Американский беляк - Гане Мирей

Талисман на удачу

Несмотря на то, что ни мех, ни мясо американского беляка не представляют особого интереса с точки зрения торговли, зайца очень ценят охотники на мелкую дичь. Его довольно просто поймать с помощью собак, силков или ружья. Некоторые едят его мясо и выделывают шкурки, другие хранят лапку как талисман на удачу, способный отпугнуть злых духов. Обычно охотники предпочитают задние лапы передним из-за длины — знака особой силы. Чтобы сохранить заячью лапку, ее нужно отрезать острым ножом для мяса или пилой для костей, замочить в теплой мыльной воде, затем тщательно прополоскать, после чего поместить в банку, залить спиртом и оставить на сутки. Двадцать четыре часа спустя необходимо ее достать, промыть раствором буры, снова прополоскать и оставить сушиться на полотенце. Как только лапка обсохнет, талисман готов — теперь он будет приносить удачу любому, кто в это верит.

И море помогает [14]

Диана побросала в сумку все самое необходимое. Платье. Пара брюк. Жилеты. Нижнее белье. Немного еды. Личные вещи. Перед выходом она еще раз обошла квартиру в поисках воспоминаний, которые могла бы взять с собой. Но ничего не нашла. Эта квартира, это пространство стоили кучу денег и совершенно не отражали ее личность. От пустоты, белизны и организованности этого места голова шла кругом. Диана спросила себя, как она раньше не замечала, что здесь нет ни следа ее жизни. Она перестала узнавать себя в зеркале. Лицо казалось чужим. Что-то внутри изменилось. Но что именно? Диана напряглась изо всех сил, но не смогла сформулировать. Будто внутри не хватало кусочков. Точнее, будто они сложились в другую мозаику — в необъяснимый хаос. Диана чувствовала себя другой. Ноги, тело, голова уплывали далеко. Пейзаж быстро удалялся. Она села за компьютер и открыла почту. Уже сто двадцать восемь непрочитанных писем, двести двадцать четыре уведомления. Очевидное бросилось в глаза: какой человек сможет долго прожить в подобных условиях?

Диана написала письмо начальнику. В теме указала: «Бла-бла». Сам текст: «Еще больше бла-бла». Столько громких слов разбивалось о стеклянные перегородки офиса в кабинете начальника. Они пронзали стены, погребали под завалами тех, с кем Диана работала и кого на самом деле не знала вовсе. Отправить.

Резким движением она закрыла ноутбук и встала. Без всяких сожалений покинула квартиру, хлопнув дверью. Снаружи бурлил час пик. Воздух казался наэлектризованным. Перед тем как сесть в машину, Диана прошла мимо бездомного, сидевшего на тротуаре. Наверняка все эти годы она постоянно проходила мимо него и не замечала. Диана нагнулась и протянула бездомному руку:

— Держи. Это ключи от моей квартиры. Дарю. Живи там. Живи лучше, чем я.

Потеряв дар речи, бродяга посмотрел на нее. Он не успел и глазом моргнуть, как Диана уже сидела в машине. Она завела мотор, нажала на сцепление и поехала: все дальше и дальше, как можно скорее, чтобы покинуть город. Боковым зрением Диана замечала здания по обе стороны машины: те указывали, в каком направлении ехать. Спасительные буйки в проливе.

На мосту Диана посмотрела на текущую внизу реку. Отлив, как и в ее жизни. Она почувствовала себя водой, отступающей от берегов после большого разлива. На земле останется много мусора, но солнце выглянет непременно.

Диана несколько часов продолжала путь на восток, не останавливаясь. Пейзаж уплывал в лобовом стекле, словно фильм, который смотришь на ускорении. Диана просто любовалась картинками, не запоминая. Скоро появятся финальные титры.

Поравнявшись с островом, Диана свернула на север. Оказавшись тут же на пристани, она припарковалась и принялась ждать следующего парома. Первая в очереди. Диана вышла из машины. Ветер. Отмотать назад. Берега. Горы вдалеке. На полпути к острову. Давно уже это место не казалось ей таким родным. Она еще никогда туда не возвращалась.

Вопли тысяч гусей пронзали тишину по очереди. Низкий уровень воды был готов вот-вот подняться. Диана медленно подошла к насыпи. Крупные птицы клювом выкапывали из глины недокаштаны [15]. Некоторые смотрели вверх в ожидании ветра или крика, разбивающего горизонт. Но ничего не происходило, и птицы погружали клювы еще глубже.

Диана уже не помнила этого чувства, когда целиком сливаешься с пейзажем рядом с белоснежными гусями: казалось, они топчутся прямо по ее телу. Вот о чем она забыла, поспешно покинув остров, — о принадлежности.

В ожидании Диана сидела на краю набережной и болтала ногами. Вода постепенно поднималась, поглощала насыпи сантиметр за сантиметром, сокращала территорию гусей, заставляя птиц подбираться все ближе и ближе к Диане — пока между ними не останется препятствий. Вдруг гуси улетели, будто кто-то потянул на себя белое одеяло. Один, другой — а за ними остальные костяшки домино. Небо преобразилось — стало белым. Гуси оглушительно кричали. Еще чуть-чуть — и Диана улетит вслед за ними.

Вдалеке виднелся паром — он приближался. Пристань ожила. Появились жадные до новостей люди, один за другим. Диана узнала островитян: соседа родителей, кузину. Они постарели, как и сама Диана. Большинство вышли из машины и болтали друг с другом. Диана накинула капюшон и втянула голову в плечи, надеясь, что ее никто не узнает. Но между двумя мирами не может быть тайн: никуда не деться, ведь путь только один.

Даже после стольких лет отсутствия, несмотря на изменения, люди узнавали ее черты, лицо. Подходили ближе. Задавали уйму вопросов, на которые она не хотела отвечать. Не сейчас. Диану завалили сплетнями, которые она не хотела слушать. Не сейчас.

— А ты знаешь, что твои родители уехали с острова в прошлом году?

— Как там жизнь в большом городе?

— Я знал, что ты вернешься.

— Похоже, за домом стало сложно ухаживать.

— Мы, наверное, лет пятнадцать тебя не видели.

— Они еще не нашли покупателя.

— Ты наконец-то оправилась после исчезновения Эжена?

Я. Я. Услышав твое имя, я почувствовала, что тело снова растворяется в пейзаже. Я заметила в нем щели. Потрескавшиеся набережные. Сколько лет я так жила? На растерзание сильным ветрам. Ранимая. Не в состоянии прийти в себя. Собраться в кучу. Сколько времени я не вспоминала о тебе? О тебе. О твоем взгляде. Обо мне. О побеге. О насыпях. О тростнике. О твоей свободе.

— Ты надолго на острове?

— У меня где-то завалялся дубликат ключей от вашего дома.

— Твои родители обрадовались бы, надо им позвонить.

— Так и вижу, как вы в Эженом гуляете на той стороне острова.

— А вот и ключ. Возьми. Я принесу тебе дров. Сможешь сама запустить водяной насос?

— Такая грустная история.

— Мы так и не нашли его.

— Я приду помочь с насосом.

— Почему ты вернулась?

Я не знала, что ответить. Крепко сжала в кулаке ключ от дома. Увиливала от вопросов, как от прошлого. Спряталась снова в машине. Дважды заперла дверцы, чтобы наверняка. Притворилась. Притворилась спящей. Я не знала, как смотреть на людей. Как им отвечать. Я только-только узнала, обрела себя вновь, после стольких лет. Я оказалась настолько ранимой. Потребовалось много времени, чтобы восстановиться.

Паром готовился к посадке. Меня знаком попросили проехать вперед. Словно в кортеже, меня сопроводили через мостик на судно. Указали, где припарковаться. Я заглушила мотор, поставила машину на ручник и вышла, чтобы посмотреть на остров издалека. Якоря поднялись. Паром медленно закачался на волнах. Под рев мотора мы удалялись от пристани. Капитан высматривал впереди буи. Я вспомнила. Когда я была маленькой, буи не плавали в воде. При отливе люди сажали молодые клены, которые указывали капитану на рифы. Буи напоминали крошечные человеческие головы: столько людей выстроились в ряд один за другим, чтобы указать нам путь.

Погода исправляется

Я сидела на веранде дома, где прошло мое детство, и дышала. Река струилась между ступнями. Плечи расслабились, шею отпустило, ноги обмякли. Я ждала гусей, которые к концу дня должны были прилететь на насыпь, чтобы передохнуть. Я закрыла глаза и прислушалась. Тишина. Почти. У реки есть свой собственный звук: очень быстрый на поверхности, но медленный в глубине, словно кожа на барабане, которая напрягается и тут же разжимается в неровном ритме. Никогда раньше этого не замечала: словно река тоже дышит. Теперь я слышу музыку, наполняющую веранду, дом, мое тело.