Никки Сикс - Героиновые дневники. Год из жизни павшей рок-звезды[The Heroin Diaries: A Year in the Life of a Shattered Rock Star]
24 апреля 1987
01.40
Я чувствую себя белкой в колесе. Попав туда, я, желая выбраться, только раскручиваю его быстрее и быстрее. Я падаю, меня подхватывает и я просто не могу остановиться…
У нас есть свободное время, ну и чем же мы занимается? Винс и Бон Джови плавают по Карибам с развлекательной программой. Томми играет в гольф и катается на своем грязном байке. Майк находит удовольствие в покупке оружия и надеется на то, что начнется 3‑я мировая война…а Сиккс? А я схожу с ума, погребенный в своем мавзолее…
25 апреля 1987
10.10
Вот до чего все это дошло. в 3 часа ночи, я голый сидел сжавшись в комок в своем чулане, с ощущением, что весь мир сейчас вломится через эту дверь. Я выглянул из чулана и увидел себя в зеркале. Я выглядел жертвой Освенцима…дикое животное.
Я скорчился в поисках вены, итак, я мог колоть в член. Когда через него в меня проник героин, я уже считал, что выгляжу фантастически. Я так больше не могу, но и остановиться я не могу тоже.
27 апреля 1987
22.30
Я сидел прошлой ночью за кроватью с дедовой двухстволкой. Я держал ее наведенной на дверь, зная, что за дверью люди. Затем я засунул ружье себе в рот, и решил нажать на курок, чтобы наконец остановить безумие…я хотел прострелить себе голову, только чтобы это прекратилось.
Так из человека, который смеется над людьми, решившими покончить с собой, я сам чуть не стал самоубийцей…какой прогресс, твою мать…
Полночь
Новые ставни ужасно крутые.
29 апреля 1987
Полночь
По непонятным мне причинам, я считаю. что долго не проживу. Я умираю медленной, несчастливой смертью, окруженный вопросами без ответов. Я не понимаю, как сам стал наркотиком, и как наркотик стал мной…мы живем вместе в полной гармонии.
Однажды возник вопрос, было ужасно любопытно узнать, понять, что это такое, и наконец нашелся ответ. Это смерть, которой мне не избежать. Я не смогу и не убегу из этой тюрьмы, пока не пройду весь путь полностью. Это был конец с самого начала, персонально для меня. Как и рождение, смерть это неповторимый, личный опыт.
Как сказал Хемингуэй, единственная вещь, способная испортить день–это люди. Я тот самый человек, который испортил мне жизнь…
Я совершенно потерял счет времени.
30 апреля 1987
05.10
Когда вчера ушел Джейсон, и закрыл дверь, у меня было ощущение, что он закрыл дверь склепа. Здесь так темно…я чувствую себя призраком. Я взял молоток и стал бегать вокруг дома, сбивая ставни с окон и сбрасывая их во двор…они создавали ощущение, что я в клетке.
Я не принимал наркотиков проснувшись сегодня.
1 мая 1987
03.00
Сегодня я сделал то, чего сам от себя никогда бы не ожидал…я позвонил Бобу Тиммонсу. И попросил о помощи. Боб пришел, и я сказал ему, что я не могу бросить колоться кокаином и героином. Я думаю кокс усилил мою героиновую зависимость в 10 раз. Боб согласился. И сказал, что знает насколько сильна моя зависимость. Он просил меня встать на колени и молить Бога о том, чтобы он отвратил меня от этого наркотического наваждения…Я не желал этого делать. На хуй! Боб сказал, что на колени вставали чуваки и покруче меня, например президент клуба Hells Angels,но он способен это забыть.
БОБ ТИММОНС: Частью 12-ступенчатой программы лечения наркозависимости является признание того, что есть сила выше твоей собственной. Не обязательно Бог, что угодно, но Никки всегда был слишком упрям, чтобы признать этот факт. Он был просто слишком эгоцентричен, и не позволял мне помочь ему. Таков был Никки Сиккс–он всегда был под своей броней.
2 мая 1987
16.40
Так, надо завязать с героином и кокаином до того, как мы поедем в тур. Я не могу находиться в дороге в таком состоянии…это убьет меня.
Странно, но кокс худшая часть этого, а без него не спрыгнуть с героина. С герой другая история. Я так плотно сижу, что не могу без него прожить дня. Мне надо будет взять с собой такое количество…или договариваться, чтобы мне передавали с дальнобойщиками, что полное сумасшествие…а если моя посылка потеряется? Как я буду играть? И как другие ухитрялись оставаться на игле в туре? Не хочу я этого знать. Я собираюсь бросить. Я должен. Сначала будет плохо, но потом пройдет. Надеюсь не придется снова звонить Бобу. У меня есть план и я уже позвонил Джейсону…
19.00
Джейсон только что ушел. Все получилось просто отлично. Я объяснил ему, что мне надо слезть с иглы до отъезда Мотли в тур в следующем месяце. Я трачу сейчас от 500 $ и более в день на героин…. Мой план–снижать дозу каждый день, и когда я уменьшу ее до того, чтобы эффективным стало действие метадона, я уже легко брошу совсем. Он принес весы и мы сделали 30 пакетиков, в каждом следующем была меньшая доза. Это заняло у нас час…отвыкание должно занять у меня неделю. Когда мы закончили, все это выглядело как воинское подразделение наркоты…нет, как целая армия.
Завтра встреча с новым миром…уходя Джейсон пожал мне руку и выразил надежду, что я справлюсь. Да. Справлюсь…
ДОК МАКГИ: Никки вечно придумывал какие–то фантастические способы прекращения приема наркотиков, лишь бы не ложиться в клинику. Однажды в 86‑м году он решил с Николь, его тогдашней подружкой, переломаться у меня дома за 5 дней. Эти 5 дней для меня длились как 5 лет. Никки был так болен, что я вынужден был практически держать его в горячей ванне, потому что у него были дикие боли и судороги.
Николь была примерно в таком же состоянии. Ей казалось, что Никки хочет убить ее. Потом Никки пришел ко мне в спальню в 3 часа ночи и сказал: Чувак, тебе надо пойти глянуть на Николь. Я зашел в их комнату и увидел, что Николь сидит и накладывает макияж. Она сказала: Я иду на фотосессию, я сказал: Посмотри в зеркало, кто захочет фотографировать ЭТО, да еще и в 3 часа ночи?
Она посмотрела на меня и зарыдала, сквозь слезы она стала просить швейную иглу, просто швейную иглу, потому что, если она воткнет ее в руку, ей станет лучше. Это было на второй день, и поверьте мне, дальше было не лучше.
БОБ ТИММОНС: Я помню ту неудачную попытку бросить, которую описывает Док. Как мы оба ни пытались, ничего не получилось. У Никки родилась бредовая идея. что он сможет бросить просто сидя у Дока в ванне и поедая леденцы, и бросит героин за 2 дня. Я бывший героинщик, и поверьте, все намного сложнее…
5 мая 1987
20.00
Я чувствую себя отлично, видя насколько мне удалось снизить дозу. Я дополняю героин Валиумом и клюквенной водкой…
7 мая 1987
21.30
На несколько дней из Айдахо приехал Том. Это меня пугает. Я люблю Тома, и всегда рад его видеть, но я не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии…но он молодец, он не напоминает мне о том, что я не приехал на похороны Ноны. Я благодарен ему за это. Надо быть сильным. Ради него.
Взял из своих запасов больше, чем надо. Опять я скатываюсь…
НИККИ: Я провел месяцы и даже годы, живя со своим дедом Томом и бабушкой Ноной в Айдахо и Техасе, когда понял, что моя мать не собирается заниматься мной. Том строгий, справедливый и хороший человек, но я был невероятно привязан к Ноне, которая любила меня больше, чем родная мать. Она всегда прощала меня, и я мог быть совершенно непослушным сорванцом.
ДИНА РИЧАРДС: Мне разбивает сердце, то что Никки говорит, будто я не хотела о нем заботиться. Когда он был ребенком, я любила его больше жизни. И сейчас люблю. Я всю жизнь хотела сказать ему правду, но у меня просто не было возможности. И правда в том, что моя родная семья, моя мать и сестры, объединились против меня и отняли у меня Никки.
Я не знаю с чего все началось. Я была так наивна. Ведь это невозможно себе представить, что твоя семья способна на такое, но они сделали это. Они делали это постепенно. Началось с того, что они просили прислать к ним Никки на выходные. Потом на пару недель, потом на месяц, потому что, как они утверждали, мальчик должен расти под мужским влиянием.
Я так скучала по Никки, я думала, они хотят помочь мне, и скоро он вернется ко мне, даже когда он стал проводить у них в Айдахо все лето. Но они говорили ему, что мне на него наплевать, а мне стали говорить, что он не хочет ко мне возвращаться.
Я не понимала, что они настраивают его против меня, до тех пор, пока ему не исполнилось 10. Я просто болела, так я скучала по нему, и позвонила сказать: Никки, пора возвращаться домой. И Никки ответил мне: Нет. Когда у тебя появятся корни, нормальная жизнь и ты будешь в состоянии заботиться о ребенке, тогда я и вернусь домой. Такое из уст ребенка…это было не слишком трудно для меня, понять кто вложил туда эти слова.
Когда умерла моя мать, Том и сестры даже не сказали мне, где она кремирована. Он сказал мне только когда мои сестры уже растащили все ее вещи.
ТОМ РИЗ: Чушь собачья! Мы с Ноной даже между собой не сказали ни одного плохого слова при Никки о Дине. Мы очень осторожно о ней говорили. Если она и говорит о нас какую–то чепуху, мы–то знаем, что очень хорошо думали, прежде чем что–то сказать о ней.
