Джеймс Чейз - Зарубежный детектив (1989)
– Какой еще товар? – спросил я, не спуская с него глаз.
– Это тебе знать необязательно. Твое дело – смотать в Ниццу. Заночуешь в одной гостинице, а машину оставишь в гараже. Перед отъездом я спрячу посылочку в твоей машине, а мой напарник в Ницце ночью ее заберет. И все кино.
– А если я этого не сделаю, моя записка окажется у Карлотти – так, нет?
– Ты быстро соображаешь.
– Ну, предположим, я соглашусь, что дальше?
Он пожал плечами:
– Ты хорошо отдохнешь и вернешься. Затем, примерно через полгодика, ты, вероятно, обнаружишь, что тебе придется смотать в Ниццу еще разок. Газетчику ведь полагается ездить. Ты прямо как будто создан для этой работы. Вот почему я и выбрал тебя.
– Не знаю, – неуверенно произнес я. – А Хелен к этому выбору имела какое-то отношение?
– Ну еще бы, только она хотела играть по маленькой. Она хотела содрать с тебя тысчонку долларов, но я ее отговорил. Я убедил ее, что тебя гораздо выгодней использовать в качестве курьера.
До меня вдруг дошло, о чем идет речь.
– Значит, она была наркоманка? – воскликнул я. – Вот почему ей нужны были деньги, и ей было наплевать, как она их получит, лишь бы их получить. А в этой посылке, которую я должен отвезти в Ниццу, наркотики?
– Неужто ты думаешь, там пудра, Мак?
– И зелье ей поставлял ты?
– Верно, корешок. Я всегда готов помочь девушке, которая при деньгах.
– А чтобы мы поехали на виллу, ты придумал или она?
– Тебя это колышет?
– Значит, ты. Удобная вилла, подходящий утес, с которого можно упасть. Ты подстроил ловушку, сбросил ее с утеса, а меня подцепил на крючок.
Он засмеялся:
– Ну и воображение у тебя! Как бы там ни было, тебе никто не поверит, поверят мне.
– Она что, засняла тебя, пока вы были там вдвоем? Потому-то тебе так не терпелось избавиться от пленки?
– Ничего подобного, корешок. Пленка пусть тебя не волнует. С пленкой специально подстроено, чтобы полиция считала, будто это убийство. – Он снова закурил. – Перейдем к делу. Поедешь в Ниццу или я отправляю записку Карлотти?
– А что, у меня есть выбор?
Я праздно оглядывал комнату, выискивая что-нибудь, что могло бы послужить мне оружием, но ничего такого, чем бы можно его стукнуть, не увидел. Голыми руками мне с ним не справиться – это я отлично понимал.
У двери стоял стол, на столе – большая ваза с гвоздиками, рядом с вазой – большая фотография в серебряной рамке. На ней Майра Сетти в белом купальном костюме возлежала в тени большого зонта. Фотография показалась мне смутно знакомой, но я взглянул на нее лишь мельком. Взгляд мой переместился на лежавшее рядом с фотографией массивное пресс-папье, которое вполне может сослужить мне службу.
– Значит, сделаешь? – спросил он, наблюдая за мной.
– А куда я денусь?
– Молоток. – Он ухмыльнулся. – Я знал, что ты согласишься. Значит, так. В четверг оставь машину в гараже, а гараж не запирай. Ночью я спрячу в нее посылку. Выедешь в пятницу рано утром. Заночуй в Женеве, а в субботу кати в Ниццу. Подгадай так, чтобы пересечь границу в семь вечера. Они в это время думают об ужине и будут только рады пропустить тебя побыстрей. Остановишься в гостинице «Солей д'ор», это шикарное местечко на Английской набережной. Номер, пожалуй, не мешало бы забронировать заранее. Оставь машину в гараже гостиницы и забудь о ней. Все понял?
Я утвердительно кивнул.
– И не вздумай выкинуть какой-нибудь номер. У меня на этом зелье завязано целое состояние, и я тебя из-под земли достану, если ты попытаешься вести двойную игру. – Он жестко на меня посмотрел. – Помни: ты на крючке и будешь сидеть на нем всю жизнь.
– А вдруг Карлотти таки узнает, что я был на вилле, когда Хелен умерла?
– Пусть докажет, – ответил Карло. – А будет слишком напирать, я обеспечу тебе алиби. По части алиби я спец. Пока ты играешь со мной, можешь ни о чем не беспокоиться. Мы с тобой будем заниматься этим рэкетом не один год. Ты можешь взять на себя и швейцарскую линию.
– Похоже, мне уготована новая карьера.
– Ну! – Он погасил окурок. – Хорошо, у меня дела. Подготовься выехать в пятницу. Лады?
Я встал:
– А что делать?
Он обходил меня, держась подальше и не спуская с меня глаз.
Я задержался у стола и посмотрел на фотографию в рамке.
– Подружка? – спросил я.
Он подошел чуть ближе, но все равно я бы еще до него не достал.
– Неважно, кто она… Шлепай, у меня дела.
Я взял рамку в руки:
– Ничего, аппетитная. Тоже наркоманка?
Оскалившись, он сделал шаг ко мне и выхватил у меня рамку, заняв таким образом свою правую руку. Левой я мигом смахнул со стола вазу с гвоздиками, а правой схватил пресс-папье. Ваза с водой и цветами попала Карло по коленям, и он, выругавшись, опустил взор на долю секунды.
Я что было мочи врезал ему сбоку по голове зажатым в руке пресс-папье. Он грохнулся на колени, глаза у него закатились. Я ударил его по макушке, и он распластался у моих ног. Отбросив пресс-папье, я опустился на колени рядом с ним, что оказалось ошибкой. Он был невероятно крепкий. Его правая рванулась вслепую вперед, и он чуть не вцепился мне в глотку, но я успел отбить его руку в сторону. Глаза его ничего не видели. Фактически он был вырублен, но по-прежнему оставался опасным. Я принял стойку и, когда он поднял голову, так врезал ему по челюсти, что рука у меня задребезжала – от кулака до локтя. Его голова стукнулась об пол, и он обмяк.
Тяжело дыша, я перевернул его лицом вниз, сунул руку в задний карман его брюк и нащупал кожаный бумажник. Я уже его вытаскивал, когда дверь резко отворилась и вошла Майра Сетти. В руке она сжимала автоматический пистолет 38-го калибра, который направила на меня.
Мы долго смотрели друг на друга. Выражение ее глаз подсказывало мне, что она не замедлит выстрелить при малейшем поводе для этого с моей стороны, поэтому я так и застыл, не успев вытащить руку из кармана Карло.
– Убери руку! – приказала она.
Я неторопливо вытащил руку из чужого кармана. Карло зашевелился, полуповернулся и издал громкий гортанный звук.
– Отойди от него! – резко бросила она.
Я встал и попятился. Карло поднялся на четвереньки, потряс головой, потом с трудом встал. Он постоял, пошатываясь, будто на ватных ногах, затем обрел устойчивость, снова потряс головой и посмотрел на меня.
Я ожидал увидеть на его лице бешеную злобу, но он вдруг снова улыбнулся.
– Вот не думал, что ты такой смелый, – проговорил он и скорбно потрогал голову. – Давненько уже меня так не били. Неужто ты и вправду подумал, что я такой дурак, что стану таскать эту записку?
– Попытка не пытка, – ответил я.
– Что все это значит? – нетерпеливо спросила Майра. – Что еще за игры? Кто он?
– Это Досон, я тебе о нем рассказывал. В пятницу он повезет товар в Ниццу. – Карло снова потрогал голову и поморщился.
– Посмотрите, что вы, обезьяны, натворили. Убирайтесь отсюда! – закричала она. – Ну, выметайтесь оба!
– Ну хватит, – остановил ее Карло. – Вечно ты шумишь. Мне надо поговорить с тобой. – Он повернулся ко мне. – Давай отваливай. И не вздумай повторить этот номер. В следующий раз я тебе не спущу.
Я снова напустил на себя удрученный вид.
– Ухожу, – сказал я и понуро направился к двери.
Майра окинула меня презрительным взглядом и повернулась ко мне спиной. Проходя мимо, я выхватил у нее пистолет и так двинул ее плечом, что она отлетела на одно из кресел, а сам быстро развернулся и взял Карло на мушку.
– Отлично, – воскликнул я, – дай-ка сюда бумажник!
Он долго стоял как завороженный, а потом запрокинул голову и как захохочет, да так громко, что аж стекла задрожали.
– Ну и ну! Ну, умора! – проревел он, хлопая себя по ляжке. – Вот это наглость!
– Давай бумажник! – заорал я, и в моем голосе зазвенели нотки, от которых он оцепенел.
– Слушай, дурашка, записки здесь нет, – процедил он, и в его лице появилась жестокость.
– Не хочешь схлопотать пулю в ногу – бросай сюда бумажник.
Мы уставились друг на друга. Он понял, что я не шучу. Он вдруг ухмыльнулся, вытащил бумажник из заднего кармана и швырнул к моим ногам.
Держа Карло на мушке, я наклонился, поднял бумажник и, опершись о стену, просмотрел его содержимое. Он был набит банкнотами по десять тысяч лир, но других бумаг я не обнаружил. Майра с ненавистью смотрела на меня.
– Ничего парень, а? – бросил ей Карло. – Почти такой же крепкий, как я. Но мы подрезали ему крылышки, и ему придется сделать то, что ему велят. Правда, корешок?
Я швырнул ему бумажник.
– Похоже на то, – ответил я. – Но смотри: это будет не так легко.
Я положил пистолет на стол и вышел. Вслед мне донесся смех Карло.
