Томас Вулф - Взгляни на дом свой, ангел
Ради всего святого, мама! Как ты можешь допускать такое на глазах у Хью и его семьи? Что они о нас подумают? Неужели ты совсем не уважаешь мои чувства? Боже великий, даже в день моей свадьбы дом будет полон потаскух! — Голос ее срывался. Она чуть не плакала.
Что ты, детка! — говорила Элиза расстроенно. – О чем это ты? Я никогда ничего не замечала.
Ты просто слепая! Все об этом говорят! Они просто живут вместе! — Последнее подразумевало oтношения между беспутным молодым алкоголиком и красивой, молодой, слегка туберкулезной брюнеткой.
Юджину было поручено выкурить эту пару из норы. Он стойко ждал под дверью брюнетки, глядя в дверную щель на пляску теней на стене. На исходе шестого часа осажденные сдались — молодой человек вышел. Мальчик — бледный, но гордый своей миссией,— сказал осквернителю семейного очага, что он должен немедленно уехать. Молодой человек согласился с пьяным добродушием и немедленно собрал свои вещи.
Миссис Перт это очищение дома не коснулось.
— В конце-то концов,— сказала Хелен,— что мы о ней знаем? Пусть говорят про Толстушку, что хотят. Мне она нравится.
Декоративные растения, букеты, цветы в горшках, подарки, съезжающиеся гости. Гнусавое однообразное дребезжание пресвитерианского священника. Густая толпа. Победный грохот «Свадебного марша».
Вспышка магния: Хью Бартон и молодая жена, глядящие перед собой испуганно и растерянно; Гант, Бен, Юджин с широкими смущенными улыбками, Элиза, возвышенно-печальная, миссис Селборн и загадочная улыбка; хорошенькие подружки, счастливый смех Перл Хайнс.
Когда церемония закончилась, Элиза и ее дочь, рыдая, упали друг другу в объятия.
Элиза без конца повторяла всем гостям по очереди:
— Сын — сын лишь до свадьбы своей, господа,
Но дочерью дочь остается всегда.
Это ее утешало.
Наконец, увядшие, они выбрались из плотных тисков поздравляющих гостей. Бледные, поглупевшие от страха мистер и миссис Хью Бартон сели в закрытый автомобиль. Дело было сделано! Ночь им предстояло провести в «Бэттери-Хилл». Бен заказал там номер-люкс для ночных. А завтра! — свадебное путешествие на Ниагару.
Перед отъездом Хелен поцеловала Юджина с проблеском прежней любви.
— Увидимся осенью, милый. Приходи к нам, как только устроишься!
Ибо Хью Бартон начинал женатую жизнь на новом месте. Он переезжал в столицу штата. А уже было решено, главным образом, Гантом, что Юджин будет учиться в университете штата.
Но Хью и Хелен не отправились в свадебное путешествие на следующее утро, как собирались. Ночью в «Диксиленде» тяжело занемогла старая миссис Бартон. На этот раз могучий пищеварительный аппарат не выдержал испытаний, которым она его подвергала на предсвадебных пиршествах. Она чуть не умерла.
Хью и Хелен на следующее утро вернулись в дом, где увядали лилии и осыпалась мишура. Хелен бросила всю свою энергию на уход за старухой; властная, яростная и неукротимая, она вдохнула в нее жизнь. Через три дня миссис Бартон была уже вне опасности, но выздоровлевление ее было медленным, безобразным и мучительными. Потянулись длинные утомительные дни, и Хелен все больше ожесточалась из-за своего испорченного медового месяца. Выбегая из комнаты больной, она врывалась на кухню к Элизе с перекошенным лицом, не в силах сдержать злость.
— Проклятая старуха! Иногда мне кажется, что она устроила это нарочно! Господи, неужели мне в жизни не суждено никакого счастья? Когда они оставят меня в покое? Р-рр! Р-рр! — На крупном расстроенном лице вспыхивала грубоватая вакхическая улыбка.— Ради бога, мама, откуда только это все берется? — добавила она, жалобно улыбаясь.—: Я только и делаю, что подтираю за ней. Будь добра, скажи, долго ли это будет npoдолжаться?
Элиза хитро улыбнулась, проведя пальцем под широкой ноздрей.
— Ну, детка! — сказала она.— Только подумать! В жизни не видела ничего подобного. Она полгода копила, не меньше.
Да, сэр!—сказала Хелен, отводя глаза, и на губах заиграла кощунственная улыбка. — Хотела бы знать, откуда все это берется. Чего только я не насмотрелась,— добавила она с сердитым смехом.— Того и гляди, из нее почки выскочат.
Фью-у! — присвистнула Элиза, сотрясаясь от смеха.
— Хе-лен, Хелен! — донесся до них слабый голос миссис Бартон.
— Пшлакчерту,— сказала Хелеп вполголоса.— Р-рр! Р-рр!—Она неожиданно расплакалась.— И так будет всегда. Мне порой кажется, что бог нас карает. Папа прав.
— Пф! — сказала Элиза, облизнув пальцы и вдевая нитку в иголку против света.— На твоем месте я бы уехала. Хватит за ней ухаживать. Ничего у нее нет. Одно воображение! – Элиза была твердо убеждена, что почти все людские болезни, кроме ее собственных, «одно воображение».
— Хе-лен!
— Сейчас! Иду! — весело крикнула Хелен, сердито улыбнувшись матери.
Это было смешно. Это было безобразно. Это было страшно.
И действительно, вполне могло показаться, что папа прав и что прославленный в псалмах главный небесный Гонитель Туч, тот, кого наши ожесточенные современники иногда называют «Старым Шутником», обратил на них хмурый взор.
Пошел дождь — бесконечный ливневый дождь хлестал по дымящимся горам, заливая траву и листья на склонах, обрушивая лавины жидкой грязи на селенья, превращая горные ручейки в ревущие пенные стены желтой воды. Он подмывал желтые берега и вызывал неслыханные обвалы, он смывал целые склоны, он уносил насыпи из-под железнодорожных путей, и рельсы со шпалами повисали над пустотой.
В Алтамонте началось наводнение. Вода стекала с маленькую речку, и она вышла из берегов, разлившись в желтую необъятную Миссисипи. Вода громила долину реки, она срывала с быков металлические и деревянные мосты, словно листья; она несла гибель железнодорожным низинам и всем, кто там обитал.
Город был отрезан от всего остального мира. В конце третьей недели, когда вода начала спадать, Хью Бартон и его молодая жена, угрюмо скорчившись в огромном брюхе «бьюика», ехали по затопленным дорогам, с опасностью для жизни пробирались по разрушенным мостам, чтобы наперекор стихиям вкусить радость перестоявшегося и увядшего медового месяца.
— Он будет учиться там, куда я его пошлю, или нигде, – негромко изрек Гант свое последнее слово.
Так было решено, что Юджин поступит в уииверситет штата.
Юджин не хотел поступать в университет штата.
В течение двух лет они с Маргарет Леонард строили романтические планы его дальнейшего образования. От решили, что ввиду молодости он два года проучится в университете Вандербильта (или Виргинском университете), потом будет два года заниматься в Гарварде, а затем, легкими переходами добравшись до Эдема, увенчает все годом-двумя в Оксфорде.
