Леонид Рудницкий - Клерк позорный
– Ты что, не на работе? – спросил Борис.
– Пройденный этап, Боря, – сказал Коржик и хлопнул его по плечу. – Я теперь человек божий.
Глаза Бориса округлились:
– Ты это серьезно?
– А то! Дорога выбрана, обратного пути нет!
– Как это нет?
– А так – у нас пожизненное членство. Бывших кришнаитов не бывает.
– Хорош гнать! – не поверил Борис.
– Я тебе правду говорю!
В этот момент бритый кришнаит очень кстати оглянулся, увидел, что Коржик отстал, и махнул рукой – догоняй, мол.
– Видишь – зовут.
– Н-да, – промычал Борис, не зная, что сказать. – А у тебя со здоровьем-то все в порядке?
– Еще в каком! Я никогда не был в таком порядке, как сейчас.
– Я имею в виду – с головой?
– А с головой – тем более. Наше учение проясняет тантру, открывает чакры и рассеивает карму. Я теперь многое понимаю, чего не понимал раньше.
– И кем ты у них?
– Пока послушником. А вот квартиру отпишу – стану полноправным членом общины. Получу форменную одежду, юбку то есть, и право выбрить виски.
Борис сочувствием посмотрел на Коржика:
– А это обязательно?
– Нет, конечно, – вдохновенно продолжал тот врать. – Но тогда так и останешься послушником. А я хочу, как все. Кстати, ты заметил, что у них юбки разного цвета?
– Ну, да.
– Знаешь, зачем это?
– Зачем?
– Чтобы различать, кто сколько квартир пожертвовал. Одну – самая светлая, две – потемнее, три и более – самая темная.
Коржик чувствовал, как от его рассказа у Бориса сносит крышу.
– Так что, давай к нам, – продолжал он. – Ты знаешь, какое чувство свободы испытываешь в общине? Я счастлив, как в детстве. Со мной никогда такого не было. Назад я уже не вернусь, это точно. Присоединяйся!
– Да у меня и квартиры-то нету полностью своей, – промямлил Борис и посмотрел на Коржика, как на безнадежного придурка.
– Это ничего! – бодро утешил тот его. – Можно внести деньгами, хотя бы часть. Остальное потом отработаешь.
– Что отработаешь? – не понял Борис.
– Недостающую сумму.
По лицу Бориса было видно, что он раздумывает, не вызвать ли прямо сейчас к Коржику «скорую». Потом, видно, решил, что это не его дело, и сказал:
– Ты извини, Сергей, но мне пора – дела.
– А, ну конечно! – покладисто согласился тот. – Да и мне нужно братьев догонять, а то уедут в монастырь, а мне потом придется ночевать на улице. У нас с этим строго. Мне ведь еще отчет сегодня писать – кого из знакомых встретил и какую работу с ним провел. Кстати, у тебя адрес тот же? А то мне надо будет в отчете указать.
Бориса как ветром сдуло.
Прошел кураж и у Коржика. Он развернулся и направился к офису. «Так, – подумал он, – поспал, повеселился, пора и о делах подумать. Сколько не прикалывайся, а проблемы от этого не решаются. Так какой же, блядь, бизнес предложить Толяну? И что такое тантра? Может, следовало сказать „мантра"?
19
Наступила жара. За ночь офис не успевал остыть и по утрам встречал клерков почти таким же душным, как и прошлым вечером. Кондиционеров в офисе не было. Народ утирался платками и жадно пил воду. На кухне всегда валялось несколько выдавленных лимонов. Считалось, что вода с лимонным соком лучше утоляет жажду. Во всех комнатах работали вентиляторы, но помогали мало.
Андрюха стал приходить на работу в шортах. Ему указали на несоответствие и он перешел на льняные джинсы. Он не вылезал из кухни, то и дело давил лимон в холодную воду и не спеша пил. Недодавленные желтые шелупайки там и тут валялись по столу. Вместе с лужицами расплескавшейся воды смотрелось это неопрятно.
Коржику тоже хотелось воды с лимоном, но взять их в руки после Андрюхи он уже не мог.
– Нехорошо ты поступаешь, – однажды заметил он.
– Почему? – удивился тот.
– А если бы тебя так? – Коржик кивнул на лимон.
– Выдавили? – он заржал.
Смеялся и разговаривал Андрюха одинаково громко, звук получался гулким и раскатистым. Он упорно не хотел подстраиваться под офисную приглушенную и немного шепелявую манеру общения. «Имеет право, – подумал Коржик, – Если бы у меня был такой же папа из министерства, я смеялся бы еще громче». Хотя ему почему-то было трудно представить себя великовозрастным бездельником – подох бы со скуки. А Андрюхе хоть бы что.
– Я и так выжат от этой блядской жары, – сказал Андрюха и налил себе очередной стакан.
На кухне они были только вдвоем и могли свободно материться.
– Ну, а если бы там глаз был? – попытался зайти с другого конца Коржик и навести того на мысль, что ему не нравится такая манера обращения с цитрусами.
– В лимоне? Я бы и его выдавил.
Он опять гулко засмеялся. Коржик поморщился. Прямо бочка какая-то. «Чертова деликатность, – досадовал он на себя, – ну как объяснить человеку, что вид полураздавленного цитруса мне неприятен, и я не могу взять его в руки. Сам должен понимать – мерзок мне этот вид».
Андрюха взял последний целый лимон и, ничтоже сумняшеся, выдавил половину в свой стакан. Холодная вода стала мутной от лимонного сока и от того еще более желанной. Стенки высокого стакана запотели.
Коржик сглотнул слюну. Ну почему этот урод не может просто отрезать кружок от целого? Тогда и ему досталось бы. Андрюха уже не казался ему таким симпатягой, как раньше. Наверное, он в детстве любил давить красивых жуков и отрывал мухам крылья. Правильно говорят: «Простота – хуже воровства». Вот сделать бы ему на лбу татуировку «Не дави лимон, гад!», тогда, может быть, он изменился бы.
Коржик налил себе простой минералки.
– А лимон? – Андрюха подвинул к нему блюдце с желтой шелупайкой.
«Услужливый, блядь!» – подумал Коржик.
– Не люблю, – ответил он через силу.
– Зря, – сказал Андрюха с сочувствием.
И после паузы доверительно сообщил.
– Между прочим, это я придумал.
– Чего? – не понял Коржик.
– Пить в жару воду с лимоном. Теперь весь офис пьет.
Коржик посмотрел на него с сомнением. Андрюхе под тридцатник. «Сказать ли ему, что лимоны существуют с незапамятных времен, а вода и того дольше? – подумал он. – И все это время люди пьют воду с лимонным соком? И называется это „лимонад"? Нет, пожалуй, не стоит. Бедному малому очень хочется быть в офисе хоть чем-нибудь полезным, а полезен он только папой. Ну, вот еще и лимонадом. А там, глядишь, еще что-нибудь придумает. Выключать на ночь свет, например, или открывать форточку для проветривания. Тоже польза».
Он вспомнил Траволту в старой рождественской комедии. Тот играл роль архангела и заявлял, что придумал очередь. А до того, мол, было черт знает что.
По офисной классификации Андрюха относился к придуркам. Классификацию когда-то придумал приятель Коржика. Согласно ей, все офисное население делилось на три группы: работяги, придурки и проститутки. Работяги пашут, придурки бездельничают, потому что приняты в штат как родственники нужных людей, а проститутки заняты известно чем. Несколько прямолинейно, но по сути верно. Надо только добавить, что часто в одном клерке совмещаются два, а то и три типа в разных пропорциях, в зависимости от склонностей и обстановки. Коржик был работягой, но, случалось, становился придурком, когда не мог врубиться во внутриофисные расклады или не желал поступить правильно, потому что имел принципы.
Но Андрюха был чистым придурком. В нем не содержалось ни грамма примесей от двух других типов. Он был разведен, посещал качалку, внимательно следил за модой, не задумывался о будущем и жил, не напрягаясь, в свое удовольствие. Он всегда был веселым и доброжелательным, за что его все и любили. Переброситься с ним парой слов было как потрепать по холке красивую охотничью собаку с большими глазами. Умная животина, кое-что понимает, жалко, что не все.
Голова Андрюхи была занята бабами, машинами, тусовками, травой, хайэндовской звуковоспроизводящей аппаратурой и прочими приятными вещами. Еще он любил гулять по магазинам и выискивать всякие полезные вещи за недорого. А потом рекомендовать их сослуживцам. Сослуживцы тоже хотели бы так жить, но хрен там – у них были жены, мужья, дети, любовники, любовницы. А еще долги, планы, обязательства, напряги. «На хрена мы их заводили? – думали они, глядя на Андрюху. – Ведь можно же было жить и так».
Черт, какая все же жара!
Коржик допил минералку и вернулся к себе. Стало еще жарче.
В комнате было четверо: Коржик, финансовый директор Лариса, экономисты Лена и Александра.
– Ну и жара! – сказал Коржик и снял галстук.
– Ага, – откликнулась Лена, – невыносимо.
– А ведь день еще только начался, – поддержала Александра.
Она работала доцентом в известном вузе, а здесь подрабатывала через день. Лариса промолчала.
– Почему у нас нет кондиционеров? – спросил Коржик у Ларисы.
Она мягко улыбнулась и столь же мягко ответила ему, словно непонятливому дитяти:
– У нас их никогда и не было.
– А почему?
– По многим причинам.
