Дин Кунц - Эшли Белл
Биби подумала, что разумнее осмотреть территорию стройки, чем бросаться опрометью в бой… а еще разумнее не задумываться о странном поведении Мариссы Хофлайн-Воршак и о том, чем все закончилось.
Какова твоя мотивация?
Я хочу спасти Эшли Белл.
Честно?
Да. Спасти Эшли Белл или умереть.
Туман со всех сторон окутал ее.
115. Жизнь Тобы. Факты и вымыселСтарушка явно не страдала артритом. Она двигалась быстро и ни на что не жаловалась. Суставы ее пальцев не были искривлены. Нигде на теле не замечалось каких-либо уплотнений. Пожилая женщина не носила очков. Пэкстон сомневался, что она пользовалась контактными линзами. В целом Тоба производила впечатление здорового человека. В одиннадцать лет ей довелось испытать много страданий и ужасов, когда ее отправили в Аушвиц. Ангел-казначей, в обязанности которого входит подсчет долгов каждой из живущих душ, по-видимому, решил, что с нее довольно, и Тоба дожила до восьмидесяти лет, особо ничем за это не расплачиваясь.
Старушка проследовала мимо собрания романов о храбрых девочках на разных языках к другим полкам, на которых стояли подростковые книги, написанные ею вне этого цикла. С полностью заставленной томами полки Тоба сняла единственную книгу, опубликованную под псевдонимом Галина Берг. Роман «Из пасти дракона» был ее первым литературным опытом. На обложке изображен стилизованный дракон с человеческими черепами вместо глаз. Дизайн обложки, судя по всему, создавался поспешно, поэтому был плохо продуман и не производил хорошего впечатления. Хотя слово «роман» под названием теоретически должно было помочь читателю разобраться, с чем они имеют дело, внешний вид давал широкое пространство для интерпретации содержания «Из пасти дракона».
– Книгу почти никто не покупал. С точки зрения книгопродаж – полнейшая катастрофа. Обложка не говорила читателю «Купи меня», – сказала Тоба. – Впрочем, дело не только в этом: мне не хватило таланта выразить словами то, что я намеревалась донести до читателя. В книге я хотела описать историю девушки, ее путешествие по Аду, но без пессимизма, а с толикой надежды. Она выжила в Дахау, преодолела свою психологическую травму и начала новую жизнь в Америке.
– Книга автобиографична? – спросил Пого.
– Не совсем, но в ее основе – подлинные события. Прототипом главной героини стала Арлин Блюм. С ней я познакомилась здесь, в Америке, после войны. Конечно, когда я писала роман, то внесла кое-какие изменения.
Разглядывая разворот обложки спереди, Пэкс промолвил:
– И вы назвали героиню Эшли Белл.
– Это имя не режет ухо американцу, – объяснила Тоба.
Пого был прям, как линия разметки на автомагистрали, и предсказуем, как дорожный знак. Услышанное явно сбило молодого человека с толку.
– Татуировка на руке у Биби: «Эшли Белл будет жить». Эта женщина в самом деле выжила, но ее имя было Арлин Блюм…
– А она до сих пор жива? – поинтересовался Пэкс.
– Как ни печально, нет, – ответила Тоба. – Она умерла четыре года назад.
– Значит, Эшли Белл – не имя реального человека, а литературный персонаж, – произнес Пого. – К чему тогда эта татуировка?
– Во время той первой встречи, когда она приехала ко мне вместе с мамой, – промолвила старушка, – Биби узнала, что я написала еще один роман под псевдонимом Галина Берг. Ей очень захотелось его прочесть. Я сказала ей, что книгу эту давно не переиздавали. На то есть все основания. Мой талант не пригоден для обработки подобного рода материала. Я нашла свою métier[104] в приключенческой литературе для девочек. Но Биби все же выклянчила у меня эту книгу.
– Не только для девочек, – возразил Пэкстон.
Цикл о школе для мальчиков «Академия храбрых» состоял из одиннадцати книг. Когда юный Пэкс еще жил на ранчо вместе со своей семьей, даже не помышляя о возможности стать в будущем морским котиком, он читал эти книжки.
– Мы с Биби познакомились через интернет только потому, что и я и она читали книги Тобы Рингельбаум.
– Она рассказывала. Это меня позабавило. К сожалению, книги для мальчиков не продавались так же хорошо, как для девочек. В противном случае я бы написала больше, – благообразные складки ее изборожденного годами лица выражали чистейшее удовольствие, а глаза цвета бренди сверкнули. – Мне было очень весело, когда доводилось влезать в голову юноши и воображать, что он чувствует, если ему приходится бить морды плохим парням.
– Девочки в книгах тоже неплохо справлялись с этим, – сказал Пэкс. – Думаю, это одна из причин, почему Биби так нравились ваши произведения.
– Вернемся к делу, – перебил его Пого. – Что означает эта татуировка? Где сейчас находится сознание Биби? Что ей снится или не снится? Что она там делает? Какое отношение ко всему этому имеет Эшли Белл?
– Тоба! – обратился к старушке Пэкстон, возвращая ей «Из пасти дракона». – Что вы думаете на сей счет?
– Есть еще одна странность, – старушка поставила книгу на полку, а вместо нее взяла соседнюю. – У меня немного экземпляров американского издания, поэтому я дала Биби британское.
Вместо дракона на обложке было изображено красивое лицо девочки лет двенадцати-тринадцати. Очень светлые волосы. Кожа такая же гладкая и чистая, как бисквитный фарфор. Замечательные, василькового цвета, широко посаженные глаза светились умом. Взгляд ясный, прямой. Милые округлости личика. В уголках рта заметна едва различимая складка, свидетельствующая о сопротивлении и в то же время мольбе о помощи. Казалось, на этот раз воображаемое и реальность стали едины.
– Когда Арлин Блюм прочла рукопись книги, прототипом героини которой она стала, милая женщина обрадовалась больше, чем ей следовало, учитывая, как плохо у меня получилось, – сказала Тоба. – Она была очень милым, великодушным человеком… Тем временем британский издатель решил изобразить на обложке лицо Эшли Белл вместо страшного дракона. Я с согласия Арлин послала им ее детскую фотографию. Девочкой она была очень красивой. Снимок, конечно, оказался черно-белым, но художник нарисовал с фото невероятно точное, почти реалистическое изображение. Уверена, что только поэтому британское издание покупали намного охотнее.
– Завораживающий взгляд, – признал Пого. – А когда она выросла, то стала красавицей?
– Да, но сердце у Арлин было даже еще более прекрасным, чем лицо. Как я уже говорила, она умерла четыре года назад, однако я до сих пор по ней тоскую.
Насколько поразительным ни казалось бы изображение на суперобложке, странностью это вряд ли можно было бы назвать.
