Эльвира Барякина - Фабрика гроз
Ох, как было бы здóрово попасться ему на глаза с каким-нибудь обалденным красавцем под ручку! Она сто раз прокручивала у себя в мозгу эту сцену. И даже изобрела специальные мысли, которые бы подумала в момент встречи. Что-то вроде: «Мой-то никогда бы не стал мучить меня своими комплексами ущербности и трусостью. Он добрый, сильный и все понимает. И очень меня любит».
Оставалось только найти этого «моего». Поначалу все, кому не лень, пытались пристроить Кристину в «надежные руки», но при этом поставляли ей такие экземпляры, что хоть стой, хоть падай. Особенно в этом усердствовала баба Лиза. У нее на этот счет вообще был пунктик: по одной ей известной причине она хотела выдать Кристину за соседа сверху, который служил в моряках-подводниках и дома появлялся раз в полгода.
— Очень порядочный мужчина, хоть и монголо-татар по национальности, настойчиво рекламировала она своего избранника. — А пользы-то от него сколько! Зарплату не пропивает: у них на подлодке пивных не предусмотрено это раз. Есть ему готовить не надо — это два. Ты сама себе предоставлена, хоть официально и замужем — это три. Ну и на свадьбе твоей погуляем — тоже милое дело. Вот сколько плюсов! — с удовольствием подсчитывала баба Лиза.
Со временем, Кристина привыкла и к собственному одиночеству. Хотя иногда она все же мечтала, что ведь наступит, черт его дери, день, когда ЭТО случится! А раз так, то каждые прожитые безрезультатно сутки приближают ее к ЭТОМУ.
Порой она шла по улицам и заглядывала в лица прохожим. Он? Не он? Кристина сама над собой смеялась: получалось как в песенке Земфиры «…искала тебя в журналах, в кино, среди друзей…»
«Живет сейчас где-то и не знает, что я тоже живу, что я — это я, что мы обязательно встретимся…» — думала она.
А иногда накатывали тяжкие сомнения: а вдруг нет? Вдруг ничего этого не будет? Ведь тысячи женщин так и не находят никого… От этих мыслей становилось тоскливо и муторно.
… Выйдя на лоджию, Кристина сняла очки и подставила лицо ветру. Звенели цикады, где-то лаял одинокий пес. В воздухе носились ночные запахи — все вперемешку: и бензин, и цветы в палисадниках, и кухонные ароматы, и особая вечерняя свежесть…
Что она могла сделать, если время уходило — безвозвратно, без следа, а в жизни ничего не менялось? Но ведь лучше одной, чем с кем попало! Хотя кто бы знал, как это тяжело — быть одной…
Это очень важное чувство: знать, что тебе есть о ком думать. Пусть это даже будет безответная любовь, пусть хоть как-то… Потому что никак — это отсутствие жизни, это почти что смерть, и ты каждый день живешь только в ожидании воскрешения. И как же хочется верить, что где-то на этой планете есть человек, которого можно было бы полюбить!
Раньше, когда Кристине было лет семнадцать-двадцать, ей гораздо больше хотелось, чтобы ее любили. Но сейчас это прошло. Вон, хотя бы взять Софроныча, оператора с «Волны». Да помани его Кристина — примчался бы как миленький через пять минут! Как бы там Щеглицкая ни выпендривалась Кристина тоже была и сексуальной и крутой. Но дело совсем не в этом… Просто Щеглицкой без разницы — сможет она сама полюбить человека или нет. Она просто использует своего очередного поклонника и прощается с ним без всякого сожаления. Кристина так не могла. Ей хотелось любить. До исступления, до полной самоотдачи… Артем так и не понял, почему его жена не захотела жертвовать ради него своими достижениями. А причина была только в одном: он сам не хотел жертвовать ради ее счастья своими обидами и комплексами. А это всегда так чувствуется…
* * *Если бы на Кристине были очки, она бы могла заметить в лоджии, находящейся буквально напротив ее собственной, две неясные фигуры. Это были Алтаев с Леденцовой.
Кое-как им удалось отправить Стольникова в номер, и теперь они стояли плечом к плечу и нервно затягивались сигаретами. Ивар бросил свою вниз.
— Черт, я с этим «телом» скоро опять курить начну! И так работы по горло, а тут еще следи за ним, как за маленьким!
— Такое ощущение, что это надо не ему, а нам, — зло процедила Леденцова. — Еще охрана, блин, — идиоты! Как они вообще могли пропустить эту блондинку?! Поувольнять бы всех к чертовой матери!
Ивар скривился.
— А новых откуда возьмешь? Пока их проверяешь на профпригодность, уж выборы пройдут… У тебя все готово к завтрашнему выступлению?
— Да вроде…
— Не забудь еще раз проинструктировать Стольникова перед выходом на публику. Здесь заводской район, поэтому вполне будут уместны туалетный юмор и, может быть, даже мат. Пусть изображает из себя «своего парня».
— С этим он и без нас справится, — усмехнулась Леденцова. — Мне бы вот как-нибудь заставить его не выражаться в нормальном обществе! А то у него минутные паузы повисают, когда нельзя вкраплять что-нибудь матерное.
Ивар облокотился на перила. Он устал, мысли в голове скакали, все казалось, что он что-то не сказал или не сделал…
— А если его будут спрашивать о его достижениях в качестве губернатора, пусть оперирует такими цифрами, которые нельзя проверить, добавил он. Беспокойство насчет завтрашнего выступления Стольникова все никак не покидало Ивара. — Пусть врет, что за время его правления урожаи увеличились, скажем, с шестисот тысяч тонн до миллиона шестисот тысяч. Никто никогда не сможет это опровергнуть.
— Так могут сказать, что никаких улучшений не произошло! — пожала плечами Леденцова.
— Ничего подобного! Здешние обитатели могут говорить только за свой Удоев. Кто знает, вдруг именно в этом районе все плохо, а в соседнем наоборот — богатство и процветание?
— Хорошо, я ему передам.
Ивар вздохнул.
— Ладно, я поехал. Боги затеял какой-то проект с бывшей хоботовской женой. Надо бы посмотреть, что у него получается.
— А что именно?
Но Ивар не успел ответить. Совершенно случайно его взгляд скользнул по рядам лоджий напротив — прямо перед ними, в каких-нибудь тридцати метрах, стояла Кристина Тарасевич.
Схватив Леденцову в охапку, Ивар подался за дверь, выходящую в коридор.
— Ты чего?! — обалдело спросила она.
Он молча показал ей на Тарасевич.
— Ты думаешь, она причастна к истории с той белокурой девицей?! — с полуслова поняла его Леденцова.
Ивар медленно кивнул.
— Кроме того, она осталась на ночь. Значит, Синий планирует завтра с утра устроить какую-нибудь провокацию!
— Я так и поняла, что наша блондиночка не случайно у нас появилась… — скривилась Леденцова. — А эта Тарасевич, кто она?
— Вроде как тележурналистка.
— Ага, как же! Ходит с Хоботовым на теледебаты, и в результате он втаптывает нас в грязь; отправляется вслед за нашим «телом» на периферию и вот вам, пожалуйста, у нас под боком возникают прекрасные блондинки!
— Думаешь, она занимается негативом? — спросил Ивар, напряженно вглядываясь в Кристинин силуэт.
— А то нет! Только вот я не пойму, почему Синий позвал ее только ко второму туру? Ведь поначалу она точно не работала на него.
— Может, денег просит слишком много?
— Черт знает…
Ивар развернул Леденцову к себе.
— Слушай, я поехал, времени уже нет… Но ты смотри в оба, ладно? Они, — он метнул быстрый взгляд в сторону Тарасевич, — явно что-то задумали. Будь готова к любым провокациям. Выставь охрану, если потребуется, оставь людей, чтобы проследили, куда она пойдет… Выясни, в какой номер ее поселили. Пусть ее запрут где-нибудь на время наших выступлений!
Леденцова сжала кулачки.
— Надо было забронировать всю гостиницу, а не только правое крыло! — ожесточенно проговорила она. — Да я денег пожалела — дура-то! Фиг бы она сюда прокралась тогда!
— Ну мы бы и не узнали, что она здесь! — возразил Ивар. — Так что все, что ни делается, — к лучшему. Будь молодцом, ладно? Я побежал.
И обняв Леденцову на прощание, Алтаев направился к лестнице.
ГЛАВА 3
(среда)
С утра Кристина проснулась от того, что кто-то настойчиво барабанил во входную дверь. Накинув на плечи халат, она пошла открывать.
— Кто там?
— Свои! — отозвался голос Танюши Петровны.
Не успела Кристина повернуть ключ, как в номер скользнула одна из девушек из «ударной группы», а следом за ней, воровато оглядываясь через плечо, просочилась Танюша Петровна.
— Запирайся! — распорядилась она.
Кристина торопливо защелкнула замок.
— А в чем дело?
— Тсс! — приставила палец к губам Танюша Петровна. — Стольниковские откуда-то узнали, что мы тут! В вестибюле шарахаются их охранники и что-то вынюхивают. Боюсь, у нас будут проблемы с выходом из гостиницы.
— То есть как?! — не поняла Кристина.
— Да так! Стукнут тебя по голове чем-нибудь тяжеленьким, чтобы не болталась под ногами.
Кристина смотрела на нее в немом изумлении. Как это «стукнут»?! Кто вообще смеет ее «стукать»?!
