Александр Смоленский - Восстание вассала
Вместо ожидаемой зэковской фени, от которой за четыре года изрядно устал, Данист услышал от коронованного вора вполне нормальную речь.
– Угощайся, сынок, ты, наверное, забыл вкус черной икорочки, не говоря уже о французском коньяке… – Дружелюбно улыбаясь, Папа широким жестом пригласил гостя к столу.
– Извините, но я предпочитаю армянский. «Ной», например, – заметил Денис.
– И армянский имеется, – спокойно отреагировал жилец камеры особого назначения, сменив, наконец, гастрономическую тему на деловую. – Ты присаживайся, присаживайся, сынок. Я давно изучил твою биографию. Скажу прямо, отменная биография! Маменькин любимчик, неженка, комсомольский чиновник, а сумел-таки сколотить состояние! За такое нельзя не уважать! Да и здесь, на зоне, ты не опустился. Опять молодец! Конечно, жаль, что в Кремле кто-то позарился на твой пирог! Да известно, кто. Ты не хуже меня знаешь. Только что толку сейчас, как говорят в Одессе, размазывать кашу по столу. Реальность – она и на зоне реальность. – Одного не пойму, – приложившись к хрустальному бокалу с коньяком, вполголоса добавил Папа. – С такими мозгами и способностями зачем соваться в политику?! Гнилое дело! Зачем? Мы, люди, к сожалению, не понимаем простой истины. Человечество достигло такого критического уровня развития, когда за выживание приходится платить гораздо больше, чем того стоит сама жизнь. Ха-ха-ха…
С удивлением глядя на старика, Денис никак не мог понять цели этой странной аудиенции.
– Объясните… простите, не знаю вашего имени-отчества?
– Папа. Так и обращайся, сынок. Папа. Я привык.
– …почему господин Удалов так стремился устроить нашу встречу? Вы же сами сказали, что я человек деловой. По крайней мере, был. Так вот: я люблю конкретность.
Несколько освоившись, Данист пригубил коньяку и закусил. Благо, здесь было чем развлечься. Особенно после карцера с его капустной баландой. Ел долго, со вкусом, время от времени поглядывая в сторону «законника», который явно его изучал.
– Ешь. Ешь, сынок. Обожаю смотреть, как другие вкусно едят. – При этих словах Папа грустно вздохнул. – Увы, мне многого теперь нельзя. Сам понимаешь, годы, болезни… Спрашиваешь, зачем «гражданин начальник» устроил нам знакомство? Все по той же причине, по которой ты сидишь в колонии. Он, как и ты, сынок, несвободен. И какие-то вещи просто не может пускать по ветру. А я – могу! Вот и вся загадка нашей встречи.
В глазах Даниста по-прежнему читались непонимание и настороженность.
– Но прежде, чем перейти к делу, позволю себе несколько отвлечься. Слушай и три к носу, сынок. Я знаю, твой ангел-хранитель четыре года назад отвернулся от тебя. Но поверь, Папа вполне может его заменить…
«Что за цирк? – мелькнуло в голове у Дениса. – Что за спектакль играет престарелый вор? Что движет им? Тщеславие? Самовлюбленность? Ощущение собственной значимости? Или истинное милосердие, которое этот человек впитал из прочитанных книг, самой жизни? Она наверняка не была выстлана ковровой дорожкой, как в Кремле или, того круче, в Каннах?»
Почему именно такое сравнение пришло на ум Данисту, он и сам понять не мог. Скорее всего, потому, что до некоторых пор считал эти дорожки местом круче некуда.
До простой истины, что сострадание превыше всего и что лишь оно принимается в зачет на небесах, Данист тогда еще не дошел.
А старик, похоже, это понял…
– Премного благодарен, но, уж простите, я не очень верю в альтруизм, – возможно, излишне резко заметил Данист, но, заметив, как за стеклами очков блеснули глаза Папы, сбавил тон. – Понимаете, ваше покровительство не решает моей главной проблемы. А ведь, как я понимаю, наше знакомство связано именно с этим.
«Что он ходит вокруг да около? – терялся в догадках номер 1313. – Говорил бы прямо, без пустословия».
Старик с трудом высвободился из кресла и пошаркал комнатными тапочками на меху к дверям то ли камеры, то ли библиотеки.
– Убери со стола! – крикнул он кому-то за дверью и подождал, пока появившаяся стройная женщина, чье положение выдавали лишь ладно скроенные форменные сапожки, проворно убрала следы трапезы.
– Мне известна твоя проблема, сынок, – наконец понимающе улыбнулся Папа. – Ты думаешь о побеге, поскольку иначе тебе отсюда еще долго не выбраться. И еще ты хочешь мстить…
Огорошенный Денис уставился на старика.
– Я думаю о побеге?! С чего вы взяли? Это Удалов намекнул, что в сложившейся ситуации он может поспособствовать. И что есть определенные силы… – бывший олигарх осекся, так как не мог сформулировать, в чем заинтересованы эти силы, – повторяю, не я об этом думал! Мне навязывают идею побега. И еще. О какой такой мести вы говорите? У меня и мысли такой не было…
– Не захлебнись соплями. И не ври себе! Мальчишка! – резко оборвал Даниста хозяин камеры. – Ты чего разволновался, будто на допросе у прокурора?.. Ну и дурак, если не думаешь. Нет человека на земле, который бы хоть раз не окунулся в сладкую негу мести. Если пораскинуть умишком, у каждого смертного найдется, так сказать, объект. Кто-то убил твою жену, а кто-то просто увел. Кто-то подсидел на работе, а кто-то сдал в гэбуху. И этих самых «кто-то, как-то, когда-то» – тьма-тьмущая. Так что не надо, сынок…
– У вас тоже было кому мстить? – не зная, что и сказать, как можно миролюбивее спросил Денис.
– Я не шучу, когда утверждаю, что у каждого есть кому мстить. Даже за укол в жопу, от которого вдруг болячка случилась. Инфильтрат на их жаргоне. Свою историю, сынок, я как-нибудь тебе расскажу, а сейчас, ты прав, пора к делу.
Данист напрягся, будто через мгновение-другое свершится его судьба. В известной мере так и было, но тогда он этого еще не сознавал.
– Ты правильно понял Удалова. Есть определенные силы, которые, с одной стороны, верят в тебя как личность, а с другой, уже давно не верят человеку, на которого направлен твой клинок…
– Да ни на кого я не направлял ваш мифический клинок. И человека такого нет…
Лицо Папы побагровело.
– Опять врешь!!! – резко, будто вбивая пробку в бутылку шампанского, повысил голос Папа. – Тебе русским языком говорят, всегда имеется такой человек. Сейчас еще не понял, поймешь со временем. Так вот, слушай сюда. Те люди, на которых намекал Удалов, не задарма помогут тебе сбежать с этой каторги. Услуга, как говорится, за услугу. Поквитавшись, ты эту услугу им и окажешь. Освободишь страну от человека, который наломал много дров. Люди влиятельные, оппозиция называется. Многих ты наверняка знаешь, они умеют быть благодарными. Глядишь, тебе и компанию вернут, и имя.
– Какая, к черту, оппозиция? Она, видимо, очень глубоко спряталась под пол, не разглядеть, – горько вздохнул Денис.
А ведь было время, он хотел ее чуть ли не возглавить. Даром, что ли, тогда Бессмертнов взбеленился.
– Вот по глазам вижу, уже начинаешь смекать. Впрочем, лично мне все это по барабану. Я – лишь ретранслятор. Что взять с дряхлого вора?! Дырку от бублика?
Папа вновь одарил хитрющей улыбкой.
До Даниста в общих чертах стало доходить, какую шутку собираются сыграть, какой спектакль задуман с ним в главной роли. Странный озноб пробежал по спине. Нет, это был не страх и даже не волнение, вполне уместные в такой момент.
Еще совсем недавно в голове и мысли не было ни о каком побеге. Только справедливое освобождение. Только по закону. Но теперь-то он, похоже, стал свыкаться с этой идеей. Последняя десятидневка в карцере окончательно помирила Даниста с самим собой, по крайней мере, в главном вопросе. Бежать, бежать, куда глаза глядят! Только бы подальше от кровавого пятна на серой стене карцера.
Однако теперь получалось, что ему предстояло не только бежать, но еще и стать орудием мести в чужих руках. Мститель? Дурно звучит. Почему не спаситель? Не ровен час, и он свыкнется с этой мыслью. Неужели «гражданин начальник» Удалов да законник Папа какие-то экстрасенсы? Гипнотизеры? Разве он не думал, что Бессмертнов сломал ему жизнь? И разве это не требует отмщения?! Знать бы только наверняка, Бессмертнов виноват во всем или постарались свои же ребята-олигархи?
Глубоко уйдя в себя, Денис даже не заметил, как Папа уже в который раз хрустко щелкает пальцами, мол, очнись, уважаемый.
– Простите, задумался, – признался он и стал протирать запотевшие очки.
– От-чень хорошо. Я этого и хотел. – Внезапно Папа царственно поднял правую руку и недвусмысленным жестом дал понять, что гостю пора и восвояси. – Утомился я, сынок. Знаешь, у меня ведь тяжелый диабет. Врагу не пожелаю, так что прощай пока. А вообще, заходи чаще, сынок. У меня очень богатая библиотека! Понадобится компьютер? И он имеется…
Уже у дверей камеры-библиотеки Денис резко обернулся:
– Все хотел спросить. Почему здесь нет телевизора? Сегодня почти у каждой шестерки в камере имеется, а у вас…
– Так я еще несколько лет назад «ящик» выбросил. Одно расстройство с ним. Что по нему смотреть? Как жопу друг другу лижут? Или как страну просирают? Вот я, например, сорок семь лет зону держу в порядке, а они? Такую страну просрали, – повторил Папа и помахал. Мол, давай, уходи, не расстраивай.
