Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки
Номер оказался небольшим, но шикарным. Я плюхнулась на мягкую кровать и заявила, что никуда больше не пойду. Но Советов сказал, что так не годится, предстоящую ночь любви необходимо отпраздновать шампанским и клубникой…Мы спустились в бар, Андрей действительно заказал мне шампанского, но себе почему-то двести грамм водки. Я удивилась, но промолчала, не желая портить вечер. Зачем Андрей попросил официанта повторить заказ. "Не много ли?" – осторожно спросила я. "Пустяки! – отмахнулся он, блестя глазами. – Перед ночью любви нужно как следует размяться".
"Конечно", – обреченно согласилась я. Через двадцать минут Андрей заявил официанту, что "незачем бегать туда-сюда, лучше сразу принести пол-литра водки".
Я поняла, что заключительным номером программы будет его коронная песня, пропетая фальшивым голосом, "Бывали дни веселые, гулял я, молодец". Я решила, что тихий бар "Метрополя" не совсем подходящее место для подобного концерта, и, когда он расправился с содержимым хрустального графинчика, потянула его в номер.
В комнате Советов сразу упал на кровать, не раздеваясь и даже не снимая ботинок.
Я пребывала в состоянии холодной ярости. Чтобы как-то расслабиться, я открыла мини-бар и достала из него маленькую бутылочку водки. "Черт бы тебя побрал! – восклицала я, прихлебывая водку. – Отличная ночка любви!" Советов отвечал мне сладким похрапыванием. Утром я заказала в номер роскошный царский завтрак, чтобы вознаградить себя за вечернее разочарование. Явились двое официантов, вкатили в комнату элегантно сервированный круглый стол, где красовалась в серебряном ведерке бутылка шампанского. Я начала завтрак с черной икры. Проснулся Советов, сел на кровати и уставился на меня мутными глазами. "Доброе утро, любовь моя", – сказал он хриплым голосом. Я смерила его уничтожающим взглядом и приступила к йогурту.
Позже, слушая, как Советов блюет в туалете, я с торжеством подумала: "Ничто на свете не испортит мне аппетита" – и потянулась за папайей и половинкой дыни. февраля. Что за скучная роль – быть женой бизнесмена! Два дня я сопровождала мужа в его деловой поездке в Грецию и чуть не спятила от скуки. Я чувствовала себя неким малозначительным придатком к персоне моего мужа, и это царапало мое самолюбие. Наша поездка напоминала визит президента какой-нибудь небольшой страны и его супруги в дружественную державу. Не хватало только посещения детских домов и раздачи подарков бедным.
В Афинском аэропорту нас встречал официальный представитель фирмы, пригласившей нас в Грецию, с женой, которая ни слова не знала по-английски. Нас привезли на фабрику (страсть как люблю фабричные экскурсии!), Андрея куда-то увели, а меня оставили с женой представителя Анной и секретаршей, которая спросила, что я предпочитаю – чай или кофе. Я увидела в шкафу выставку благородных вин и ответила, что в это время суток я пью исключительно красное вино. Секретарша открыла бутылочку и налила мне бокал вина. Это помогло мне скоротать двадцать минут в обществе Анны, которая улыбалась сладко, до приторности. Поскольку мы не могли с ней общаться, я тоже пристроила на лицо приветливую улыбку и держала ее до тех пор, пока не почувствовала спазмы в лицевых мускулах. Но время шло, а наши мужья не появлялись. Я попросила секретаршу подлить мне вина, и она снова наполнила бокал. "Черт бы тебя побрал! – думала я в тоске. – Неужели нельзя сразу поставить бутылку". Я сидела с кислой улыбкой и от скуки рассматривала рекламные проспекты. Секретарша бросала на меня встревоженные взгляды, наконец решилась и отдала мне на растерзание бутылку. За два часа я вылакала вино и примирилась с ролью жены бизнесмена.
Вечером нас повели в греческую таверну с превосходной кухней. Мы лакомились мясом жаренного на вертеле молодого бычка, ели жареные кальмары, мусаку (мясо, запеченное в тесте с овощами) и пили легкое греческое вино. Я обожаю средиземноморскую кухню – эту смесь лука, чеснока и оливкового масла. Греки ходят в рестораны, одетые совсем по-домашнему, без особых изысков. Обычно в тавернах очень свойская, располагающая к общению атмосфера, немножко шумная из-за экспансивности местного населения.
Ближе к ночи нас отвезли в шикарный отель "Интеркон-тиненталь". Мы выпили там чаю с пирожными в венском кафе и отправились в свой номер. По пути к лифту мы увидели потрясающий магазин драгоценностей. В немом восторге мы застыли у витрины, которая буквально лучилась деньгами. Там лежали сказочно прекрасные, украденные из райских садов ожерелья, стоящие дьявольских денег. Во мне проснулась любовь к блеску. Верно говорили наши предки, что драгоценные камни – ловушка сатаны. Особенно хорош был один браслет, созданный ювелиром, влюбленным в свое ремесло, – на ослепительном бриллиантовом фоне синяя змея из сапфиров. У Андрея загорелись глаза. "Как бы он сверкал на твоей руке", – прошептал он со страстью. "Но у нас нет таких денег", – заметила я. "Почему же? – возразил он. – У него есть ценник – 3425, наверное, долларов". Андрей с небрежным видом зашел в магазин и спросил, указывая на змеиный браслет: "Сколько стоит эта вещица?" Надо было видеть, как вытянулось его лицо, когда он услышал цену: "Тридцать пять тысяч долларов". "Ценник" оказался номером браслета в специальном каталоге драгоценностей. Андрей еще минут пять постоял в магазине якобы в раздумьях, чтобы сохранить достоинство, затем вышел с разочарованным видом.
Я видела, что его просто трясет от злости. Его мужское самолюбие оказалось задето – он не смог купить любимой женщине понравившийся ей браслет. Мы пришли в номер, Андрей плюхнулся на кровать и стал выискивать на дистанционном пульте телевизионный порнографический канал. В пятизвездочных отелях даже "порнуха" отличается особой благопристойностью и добропорядочностью. Под томные "охи" и "ахи", несущиеся с экрана, он взял меня со всей свирепостью, на которую только способен разъяренный неудачей мужчина. Я посмеялась и сказала: "Дорогой, но я же не виновата в том, что у тебя нет лишних тридцати пяти тысяч долларов".
На следующее утро Советов купил мне бриллиантовое кольцо в ювелирном магазинчике в Плаке, старой части Афин, и успокоился, пролив целебный бальзам на раны уязвленного самолюбия.
15 февраля
. Любовь – это тюрьма с крепкими, надежными запорами, крохотными окошками, куда не проникает свет большого мира, и тюремщик в ней – сам влюбленный. Я чувствую, что мой благополучный брак обул меня в домашние шлепанцы. Я пленница своего чувства, но добровольная пленница, хотя иногда мне хочется порвать те крепкие узы, которые связывают нас с Андреем, чтобы снова почувствовать себя свободной. Хотя бы ненадолго. А потом опять вернуться в свою чудесную бюргерскую семью.
