Михаил Гиголашвили - Чертово колесо
«Зачем вся эта глупость? — думал Ладо, прислушиваясь к абхазскому аканью и посвисту на постах. — Жили бы мирно, доили бы Союз сообща, как было раньше — чего еще надо?..» Сколько раз он летом ездил в Сухуми, Гагры, Пицунду!.. И никогда не чувствовал отчуждения — наоборот, абхазы были понимающими ребятами, братьями, хоть порой и лукавили или выгодничали, как, впрочем, все народы приморских областей, привыкших обирать туристов. Но Ладо был в Абхазии не чужим, а своим. И даже однажды, в десятом классе, чуть не женился на абхазке, причем родня девушки была не против их брака и все повторяла, что отдадут свою дочь только за абхаза или грузина. А теперь что?.. Перестройка. А браки, семьи как перестраивать?.. Как общее море делить? Души кромсать?.. И зачем?.. На радость той империи, о которой день и ночь судачит Зурина компания?..
Наконец миновали мост, за которым начиналась Мегрелия.
— Почти дома уже, — оказал Анзор, а Пилия обрадовано вскинул руки:
— Родина! В первом же ресторане пообедаем — приглашаю!
Скоро они увидели симпатичную закусочную. Двери были открыты, стекла сияли, у входа, возле дверей — железный свежеокрашенный умывальник. Висит полотенце, розовеет мыло.
Они подъехали, начали выгружаться. Поколебавшись, что делать с чемоданом, Пилия оставил его лежать в багажнике. Не тащить же его, в самом деле, с собой... Все — без вещей, он один — с чемоданом!.. Пилия хотел попросить переставить машину так, чтобы видеть ее из кафе, но и это показалось бы слишком подозрительно... А, куда денется! Поедим и поедем.
Закусочная была просторная, с голубыми чистыми занавесками, приличными столиками. В углу сидели два печальных человека. Стол перед ними уставлен закусками. В проеме видна кухня — белеют передники двух поваров, шипят сковороды. Пахло жареной картошкой и шашлыками.
Приятели гурьбой направились к стойке, но Пилия, сказав им:
— Садитесь. Я сам поговорю! — жестом стал указывать буфетчику на все закуски подряд.
На стойке стояла даже табличка: «Вас обслуживает Карло Эсакия». Буфетчик, худой, бритый, кадыкастый, в белом халате, быстро вынимал из витрины тарелки и укладывал их на поднос. Пожилая женщина начала собирать на другой поднос тарелки, стаканы, хлеб, лимонад, боржом, вилки и ножи.
— Порядок! Есть все, что угодно, — сообщил Пилия, успев заглянуть на кухню. — И солянка острая, и корейка, и чахохбили, и шашлыки! Вот это я понимаю! Не то, что в Саратове: «сосисочки, колбасочки»!..
— Почему в Саратове? — не понял Анзор.
— Это я так, для примера, — прикусил язык Пилия.
Буфетчик вставил:
— Шашлык хороший, на углях из лозы... Солянка свежая, домашняя...
Двое в углу печально чокались, не обращая ни на кого внимания.
Появилось шампанское. Принялись за еду. Все было свежее и вкусное.
Не успели они выпить и пару тостов, как с улицы послышался звук подъехавшей машины, скрип тормозов, и в закусочную вошел парень. Светловолосый, голубоглазый, в кожанке, в белоснежных рейтузах и модных ботасах. Он приветливо и громко поздоровался со всеми и прошел к стойке, внимательно осмотрел витрину, поинтересовался в пустоту, что есть на кухне, расспросил в дверь поваров, из чего шашлык и не жирна ли корейка. Заказал два харчо, жареную картошку, взял у буфетчика поднос с зеленью и сыром, понес его к соседнему столику.
— Здесь солнце как будто? — прищурился он около столика, топчась с тарелками в руке.
Все посмотрели — правда, стол был залит солнцем.
— Нет, лучше там! — громко сказал сам себе блондин и поставил поднос на соседний стол, улыбнулся приветливо, пояснив: — А то прямо в глаза бьет!..
Друзья неопределенно кивнули — да, неприятно, когда бьет в глаза!..
Парень забрал прямо из кухни две полные до краев тарелки харчо и, балансируя ими, понес к облюбованному столу. Вдруг на стыке линолеума он запнулся. Харчо обильно плеснуло ему на рейтузы.
— Ах, черт, мать твою! — выругался он громко.
Все в зале посмотрели — снежные рейтузы были облиты основательно, ботасы тоже. Блондин с досадой грохнул тарелки на стол, беспомощно развел руками:
— Ну что ты будешь делать?.. Вчера только купил! «Пума»!
Все невольно закивали и зацокали:
— Жаль! Обидно! Хорошие штаны!
— Солью посыпь! — посоветовал Анзор, а Пилия добавил:
— Бывает...
— А может, постирать? — усомнился парень, рассматривая рейтузы. — Интересно, харчо очень жирное?.. Пятна останутся? Да, постирать будет лучше всего!
Он направился в кухню, но вслух передумал:
— Нет, на дворе помою! — вышел наружу и открыл кран.
Вода с силой забила по жести рукомойника.
Блондин, громко матерясь, принялся стучать мылом по раковине.
— Не повезло парню, — сказал Пилия, разливая шампанское. — Ну, за удачу! Чтоб нам везло в жизни!
Они выпили. Брюхатый повар вынес поднос с шипящими на шампурах шашлыками, поставил поднос на стол, упер в его днище острия шампуров и стал со скрежетом и стуком снимать с них ножом мясо.
Вода все лилась, мешая говорить. Парень вернулся, обратился ко всем:
— Есть еще пятна?
— Да вроде нет, чуть-чуть еще внизу, под коленкой! — ответили ему приятели, занятые шашлыками.
Блондин еще покрутился, посомневался, мыть и ли не мыть, потом вышел. Вода стала сильнее бить по раковине. Пилия разлил шампанское:
— Ну, под шашлыки! За все хорошее!
Выпили, закусили, закурили. Вода с грохотом била и била по рукомойнику.
— Эй, кто-нибудь, закройте кран! — крикнул Пилия, но никто не отозвался. — Куда этот черт провалился? Воду закрыть позабыл!
Вода гремела о жесть рукомойника. Парень не возвращался. Ладо, сидевший ближе всех к дверям, встал, чтобы закрыть кран. Выйдя из закусочной, он обомлел — багажник распахнут!.. Ладо спрыгнул со ступенек, взглянул: в багажнике ничего не было, даже запаски, которую Гуга так берег!..
— Гуга! Анзор! Скорей! — заорал он. — Нас обокрали!
Из закусочной донесся скрежет стульев, первым вылетел Пилия. Увидев, в чем дело, он дернулся, как-то ослеплено секунды две смотрел то на пустой багажник, то на машину, то на Ладо, то на струю из крана, затем кинулся в закусочную, перепрыгнул через стойку и вцепился в кадык буфетчика:
— Где он? Кто он?
— Кто? Где? Что? — залепетал буфетчик.
— Вот эта обезьяна в рейтузах, что цирк тут изображала! Ну!.. Где он?..
— Ничего не знаю. Откуда?
Пилия ударил его кулаком по скуле так, что буфетчик боком повалился на загремевшую кассу, а Пилия метнулся в кухню, к поварам. Кухня была пуста! Ни одного повара! Он выскочил обратно с криком:
— Ключи!
Гуга попытался что-то сказать, но Пилия рыкнул так свирепо, что Гуга тут же протянул ему связку. Пилия, запрыгнув в машину, с грохотом стал разворачивать ее. На секунду машина словно замерла, а затем рванула с ревом по шоссе.
