Илья Игнатьев - Зависимость количества попаданий от плотности огня.
Я, закурив, рассказываю пацанам только что, на ходу мною выдуманную, прикольную, - на их вкус, - историю, пустую и забавную, - на мой вкус, - а сам думаю. Я всё готов сделать, чтобы Мир изменился к этим двоим, и миллионам других, таких же, как эти двое. Лучших чуть, худших немного, разных. Есть, конечно, с самого раннего детства есть такие, которых только в… Не знаю, так-то я не против абортов, и не против эвтаназии, - не знаю. Но «таких», - единицы из тысяч и миллионов ТАКИХ, как Славка, как Севка… Вырастают, - да. Всякие. Наша вина, моя и Мира, - но на что я готов? И что Мир примет, и, - главное, - позволит мне сделать?
Блядь, всё-таки, неужели… Севка… Какие глаза, - серые, цвет распространённый, но это мой любимый цвет, это цвет глаз Сладкоежки… уходит боль… И взгляд. Я вижу в Севкином взгляде наше с ним будущее, - и я, старше ставший, познавший столь многое, убедившийся во вздорной всесильности Богов, понявший, что главное не только в ТЕХ горах, главное всегда впереди, - я никому не позволю, чтобы с Севкой, со Славкой Ласточкой, со мной произошло хоть что-то подобное тому, что произошло тогда со мной и Славкой Сладкоежкой в ТЕХ горах, после того, как растяжка с гранатой на конце убила Сладкоежку, и, оставляя незаживающие шрамы на ясной глади Вечности, распорола мою жизнь надвое…
Севка смотрит на меня, смеётся, шевелит губами вслед за мной, повторяет про себя понравившиеся словечки, старается запомнить смешные фразы, - он в меня влюбляется. А я его люблю. И я готов сломать Мир, перевернуть его, я готов жечь, убивать, предавать и давить всё, что только мешает мне, Славке, Севке, миллионам таких, как они. Что их мучает, бьёт, насилует… Кто достоин Любви? А кто её получает? Не всегда, - Боги справедливы, при всей своей вздорности, - но кто получает Любовь сплошь и рядом? А Севка достоин Любви, и Славка достоин, - а я? Ласточка мой считает, что я достоин. Сладкоежка ни о чём таком не думал, он меня любил, и всё. Как это много, это «всё»! А Севка, он… Я не хочу, чтобы он думал и рассуждал, я не хочу получить Любовь в благодарность, - за что бы там ни было, - я на многое готов для Севки, - оказывается, давно готов, - но я хочу, чтобы Севка сам, и только сам решил… полюбил… Ну, да. Благодарность. Это важно, но я… Я запутался. Но я понял, почему сегодня ушёл Славка Сладкоежка, почему он ушёл спокойным, - и я вижу, что Севка в меня влюбляется…
Славка «Сладкоежка» Сладцев. Ты ушёл, теперь ушёл, но ты, конечно же, навсегда остался со мной. Я не смогу, - а вдруг, всё-таки? - теперь, наверное, разговаривать с тобой, как ещё говорили мы с тобой до сегодняшнего утра, вслух почти, напрямую, но ты со мной навсегда. И я. Я тоже с тобой, что бы ни случилось, что бы как не повернулось. Но… Да, будет ещё жизнь, очередная в бесконечной череде, надо достойно к ней, следующей жизни подойти, - и тогда… Только я не хочу, чтобы в следующей жизни были взрывы поставленных по-подлому кем-то на растяжку на звериных тропах гранат. Пусть как угодно, пусть будут бои, честные, - бои всегда честные, пусть будут пули и взрывы, но пусть всё будет по-честному. И пусть даже будут попадания… даже и в нас, но пусть чаще попадаем мы, - это правильно, - пусть мы попадаем в «тех», которые против нас потому, что они неправы! Только так. А Любовь, это тоже попадание, попадание в нас. Говорят, - те, кому не пришлось этого испытать, - что в одну воронку снаряд дважды не попадает, - это я даже не хочу и… Ещё как попадает! - это я им говорю, не бывавшим под огнём, - ещё как попадает, всё ведь зависит от плотности огня. И Любовь не промахивается, никогда! - им говорю, не любившим… Поэтому и нужно стрелять. Часто, с отвагой, не особенно размышляя головой, надо стрелять сердцем, и попадать, - Любовь не любит нерешительных и неметких…
И, наконец… Да ну! Какой же это конец!
Нет, это не конец. Я хочу знать, и хочу рассказать, что будет дальше, поэтому… Нет, я в большей степени хочу знать, нежели рассказывать, - пусть, в таком случае…
Славян. Ласточка, прошу, - можно полетать, можно покувыркаться, опираясь на упругий батут воздуха над гладью голубого озера, можно на резких чётких виражах чертить по этой бездонной, - там живёт ясная Вечность, - глади горного озера острым стремительным крылышком… Только, знаешь, так: - чтобы без шрамов… Не надо оставлять шрамов на глади глубин голубых горных озёр, - нельзя пытаться исказить ясность, сынок…
Да? Новости. Знаешь, Вячеслав, я совершенно оставлю, пожалуй, как бессмысленные, попытки уловить смысл и мотивацию твоих… Мда, то тебе рот не закроешь, - прищепкой, разве что, какой-нибудь, - а то…
А-а, вот «про что ты имеешь в виду»! А что… Молодчина, Ласточка, умничка! Пусть, - я согласен, я думаю, что ему есть, что сказать, - пусть Севка. Всем есть, что сказать, - а Севка теперь с нами, у него право на это появилось. Я думаю, он нас удивит, я у него в глазах разглядел то, что может изменить Мир, - пока лишь наш с тобой, Славка Ласточка, - но Севка растёт, и он вырастет, я не позволю ему не вырасти, как Сладкоежке, оставшемуся пятнадцатилетним навсегда в ТЕХ горах, Севка теперь с нами, он вырастет с нами, - и тогда, глядишь…
Часть II
- Понял? Хуй с тобой, петушок, я тебя пальцем не трону, живи, но, блядь… Понял? Да вали, вообще, сука, чтобы на глаза мне не попадался больше! И сумку эту свою забрал! А если возле моего компьютера я тебя увижу… Чушок ебанный! Крышу он нашёл, пидарёнок… сук.. ка…
Я не смотрю в расквашенную, только начавшую подживать Эдькину харю, мне и смотреть не надо, чтобы почувствовать, что он сейчас чуть не ревёт! Мало… Но валить надо, а то, не дай бог, и точно, разревётся, по-всякому тогда может выйти. Боится он, крыса, но и со страху, с тоскливого страху, и ещё оттого, что разревётся передо мной, - крутой, ведь, братан, куда там! - может и кинуться. И я, прихватив с утра приготовленную сумку, выскакиваю, - ну, не выскакиваю, - быстро так, за дверь, да ну, нахуй… И, радостно улыбаясь… ну, не радостно, но довольно, так правильней, я сбегаю по лестнице, - у меня на первом этаже, за почтовыми ящиками сигареты припрятаны… Во, ещё чего-то гаду надо! Не всё сказал, козёл…
- И чтобы сёдня домой не совался! Убью! И чтобы в подъезде я тебя не видел, хоть в канализации ночуй, где хочешь…
И тут меня прорывает!
- Да пошёл ты! Не волнуйся, не приду, сука! Завтра приду, - учти, не один приду! А вот тогда, тебе же лучше, чтобы самого тебя нихуя дома не оказалось! Каз-зёл…
- ЧО-О?!! Да за «козла» на зоне топчут! Ну, с-сука-а…
- Давай, давай! Иди сюда, - что, сконил? Ты, козлина, учти, ты живой пока, только потому, что я не захотел, чтобы мать ревела снова у нас! Но я и передумать могу!
- Убьюу-у…
А я уже на улице, хуй ты меня догонишь, козёл! На прямой, по-честному, - хуй тебе со мной гоняться, а если бы совсем по-честному, так и вообще… Ага, из подъезда-то и не выскочил! Воет он, - скажите, пожалуйста… Хм, «скажите, пожалуйста», - это я совсем как Ласочевы! Да уж, Ласочевы… Блин, надо же так чтобы повезло мне! А вот, - повезло… Ах, ты ж! Сигареты… Падла, Эдька! Да и хуй с ней, с «Балканкой» этой, кислушка… Вон, парень какой-то… Рискнуть?.. А извините, а у вас сигаретки не будет? Пожалуйста, если можно… Да нет… О, спасибо большое!.. Угу… Спасибо, ещё раз!.. О-о, «Винстон»… Есть ведь нормальные, почему у меня такой братан? Козлина… А может, прав Ил, - нельзя решать такие дела наполовину? Прав, наверное, кому про это знать, как такие дела решаются, как не Илу… Эх… Брат, - что тут сделать, некуда мне деваться. Да ну! Некуда! Как раз сейчас-то мне очень даже есть куда деваться! Ла-соч! Че-вы! Ласточка!.. Ил-два! На краю! Мы кач-чаемся, Ты и Я… Ты и Я… фью… фью… На краю… Ноги свесили, чу-де-са… Чудеса, - Агата Кристи. Моя любимая команда. Славян обещал все альбомы в MP3 пережать мне, - говорит, что на сборнике… этот, как его, - да, битрейд отстойный, а он мне качественно пережмёт… Вообще, Ласточка, - это…
Так, ну что, сколько щас там, посмотрим… 16:38. Это будет, - без двадцати пять. Ил сказал в пять позвонить… А интересно, у Славки Последний звонок кончился? Так. Записная книжка… Ласточка, - вызов… Если ответят, что абонент недоступен, или там, вне… Ага, правильно, гудки, - Ил же запрещает ему телефон просто так отключать, только на уроках. И мне тоже запрети… Славка!.. Ну… Славян, чо делаешь?.. Вау, самый остроумный! - со мной он разговаривает, скажите, пожалуйс… Если я не вовремя позвонил, так и скажи, и не хер мне… Всё, пока! Псих, блядь. Зря я ему позвонил. Ну, и ладно, я тогда и Илу звонить не буду, подумаешь… Во, звонит. Точно. Не буду отвечать, на хрен… Да… Ну, а чо ты, я ж нормально позвонил, а если тебе некогда… Ну и всё… Да я не дуюсь… Да с квартала… Да пошёл он! Славян, прикинь, я ему всё сказал, козлу! Типа, кто он по жизни. Когда уходил… Ну, мать спит, ей сегодня в ночную… Да ну, Слав… Да? А когда он звонил?.. А у тебя уже этот Звонок твой кончился?.. А-а, с пацанами… Я слушаю, Славян, слушаю… Славка, да мне типа как бы неуд… Ты не ори, - да? Орёт! Знаешь, на кого… Да нет, давай знаешь тогда как замутим, ты отцу сам позвони, чтобы он тебя забрал, а потом мне позвоните, вместе уже, и подъезжайте… Ну… Не знаю, давай на Ленинградской я буду, на перекрёстке… Возле «Спортивного»? Ладно… Да понял, понял… Ага, отбой…
