Мо Инья - Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии
— Ему уже ничего не нужно.
Я не стал ни о чем ее спрашивать, не побежал под навес — все и так было ясно.
Отец снова собрался в город. На этот раз он надел свою единственную рубашку и повязал голову черным платком — путь был неблизким. Он вернулся после обеда и молча прошел в дом. Говорить было бесполезно — он пришел с пустыми руками.
Вскоре появились двое крестьян — те самые, которые помогли нести дедушку домой. Мужчины завернули покойника в старые циновки. Соседи принесли молоток и гвозди — думали, придется делать гроб, но досок не оказалось. Отец ничего не добыл в городе, даже бутылки дрянного джина. Тело деда привязали к бамбуковому щиту и отправились в город. Я шел позади. Когда мы вступили в город, один из соседей пошел вперед, чтобы начать копать могилу.
Церковь не встречала нас колокольным звоном — отцу нечем было платить. Тело внесли в церковь. Отец пошел искать священника, а я приоткрыл лицо деда. Появился священник — он наскоро прочитал молитву и окропил лицо покойника святой водой.
Затем тело деда понесли мимо богатых усыпальниц в отдаленный уголок кладбища. Сосед, пришедший сюда раньше нас, наполовину уже выкопал могилу. Отец сменил его, и скоро могила была готова.
Никто из нас не знал молитв, поэтому мы молча опустили тело в могилу, и только кто-то один сказал, что дед непременно отправится на небо. Земля глухо падала на циновку, быстро заполняя могилу. Когда мы вышли с кладбища, было уже совсем темно.
— Уж вы извините меня, — начал было отец, обращаясь к соседям. — Я хотел бы пригласить вас выпить за упокой его души, но…
Соседи ответили, что они все понимают и что извиняться тут нечего.
Большую часть пути мы шли молча, а если взрослые и говорили, то только о работе, о засухе, о том, что урожай погиб безвозвратно и что всем нам опять грозит голод. Я был рад, что мы шли ночью, — днем нестерпимая жара сделала бы путь на гору еще труднее.
Мама ждала нас у лестницы с двумя кувшинами теплой воды.
— Омойте руки и ноги, — сказала она, — смойте с себя смерть. Вы голодны — там варится рис.
— Ничего, — сказал один из соседей, — мы поедим дома.
Когда они ушли, мама спросила:
— Вы все сделали как положено?
— Да, — коротко ответил отец.
— Вы не забыли помолиться за упокой его души?
— Нет, — ответил я.
Мы поужинали вареным рисом и улитками. Я отложил немного риса в скорлупу кокосового ореха и отнес обезьяне. Она приветствовала меня радостным криком. Я погладил ее, и она не отпрянула. В неверном свете фонаря я видел, как она судорожно глотала рис, не отводя от меня внимательного взгляда. Я вспомнил рассказ деда о том, как появились обезьяны, и свой кошмарный сон.
Полный каких-то недобрых предчувствий, я вернулся в дом. Мать постелила мне циновку, и я довольно быстро заснул, но скоро проснулся. Мама лежала укрытая всеми теплыми вещами, какие только нашлись в доме, — ее снова трясла малярия. Отец стоял, склонившись над ней, и старался утешить. Я слышал, как мама отчетливо произнесла:
— Это гора… она прикончит нас всех…
Я закрыл глаза. Дом был полон ночных звуков, и они мешали мне заснуть. Я слышал, как стонала мама и как отец ходил взад-вперед по комнате. Фитиль фонаря прикрутили, и он излучал тусклый неровный свет, словно сам страдал от какой-то тяжелой болезни.
С утра я принялся за работу — надо было сходить к ручью за водой, нарубить хворосту, приготовить завтрак.
Мама еще спала, и я на цыпочках подошел к кувшину с рисом. Рису было так мало, что не хватило бы даже на завтрак. Я отыскал отца, сидевшего на ступеньках лестницы.
— Ну? — не оборачиваясь, спросил он, услышав мои шаги.
— Там, в кувшине…
— Я знаю. Иди сорви несколько бананов и выкопай немного батата. А мне надо сходить в город.
Он прошел на кухню, ополоснул лицо холодной водой. Мама зашевелилась, открыла глаза и сказала:
— Напрасно ты идешь… Все равно ничего не достанешь.
Отец молча повязал черный платок вокруг головы и, не произнеся ни слова, вышел.
Когда он ушел, я отправился к ручью искупаться. Весь день мама и я терпеливо ждали возвращения отца. Он вернулся на закате дня с пустыми руками. Значит, опять зря ходил. Мне было тяжело смотреть на отца. Прошло какое-то время, прежде чем я решился вернуться в дом. Отец сидел за столом. Он доставал из горшка клубни батата, посыпал их солью и молча ел, глядя прямо перед собой. Кончив есть, он положил несколько клубней в чашку.
— Мама ела что-нибудь? — спросил он меня.
Я отрицательно покачал головой.
Он встал и подошел к окну. Во дворе заворочалась и закричала обезьяна.
— Ты кормил ее? — спросил отец.
— Я сам еще ничего не ел.
Он подошел ко мне.
— Папа, — робко спросил я, — почему дедушка так ненавидел обезьяну?
Отец молча отвернулся от меня. Обезьяна закричала еще громче, — вероятно, она хотела есть и звала меня.
— Папа? — испуганно повторил я, но отец все так же молча прошел на кухню, взял большой нож и, пробормотав проклятие, быстро спустился во двор.
Поняв, что сейчас произойдет, я со слезами бросился за ним, на бегу умоляя его не убивать обезьяну, но было уже поздно: я увидел, как сверкнуло широкое лезвие ножа и бедное животное упало.
Я громко закричал и побежал вниз. Но бежать быстро у меня не было сил, и скоро отец поймал меня. Он не бил меня, нет — просто прижал к груди. Я не переставал рыдать, говорить грубые слова, а он только повторял: «Это еще один рот, еще один лишний рот». Потом он отпустил меня, и мы вместе медленно побрели к дому.
Раньше я очень любил нашу гору. Когда-то здесь у меня был настоящий друг — маленький щенок. Но однажды мы с дедом пошли к ручью собирать на ужин съедобные коренья^ вернувшись домой, обнаружили на столе нечто лучшее — дымящееся мясо! После ужина я собрал все косточки и стал звать щенка, но он не откликался. «Где Кимат?» — спросил я маму, но она отвела глаза. Тогда дед сказал, что собачье мясо очень полезно. Я все понял и в слезах выбежал во двор. Я смотрел на темную громаду горы и беззвучно плакал.
И теперь случилось то же самое, но сейчас у меня были сухие глаза. Заслышав наши шаги, мама крикнула из дома:
— Захватите с собой обезьяну. В очаге еще есть огонь. Хорошо, что хоть солью мы запаслись.
Перевод с тагальского И. Подберезского
Редакционная коллегия:
Абашидзе Г. Г.
Азимов С. А.
Айтматов Ч.
Алимжанов А. Т.
Бердников Г. П.
Верченко Ю. Н.
Гамзатов Р.
Давидсон А. Б.
Дзасохов А. С.
Каноатов М.
Касумов И. А.
Клышко А. А.
Колесников М. С.
Косоруков А. А.
Коткин В. С.
Курбанов Т.
Марков Г. М.
Михалков С. В.
Нагибин Ю. М.
Никулин Н. И.
Петросян В. А.
Примаков Е. М.
Редько Т. П.
Сартаков С. В.
Софронов А. В.
Титаренко М. Л.
Федоренко Н. Т.
Челышев Е. П.
Чхиквишвили И. И.
Яшен К. Н.
С6З
ИЗЗ
Редакционный совет тома:
Воскресенский Д. Н.
Малышев М. М.
Подберезский И. В.
Цыганов В. А.
Шаньгин К. П.
Составитель тома Федоренко Н. Т.
Оформление художника Еремина В. В.
© Составление, перевод на русский язык произведений, отмеченных в содержании знаком*, и справки об авторах. Издательство «Художественная литература», 1981.
И 70303-207 191-281
028(01)-81
И33 Избранные произведения писателей Юго-Восточной Азии. /Сост. тома Н. Т. Федоренко. — М.: Худож. лит., 1981. — 527 с. (Б-ка избр. произведений писателей Азии и Африки).
В очередной том Библиотеки избранных произведений писателей Азии и Африки вошли повесть бирманской писательницы Мо Мо Инья «Потерянная тропа», а также рассказы тридцать одного писателя Вьетнама, Индонезии, Малайзии, Сингапура, Таиланда и Филиппин.
И 70304-207 191-81
028(01)-81
СбЗ
ИЗБРАННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПИСАТЕЛЕЙ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АЗИИ
Редакторы Т. РЕДЬКО, М. МАЛЫШЕВ, И. КИМ
Художественный редактор Ю. КОННОВ
Технический редактор Л. СИНИЦЫНА
Корректор H. УСОЛЬЦЕВА
ИВ № 2063
Сдано в набор 06.11.80. Подписано в печать 09.07.81. Формат 60x84/16. Бумага типографская № 1. Гарнитура «Школьная». Печать офсетная. 30,8 усл. печ. л. 58,32 уел. кр. — отт. 30, 42 уч. — изд. л. Тираж 50 000 экз. Изд. № VIII — 377. Заказ N° 316. Цена 3 р. 40 к.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Художественная литература». 107882, ГСП, Москва, Б-78, Ново-Басманная, 19. Отпечатано с диапозитивов Головного предприятия на книжной фабрике «Жовтень». 252053, Киев, Артема, 25.
