Джудит Леннокс - Зимний дом
Они заняли позицию на склоне холма, и Джо впервые после школьной скамьи стрелял из винтовки. Он понятия не имел, попала ли его пуля в кого-нибудь, потому что высовываться из-за бруствера было слишком рискованно. Джо казалось, что людей на другой стороне лощины намного больше, чем на их собственной.
Утром они получили приказ занять маленькую ферму на склоне холма. Эта ферма потом снилась ему несколько недель. Обитатели домика с белыми стенами, окружавшими внутренний двор, давно сбежали в безопасный (как им казалось) Мадрид. Джо не понимал, какое стратегическое значение могла иметь ферма, но догадывался, что такое уж это дело — война, тем более гражданская. Надо бороться за крохотные клочки земли, обеспечивающие хотя бы видимость укрытия. Они ползли к ферме по-пластунски, надев железные каски от пуль, которые на рассвете вновь засвистели в воздухе.
— Я слыхал, что нам собираются притаранить пулемет, — оптимистически заявил Джок Бирн. — Заградительный огонь.
Чтобы добраться до фермы, нужно было преодолеть открытый участок шириной примерно в пятьдесят ярдов. Землю месили случайные пули; тот, кто поднимался сразу после очередного выстрела, успевал бегом добраться до домика. Семья беженцев сумела забрать часть пожитков, но далеко не все. Ванна, железные остовы кроватей, разбитые кувшины из-под вина, валявшиеся вдоль стен внутреннего двора, служили трагическим напоминанием о разлетевшейся вдребезги нормальной жизни. Если бы Джо дал волю фантазии, то вообразил бы семью, сидящую за огромным кухонным столом, слишком тяжелым, чтобы везти его в Мадрид на задке телеги. Вместо этого чуждый сантиментам Эллиот помог товарищам разрубить стол топором на дрова для печки. Они согрелись и впервые за тридцать шесть часов поели по-человечески.
Первая пуля пробила толстое кухонное окно как раз тогда, когда Джо собрался глотнуть похлебки. Осколки стекла разлетелись по полу.
— Господи Иисусе… — прошептал Джок.
Джо пожалел, что они разрубили стол: под ним можно было спрятаться.
Он осторожно подполз к окну, старясь не поранить руки и колени, встал и выглянул наружу. От увиденного у него пересохло во рту и свело живот. Враги больше не были далекими, плохо видными фигурками на противоположной стороне лощины: за время, ушедшее на то, чтобы занять ферму, националисты продвинулись вперед. Джо видел их пулеметные гнезда всего в сотне ярдов от себя.
Но на обещанный республиканцами пулемет не было и намека. Так же, как и на подкрепление. Стоя под защитой стены, Джо увидел, что все остальные смотрят на него и чего-то ждут. С холодком под ложечкой Эллиот понял, что после гибели Теда Грина он и Дэвид Толбот остались здесь не только самыми старшими, но и единственными, кто раньше держал в руках оружие. Все остальные в частных школах не обучались. Он хотел объяснить, что всегда ненавидел военную подготовку, что они с Фрэнсисом всячески отлынивали от занятий, что Фрэнсис нарочно сорвал большинство военных игр с помощью злокозненных выдумок. Но за эти несколько минут он повзрослел и понял, что не признается в этом даже под пыткой.
— Думаю, придется отступить. Они вот-вот займут высоту к востоку от нас.
По слухам, франкисты пленных не жаловали и часто расстреливали на месте. Пока добровольцы хватали свои скатки и винтовки, пулеметные пули разлетались по кухне. Одна из пуль попала Патрику Линчу в руку. Джо видел, как он поднял локоть, посмотрел на рваную рану и потрогал пальцем алую кровь, словно пытаясь убедить себя, что это взаправду.
Когда Джо снова осторожно выглянул в окно, все его надежды на то, что день можно будет продержаться и отступить под покровом темноты, улетучились. Пулеметная очередь ударила в сарай на дальнем конце двора; через несколько секунд из его окна вылетел язык пламени. Сено, подумал Джо. Сено или оливковое масло. В общем, то, что легко воспламеняется.
Джок выразил мысли Джо вслух:
— Придется сваливать туда, откуда пришли.
Они устремились к черному ходу, пригибаясь и стараясь держаться подальше от окон. Огонь был беглым и непрерывным, от стука пуль, рикошетом отлетавших от пола и стен, звенело в ушах. Одна такая пуля попала волонтеру в затылок. Они ничем не могли ему помочь. Просто оставили в доме, привалившегося к стене с навеки удивленным лицом.
Весь дальний конец двора был объят пламенем. Заморосило, и Джо учуял, как горит сырое дерево. Но дождь был недостаточно сильным, чтобы погасить пожар. Если они останутся здесь, огонь в конце концов подберется сюда, выгонит их на открытое место, а там мятежники перестреляют всех как куропаток.
Пока что их прикрывали неповрежденная задняя стена и дым. Дальше росло несколько тонких деревьев без листьев, а за ними тянулся окоп, который мог обеспечить им более-менее надежную защиту.
Нужно было пробежать пятьдесят ярдов под огнем вражеского пулемета, расположившегося к востоку от них. Была не была… Джо проглотил слюну.
— Я думаю, по одному, — сказал Дэвид Толбот.
Джок пошел первым. Маленький и жилистый, он оказался неважной мишенью; пули просвистели мимо, и он спрыгнул в окоп, издав торжествующий клич и подняв тучу пыли. За ним последовал второй шотландец, из-под его подошв летели земля и опавшие листья.
— Три — счастливое число, — сказал самый молодой из лондонских работяг, плывший на пароме вместе с Джо, и выскочил из дверей.
Пули настигли его на середине открытого пространства. Казалось, он застыл в воздухе, затем выгнулся дугой и рухнул на землю. Руки и ноги парня задергались, а потом он затих. Никто из тех, кто следил за ним из дверей, не сказал ни слова. Еще один доброволец, издав крик отчаяния и гнева (Джо не понял, кто именно), выскочил в простреливаемую зону. Пули ударили в него, он упал и скорчился возле узловатого ствола оливы.
«У меня есть выбор, — подумал Джо. — Схлопотать пулю во время кросса по этой проклятой полоске земли, сгореть заживо или сдаться в плен, после чего меня расстреляют. Из трех зол выбирают меньшее».
— Пойду я… — начал он, но его слова заглушила раскатистая очередь.
— Пулемет…
— Они-таки взяли этот проклятый холм!
— Не будь идиотом, Патрик, это строчат наши.
Джо выскочил из дверей.
Он добрался до первого дерева и бросился наземь. Пули летели над ним так низко, что Джо чувствовал дуновение воздуха. Ему хотелось вечно лежать, прижавшись лицом к голой земле. Но он заставил себя встать и перебежать к соседнему дереву. Мышцы сводило от страха и усталости. Где-то неподалеку строчил республиканский пулемет, заставивший ненадолго замолчать пулемет франкистов.
