Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы: Сочинения
— Улица Вторая Динамовская, дом, дом… я забыл номер дома и квартиру.
— Это как ты свой адрес забыл?
— Я из Сибири. Мать, пока сидел, сюда переехала. Я отправил ей несколько писем.
Мужчина записал данные матери и вышел. Вернувшись, сел и спросил:
— Куда дел кошелек?
— Я говорил: никакого кошелька не брал.
Мужчина изучающе смотрел на Петрова.
— И все-таки кошелек ты выбросил, когда убегал.
— Ничьего кошелька я не брал и ни от кого не убегал.
— Как! — мужчина вскинул голову. — Не убегал?!
— Да, ни от кого не убегал.
— А зачем несся по проспекту Столетова?
— Как вам понятнее объяснить. Я бежал потому, что мне хотелось быстрее домой. Что-то муторно на душе стало и рванул. Потом увидел: за мной бегут и остановился. Если б вытащил кошелек, разве б бежал по прямой? Что, я соревновался с ребятами? Я бы рванул с проспекта в квартал.
— Если найдут женщину, у которой вытащил кошелек, посмотрим, что тогда скажешь.
— Да скажу то же.
— Может, и денег у прохожих не просили?
Не думал, что в милиции это знают.
— Просили, но просил не я, вы же знаете.
— Какая разница? Бутылку б пили вместе.
— Я восьмой день на свободе, но водки грамма не выпил. А если б захотел — не сшибал бы пятаки, а купил бутылку. У меня с освобождения осталось около сорока рублей.
— Да на два дня твои сорок рублей. А там — воровать или грабить.
— Ни грабить, ни воровать не собираюсь.
— С Кавказом был раньше знаком?
— Сегодня познакомились.
— Рыбак рыбака видит издалека. Он три месяца как освободился, а работать не хочет. Три месяца по нему тюрьма плачет.
Закурив, встал — высокий ростом — и вышел. Вернулся с моложавым мужчиной.
— Пойдем со мной, — сказал моложавый.
Вошли в другой кабинет.
— Садись, — кивнул он, усаживаясь за стол.
На столе кулек с вишнями. Он ел вишню и записывал Колины данные.
— Паспорт думаешь получать?
— Думаю.
— А на работу когда? Или болтаться собираешься?
— Нет, как получу паспорт, сразу на работу.
— Хорошо, иди домой, а как устроишься, зайдешь к Николаю Петровичу Ермолаеву.
— Который со мной разговаривал?
— Да. Это начальник уголовного розыска.
— А как насчет сегодняшнего? Какую-то женщину хотели найти?
— На твое счастье потерпевшую найти не удалось. — Инспектор уголовного розыска встал, протянув Петрову кулек с вишнями.
2
Рядом с колиным общежитием стояло еще три. Вечерами на скамейках многолюдно. Подвыпившие мужики забивали козла, а бабы зубоскалили.
Вечером он собрался на улицу. Через распахнутое окно донесся звон стекла.
Вышел из подъезда. У дверей милицейский «Москвич». Мужики и бабы обсуждали происшествие: кто-то из окна общежития, а может, и с улицы, бросил в машину то ли бутылку, то ли стакан. Менты осмотрели «Москвич», плафон цел, а в темноте не разглядеть, сильно ли попортили облицовку. Менты с бабами обсуждали, из какого дома могли бросить. Выходило из двух. А в одном жил Коля. Худющая баба шепнула ментам: «Вон стоит бывший зек, а его окно на дорогу выходит».
— Поехали, — сказали менты.
В милиции опять выясняли личность и спрашивали: что он бросил в патрульную машину — бутылку или стакан? Не добившись признания, оставили на память его данные.
Петрова не раз останавливали на улице уголовники и предлагали выпить, но он отказывался, делая вид, что спешит.
Он отнес справку об освобождении и несколько фотокарточек в паспортный стол. Выдали паспорт, но в графе на основании чего выдан, написали: «на основании справки (стоял номер справки) и Положении о паспортах». Коля знал: бывшим зекам выдают паспорта с такой записью, но что означает приписка «Положение о паспортах»?
Ему не нравилось — в паспорт вклеили тюремную фотокарточку, как и на справке об освобождении, — так положено. «Ничего, вот устроюсь на работу, отращу волосы, и заменю паспорт».
В домоуправлении прописывать не стали. Пришлось идти с матерью в райжилуправление. Начальник поговорил и без всяких колебаний наложил резолюцию: «Прописать».
В бюро по трудоустройству инспектор, молодой парень, посмотрел на Колю.
— За направлением?
— Да.
— После десяти классов?
— Точно.
— Тогда надо заполнить «Путевку в жизнь», — улыбнулся инспектор. Он, видно, с особым удовольствием заполнял выпускникам дневных школ «Путевки в жизнь».
— Какую школу окончили?
Инспектор попал впросак, приняв Колю за выпускника дневной школы, и он ответил:
— Вологодскую. — И чуть тише добавил: — Тюремную.
— Какую-какую? — переспросил инспектор.
— Вологодскую тюремную, — громче ответил Коля.
— Вы что, из тюрьмы освободились?
— Да.
— Извините, — инспектор, отодвигая бланк «Путевка в жизнь», смутился и покраснел. — Я-то думал, вы выпускник дневной школы. Сколько отсидели?
— Пять.
— Пять месяцев?
— Пять лет.
— Сколько ж вам лет?
— Двадцать.
— Я бы вам семнадцать дал.
— Я пять отсидел, да вы бы семнадцать дали, да я бы вас сходу убил.
Инспектор стушевался и замолчал.
— Я пошутил. Просто по анекдоту ответил. Есть такой анекдот, — улыбнулся Коля.
Инспектор повеселел.
— Что за анекдот?
Коля покосился на дверь.
— А здесь можно такие рассказывать?
— Можно-можно. Расскажите.
— Прилетел к нам Никсон и поехал с Брежневым в какой-то город. По дороге лагерь попался. Чтоб не видно было колючки, ее лозунгами загородили. Никсон спрашивает Брежнева: «Что это такое?» Тот отвечает «Пионерский лагерь», «Я хочу посмотреть», — говорит Никсон. «Хорошо, — отвечает Брежнев, — посмотрим». На обратном пути заезжают в лагерь. Никсон в недоумении — молодые люди, постарше и совсем старики ходят в трусах, рубашках и пионерских галстуках. Подходит к одному и спрашивает: «Вам сколько лет?» «Пятнадцать», — отвечает зек. «А я бы вам сорок дал». Зек: «Если б вы мне сорок дали, я бы вас убил».
Инспектор смеется.
— Куда хотите устраиваться?
— Сам не знаю.
— Какими профессиями владеете?
— Баландером, хлеборезом, кухонным работником, грузчиком… Столяра есть третий разряд. Столяра и подыщите.
Инспектор нашел свободное место столяра на нефтеперерабатывающем заводе и выписал направление.
К начальнику отдела кадров несколько человек. Занял очередь.
За столом мужчина лет пятидесяти разговаривал по телефону, Петров протянул документы.
