землю. Один из мужчин, шедших следом, с удивлением уставился на растерявшегося Андре, затем двинулся дальше.
На кушетке у стены сидел какой-то старик, опустив руки на набалдашник палки, зажатой между колен, рядом с кушеткой стояла пальма в кадке; такие пальмы Андре видел только в кино.
— Я думал, здесь поесть можно, — пробормотал Андре, подходя к старику. — Там написано…
— Ну да, здесь есть кафе, но… — Старик протянул руку, взял из пепельницы окурок сигары, поднес спичку и затянулся, разглядывая Андре сквозь дым. — Что, сынок, первый раз в большом городе? Понятно. Значит, так… Я бы на твоем месте вышел бы, прошел три-четыре квартала вон в ту сторону, — старик ткнул пальцем в сторону окна, — там есть кафе. Дешевле, чем здесь, да и место тебе попривычней покажется.
— Правда? — Андре огляделся еще раз. — Ах да, спасибо вам.
Он повернулся и направился к той самой двери, через которую вошел; как раз в это время две дамы, треща как сороки, подошли со стороны улицы и ступили на прорезиненный коврик у входа. Дверь распахнулась, чуть не ударив Андре по носу.
— Читать не умеешь? — бросила одна из дам. — Это вход.
Стушевавшись, Андре выскользнул через другую дверь.
Тьфу ты! Что такое: машины все куда-то делись. Можно и без светофора улицу перейти.
У входа в гостиницу стоял полицейский, холодный взгляд голубых глаз остановился на Андре, приготовившемся у края тротуара перебежать улицу.
— Ты куда это собрался?
— На ту сторону…
— Здесь нельзя. Вон у того угла переход, а то штраф придется платить.
Ну и местечко! И чего меня сюда понесло? Единственный тут человек — тот старик с сигарой.
Обогнув угол Девяносто седьмой улицы, Андре увидел двух молодых индианок, толкующих о чем-то с белым мужчиной.
— Пятнадцать, — отрезал белый. Он откашлялся и сплюнул.
Самая смазливая произнесла со смешком!
— Двадцать.
— Ну и катись! — Мужчина махнул рукой и шаркающей походкой направился прочь по улице.
Андре подошел к индианкам.
— Есть тут поблизости кафе?
Вторая, не такая смазливая, окинула его с головы до ног равнодушным взглядом.
— Вон, через улицу. — И она улыбнулась, обнажив гнилые зубы. — Может, пойдем порезвимся? За десять долларов.
Андре мотнул головой. Он еле доплелся до кафе. Войдя, сел на высокий табурет у стойки. Подошел китаец-официант и грубо спросил:
— Чего надо?
— Два бифштекса, картошки побольше и кофе.
Принеся заказ, китаец остановился с тарелками в руках на приличном расстоянии от стойки, где сидел Андре.
— Сейчас плати.
— Так я ж еще не поел! — возмутился Андре, едва сдерживая слюнки.
Китаец был неумолим.
— Сейчас.
Андре вынул пачку денег из кармана, бросил на стойку пятидолларовую бумажку. Китаец поставил перед ним тарелки и взял деньги. Постоял в нерешительности, склонился к Андре и, понизив голос, спросил:
— В городе не бывал раньше?
Андре замотал головой.
Китаец засмеялся тихоньким, словно извиняющимся, смехом и ткнул пальцем в руку Андре, все еще сжимавшую деньги.
— Зачем всем показываешь деньги?
Тьфу ты! Какой же я идиот! Как поем — сразу в уборную, засуну деньги в ботинок.
Андре кончал расправляться с третьим бифштексом, как вдруг на него упала чья-то тень. Андре обернулся — знакомая физиономия расплывалась улыбкой.
— Гэри! Гэри Последнее Одеяло! Не узнаешь?.. Я…
— Вижу, Исаака Макгрегора сынок. Андре зовут, так, что ли?
Вообще-то Гэри Последнее Одеяло был темной личностью. Даже Исаак его недолюбливал, но в тот момент Андре кинулся к Гэри, как к самому близкому другу.
— Чего делаешь в городе? — полюбопытствовал Гэри, критически разглядывая лицо Андре. — Кто тебе нос расквасил? Неплохо отделали.
— Да так. Только что приехал. Хочу работать устроиться.
— Ишь чего захотел! Кто тебе тут работу даст?
— Тот же, кто и тебе.
Гэри зашелся смехом так, что весь затрясся.
— Устрой меня…
Но Последнее Одеяло не слушал, он уже не смотрел на Андре. В кафе вошла молодая метиска. Крупная, высокая, веки вымазаны тем же едким зеленым цветом, что у Синички в тот вечер, когда она притащила Андре гранатовый песок с озера. На метиске было короткое ярко-красное платье с таким глубоким вырезом, что груди оказывались почти все наружу. Свисавший на цепочке тяжелый серебряный крест утопал между ними. Эта метиска чем-то напоминала Андре Симону.
Гэри с видом хозяина подозвал девицу, мотнув подбородком, присел на высокий табурет, положил на стойку руку ладонью вверх и, сощурившись, уставился на подходившую девицу.
— Выкладывай, — резко сказал он, протягивая к ней пятерню и растопыривая пальцы, но не снимая руки со стойки.
Девица засунула руку в вырез платья, достала из-за пазухи несколько банкнотов и положила в ладонь Гэри Последнее Одеяло. Пока тот пересчитывал деньги под стойкой, метиска тихонько поскуливала:
— Есть хочется…
— Я тебе скажу, когда есть. — Гэри бросил взгляд на белого в угловой кабинке, следившего, сдвинув брови, за Гэри и девицей. — Вон, видишь, человек сидит. Тебя поджидает.
Девица взглянула туда, куда показывал Гэри, и тут же забормотала умоляюще, но в то же время с отчаянием:
— Ой, нет, только не этот потаскун. Он мерзавец, Гэри.
— Заткнись! Даст тебе двадцать, если не будешь кочевряжиться. Пошла!
— Гэри…
— Ты что, оглохла?
Девица закусила губу, попятилась. Обернулась, еще раз взглянула на человека в углу, потом покорно, — ссутулившись, повернулась и, изобразив на лице скорее гримасу, чем улыбку, мотнула головой в сторону двери и вышла из кафе.
Белый тотчас поднялся, швырнул на стойку два доллара и двинулся вслед за ней.
Последнее Одеяло повернулся к Андре, осклабился, легонько ткнул локтем в бок.
— Вот на кого я работаю. У меня три девочки. Пикнуть не смеют, не то я им покажу.
— Так она говорит, тот мерзавец.
— Подумаешь! Ничего он ей не сделает. Сейчас Ребекка придет, со своим разделается. Хочешь попробовать? Двадцать пять стоит. А Ребекка знаешь какая, о ней не соскучишься!
— Нет, не хочу.
— Денег нету?
— Есть…
— Тогда чего ж не порезвиться? Зачем тогда в город ехать? А Ребекка…
— Нет. Скажи-ка, где тут можно заночевать?
— Заночевать? Зачем тебе спать? Пойдем погуляем, пива выпьем. Можем к Джози заглянуть…
— Мне еще нет восемнадцати. Пива не отпустят…
— Во дает! Будто только из яйца вылупился… — Гэри зашелся глухим смехом астматика. — В этом городе тебя никто и не спросит, сколько тебе лет. Деньги есть, и все.
— Нет. Спать хочу. Присоветуй какое местечко. Чтоб подешевле.
— Местечко? Подешевле? Сейчас. — Гэри на мгновение умолк, задумался и вдруг хлопнул Андре по плечу. — Иди вон туда, квартала два-три пройдешь. И напротив вывеска будет; «Отель Макдональд». Хорошее местечко.
Андре с радостью расстался с Гэри Последнее Одеяло, которого всегда недолюбливал. И хоть понимал, что Гэри готовит ему какую-то пакость, все же так измучился, что у него не было сил ломать над этим голову. Сейчас его занимало только одно — поскорей бы прилечь, куда угодно, на что угодно.
Андре шел по Джаспер-авеню, которая в ослепляющем свете закатного солнца казалась золотисто-красным туннелем. Не пройдя и двух кварталов, Андре увидел красную неоновую рекламу: «Отель Макдональд». Массивное каменное старое здание с медными башенками на крыше выглядело вызывающе неприступным.
Мне — туда? Понятно теперь, почему этот гад скалился.
Андре повернул и вновь пошел в сторону Девяносто седьмой улицы, остановился на углу, постоял, наконец решился, спросил у проходящего мимо парня, по одежде — рабочего, где можно снять комнату.
