Марианна Гейде - Бальзамины выжидают
III
В одном городке в окрестностях Тулузы
В одном городке в окрестностях Тулузы гражданам запрещено умирать. Нарушивший постановление подлежит административным взысканиям. Граждане, вовремя не успевшие зарезервировать место на единственном, пока ещё действующем кладбище, ходят понурые, вечно оглядываются, только тем и озабочены, как бы ненароком не умереть. Немногие избранные, у которых такое место имеется, ходят, гордо расправив плечи, распрямив спину, подставив лицо сухому шершавому воздуху. Они ясным прямым взглядом смотрят в глаза представителям местной административной и исполнительной власти. Им не страшно умирать.
Шесть пальцев на левой руке
У неё шесть пальцев на левой руке. Вместо того, чтобы, как поступают другие представители подвида шестипалых, зажимать лишний палец в кулаке, она постоянно жестикулирует обеими руками так быстро и убедительно, что у окружающих не остаётся времени сосчитать или хотя бы что-нибудь заподозрить.
Форточка
Они уже довольно давно сидели в комнате, в шевелящемся никотиновом воздухе, не решаясь открыть форточку, потому что за окном творилось такое — и Н. всё время пошатывал зуб, а Т. вертел в стакане серебряной ложечкой, и Наташа подумала, что сахар давно разошёлся, а потом вспомнила, что сахар давно закончился, и сказала Т.: «Оставь ложечку в покое», и Н.: «Открой форточку». Н. звякнул шпингалетом, воздух заворочался, как пёс, и затрусил к выходу, но за окном творилось такое, и он предпочёл остаться в тепле, с людьми. Т. оставил ложечку и принялся расшатывать зуб. Наташа подумала, что на небесах, где их играют какие-нибудь красивые люди, всё выглядит совсем по-другому.
N. крал лица
N. крал лица. Глянется ему какое-нибудь, и он тут же исподволь в него влезает, примеривает мимические особенности, расслабляет или увеличивает тонус мышц, так или этак сдвигает брови. Лицами известными, кинозвёздами или общественными деятелями брезговал — слишком заметно. Хорошо знакомые люди тоже не годились — сторонний взгляд мог засвидетельствовать умыкание. В крайнем случае, старался этих людей потом избегать. Лучше всего было работать в метро, на длинных перегонах, когда человек вынужденно ограничен в передвижениях и абсолютно беззащитен. Предпочитал тех, что уже в возрасте, лет за пятьдесят, с хорошо определившимся и закрепившимся рисунком. Женские лица тоже годились, но вообще-то их было всего несколько — для некоторых особых случаев. Было у него и своё собственное лицо, по правде сказать, довольно неприятное. Им он пользовался либо среди домашних, либо в тех случаях, когда хотел произвести не слишком приятное впечатление, показать, что разговор закончен, например. Оставшись наедине с самим собой, всегда извлекал излюбленное, безразлично-кроткое обличье, подсмотренное пятнадцать лет назад у регистраторши в одной приморской гостинице, и чувствовал себя в эти моменты самым прекрасным и умиротворённым существом во вселенной и про себя обращался к самому себе с немногословными репликами, какие произносят, скорее, для того, чтобы удостовериться в присутствии, чем чтобы что-то сообщить.
Конфиденциальный разговор
…и допытывались у Лазаря, что видел он, когда пребывал по ту сторону жизни, но тот всё отмалчивался и переводил разговор на другую тему. И только после, в разговоре с Марией, происходившем с глазу на глаз, признался:
там нет ничего
Воскресение
Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.
Воскресение только что умершего представляется менее невероятным: неподвижное, тело, кажется, ждёт одного только прикосновения, одного глотка дыхания, чтобы, впитав его, задышать самому. Человек с зеркальцем, желая разглядеть признаки жизни, приближает своё лицо слишком сильно, так что его собственное дыхание, тайно для него, замутняет поверхность стекла.
Воскресение умершего несколько часов назад менее вероятно для рассудка, но легко достигается воображением. Окоченевшее, точно напрягшееся, тело умершего несколько часов назад обладает формой более чем когда либо и своей каменной твёрдостью напоминает статую. Оживить статую — что может быть легче?
Но тело, затронутое разложением настолько, что уже смердит, переставшее быть телом, превратившееся в полигон органических превращений, булькающее и лопающееся от ищущего выход газа, — кому под силу его воскресить, кроме Него? Чудо является в сладковатом тошнотворном мареве, точно привидевшееся в обморочном бреду.
Заблуждение
— This is a trick, — произнесла Лиззи за несколько часов до смерти. Некоторые, впрочем, уверяют, что она сказала «It's six o'clock»
У дельфинов ведь тоже были свои верования, своя сложная и разветвлённая система религиозных воззрений. Встречались среди них и дельфины-шахиды, подводные Рыцари Веры. Они нарочно подстерегали корабли и кружили возле них в надежде быть выловленными. Лиззи была как раз из таких. Ей повезло.
Каково же было её разочарование, когда оказалось, что люди вовсе не являются божественными существами, носителями сверхразума, а, напротив, сами ловят дельфинов в надежде узнать от них нечто, недоступное слабому человеческому уму.
Человек, который выиграл в тетрис
То есть это он так говорит, потому что при этом никто не присутствовал и, следовательно, подтвердить либо опровергнуть не может. Если поверить ему, то это случилось так: на тогда ещё чёрно-зелёном мониторе внезапно загорелись огромные ступенчатые буквы, сложившиеся в слова GAME OVER и, чуть ниже и мельче, CONGRATULATIONS и три восклицательных знака. И не хотели исчезать вплоть до выключения компьютера путём нажатия на кнопку ON/OFF, что чревато.
С тех пор прошло уже довольно много времени, в течение которого не произошло ничего особенного и определённого. Мы постепенно стали подзабывать об этой истории, сами понимаете, жизнь есть жизнь, существуют проблемы и поважней, один умер, другой, наоборот, размножился, третий вконец свихнулся, четвёртый и всегда был слегка не в себе. Иногда доходят кое-какие слухи. Тогда мы поневоле настораживаемся и ждём. Сами не знаем, зачем. Скорее всего, это был обыкновенный сбой в программе. Но нет-нет да и.
Он был восхищен духами
J. был восхищен духами, а после возвращён на место. Монотонным, безуханным, как вода, голосом, он рассказывал о том, что ему было открыто в царстве духов:
— Комната. Белая, сводчатый потолок. Потом другая комната, больше и светлей. Круглое окно. В окне деревья, вода. Вода тёмная. Существа с выпуклыми глазами. Ходят. Не говорят, смотрят. Звуки. Как будто дребезжит стекло. Поезд, или гром. Так постоянно. Больше ничего. Да, ягоды.
Лицо его, расслабленное, почти утратившее мимику, было точно отпечатанным на пишущей машинке, в которую нарочно не заправили ленту, в два слоя, и вот теперь из-под него выдернули копирку и там, у себя, изучают результаты.
Они испортились
А. (разглядывает картинки на экране): Они другие. Видишь, как они испортились?
Х. (не глядя): Такие же, как были.
А.: Ты даже не смотришь. Если бы посмотрел, то увидел — они испортились.
Х. (не глядя): Может быть, это не они испортились. Может быть, это ты испортился. Второе вероятней.
А.: Они испортились, я испортился. Ты думаешь, одно исключает другое? Напротив. Все вещи портятся, и я, и эти куклы.
Х.: Они и прежде были не фонтан.
А.: Во всяком случае, в них была жизнь.
Х.: Если не ошибаюсь, они всегда выглядели мёртвыми.
А.: Раньше они выглядели так, словно прикидывались мёртвыми. А теперь уже не прикидываются, а как будто по правде умерли.
Х.: Но и тогда, и после их делали из полихлорвинила.
А.: Ты бы лучше на них посмотрел.
Х. (смотрит на экран): Ну, посмотрел. Ничего не замечаю особенного.
А.: Вот именно.
голос за кадром
— в один прекрасный день все вещи оказались испорченными. Старые вещи испортились от старости, новые вещи производились уже изначально испорченными, и невозможно было отличить их друг от друга. Всё никуда не годилось. Ни одной хорошей, неиспортившейся вещи не осталось, и невозможно было увидеть и понять, каковы они были прежде. Так продолжалось и продолжалось до тех пор, пока в мире что-то оставалось.
Сюжеты
В одной сказке Андерсена вещи, пока были невелики, играли в людей, после выросли и перестали прикидываться.
В одном переводном рассказе главный герой просит милостыню в подземных переходах, пока не наберёт достаточно денег, чтобы купить свежую газету, потому что всегда хочет быть в курсе событий. Покупает и уходит.
