Имоджен Эдвардс-Джонс - Модный Вавилон
— В Милане чувствуешь себя так, как будто тебя купили на час. Все орут по-итальянски. Хамят в лицо. А я закончила факультет иностранных языков в петербургском университете. Я не дура и все прекрасно понимаю. Не важно, сколько денег тебе платят. Ты теряешь свое достоинство. И ничего не получаешь взамен. Я это быстро поняла. И я не люблю выставлять себя напоказ, как другие.
— Конечно.
— Повсюду мафия. Она контролирует все модельные агентства. После показов ты не получаешь своих денег по девять-десять месяцев. Твои хозяева прикидываются, что им нечем заплатить. Говорят, что у них ничего нет, что они заплатят тебе на две тысячи больше в следующий раз, когда пригласят, но больше никогда не приглашают. Чтобы получить свой чек, надо дать взятку. Мой агент не хочет с этим мириться.
— И правильно, — подает голос Александр. Он прислушивается к нашему разговору. Эта тема его всегда увлекала.
— Ей подкладывали взрывчатку в почтовый ящик, посылали письма с угрозами, она все время с кем-то борется, но ее не запугаешь. Я во всем этом выросла. Знаю, что это такое.
— Не сомневаюсь, — отзываюсь я.
— Точно, — снова вступает Александр.
— Вот почему я ее люблю.
— Конечно.
— И поэтому мне не нравится Милан.
— Можно понять.
— Там есть один модный дом, где наиболее уважаемых гостей угощают кокаином.
— Я об этом слышал, — говорит мой партнер. — Так сказать, бонус. Это…
— Это ужасно, — подхватывает Ирина.
— Невероятный ужас, — быстро поправляется Александр. — Разве можно в такое поверить?
— Не думаю, что у них хватает денег на такое, — возражаю я.
— Это называется «быть членом клуба», — дает пояснение Александр. — Если ты из этой шайки — то, пожалуйста, развлекайся в свое удовольствие.
— Уверена, что все их наиболее уважаемые гости тайком состоят в обществах анонимных наркоманов и алкоголиков, — говорю я.
— Не думаю.
— Правда? — спрашивает Ирина.
— Полагаю, что да.
В дверь номера стучат — наша следующая встреча назначена на неприлично раннее время. Ирина гасит сигарету и идет в ванную переодеваться, а я распахиваю окно, чтобы проветрить комнату. Меньше всего мне хочется, чтобы коллекция провоняла табаком. Хотя, вынуждена признать, в мире моды курят почти все. Но в этой индустрии главное — внешность. Можно быть худой, как смерть, вечно пьяной или под кайфом, с загубленными почками, с печенью, как у пятидесятилетнего алкоголика, но если при всем при том, выходя на подиум, ты умудряешься выглядеть красиво, — то какая разница?
Остаток дня и начало вечера мыс Александром просто из кожи вон лезем. Мы улыбаемся клиентке из Гамбурга, которая обещает слегка расширить наш уголок в своем магазине. Мы ублажаем Катю X. из России неприлично дорогим шампанским, а она лишь пригубливает его. Мы невероятно любезны с парочкой итальянцев, которые говорят нам, что наше платье «в английском стиле» произвело в Риме настоящий фурор. Даже представители Printemps приходят вовремя; они очень милы и кажутся заинтересованными, когда Ирина дефилирует перед ними в одиннадцати различных костюмах. Александр говорит, что мы можем быть вполне довольны собой: дела у нас идут лучше, чем в прошлом сезоне. Он полагает, что нам следует заказать в номер большой высококалорийный коктейль, прежде чем ехать в Ritz и напиваться там с Лидией. Мы должны выглядеть крутыми, даже если это не так.
Когда мы находим Лидию в баре, она кажется еще более высокой, худой и шикарной. Моя подруга при параде, волосы у нее собраны в какой-то замысловатый высокий пучок.
— Потрясающе выглядишь, — говорю я, целуя ее в мочку уха. Хочу' подсесть, но потом понимаю, что это будет ошибкой. Нельзя садиться рядом с топ-моделью. Сравнение всегда окажется не в твою пользу. И потому я выталкиваю вперед Александра.
— Я сегодня была на примерке у мистера Валентино, — говорит Лидия и потягивает клубничный мартини.
— Правда? — спрашивает Александр и вскарабкивается на высокий табурет рядом с ней. — Потому и полный парад?
— Разумеется. Мистер Валентино не работает с моделями, если на них нет полного макияжа, прически и украшений. — Она улыбается. — Бедняга. Кажется, он не имеет представления о том, насколько неопрятна может быть женщина. Валентино любит, чтобы ему показывали нас непосредственно на подиуме, так что он может созерцать свои творения в самом выгодном свете.
— Надо отдать ему должное, он действительно делает неплохую одежду, — говорит Александр. — Кто вы такие, чтобы разрушать эту иллюзию?!
— Полагаю, ты прав, — отвечает Лидия. — В любом случае за показ он платит от девяти до двенадцати штук, и я две недели сидела на жесткой диете, чтобы пройти кастинг, так что мне плевать на любые его причуды.
Мы киваем в знак согласия, заказываем себе выпивку и в то же время делаем вид, что не замечаем знаменитостей вокруг. Мимо нас проходит Ева Герцигова. В вестибюле мелькает Анна Винтур. В углу со своей компанией сидит Жан-Поль Готье. В другом конце бара — блистательная Наоми. Она, должно быть, открывает или завершает чей- нибудь показ. Модели делятся не только на «супер» и «не супер»; есть еще «модели, определяющие стиль», которые летают по всему миру и работают на Chanel и Valentino. Такая манекенщица отработает на паре презентаций, а потом закатывается на какую-нибудь Неделю моды и отпускает тормоза. Некоторые просто с ума сходят, напиваются и спят с кем попало; другие участвуют в показах, не расслабляются и неплохо пополняют свои счета. Такие торчат допоздна не в баре, а в примерочной. Ложатся спать в два ночи и встают в шесть утра. Они зарабатывают кучу денег и делают неплохую карьеру, но очень немногие знают их по имени.
— Не видела Кейт на этой неделе? — спрашивает Александр.
— Нет, — говорит Лидия. — Вы же знаете: она ненавидит ходить по подиуму. Кейт слишком сексуальна, для того чтобы участвовать в показах. Вся прямо пышет сексуальностью, иногда это портит жизнь. Помните, я рассказывала вам, что было в прошлом году у Марка Джакобса?
— Кажется, да, — говорю я.
— Конечно, помнишь, — отвечает она. — Они мне отказали, потому что я, видите ли, слишком верчу задницей и размахиваю руками. Им нужны были клоны, а я слишком выбиваюсь из общей массы. У всех одинаковые прически и одинаковый макияж. Мы изображали роботов. Джакобс такой душка. Просто ужас, если я больше не смогу участвовать в его показах. — Она поводит плечами. — Но меня теперь слишком хорошо знают. К слову сказать, он никого не зовет по имени. Это, понимаете ли, отвлекает от костюмов. И в любом случае не очень-то много платит. Вы в курсе, что некоторые дизайнеры расплачиваются шмотками? А кому нужна одежда прошлого сезона?
— Крохоборы, — говорит Александр и посасывает соломинку. Он заказал себе банановый коктейль.
— У нас, конечно, манекенщице трудно разбогатеть, — отзываюсь я, намекая на те двести фунтов, которые мы платим своим моделям за работу.
— Да, но ведь у вас — не всемирно известный брэнд, правда? — намекает Лидия.
— И я это слишком хорошо знаю.
— Ой, я не имела в виду… — Она закрывает рот ладонью.
— Пустяки.
— Мне нравятся твои платья, — улыбаясь, говорит Лидия.
— Прошу прощения, — шепчет Александр, — но я только что видел, как в бар вошли те две шалавы, которые смешали с грязью твою предыдущую презентацию.
Мы отставляем свои бокалы и смотрим на двух особ, которые направляются к стойке. Их тела втиснуты в немилосердно узкие жакеты и облегающие юбки, обеим явно неудобно. Я улыбаюсь. Всегда испытываешь глубокое удовлетворение, когда видишь женщин, которые слишком толсты для того, чтобы носить модную одежду, но при этом изо всех сил стараются выглядеть стильно. Конечно, я бы не стала так злорадствовать, если бы не тот факт, что две эти сволочи сильно подпортили мне репутацию.
— Добрый вечер, — говорю я, улыбаясь и приподнимая бокал в знак приветствия.
— О, дорогая! — Обе слегка напрягаются, как бы пытаясь припомнить, что именно они обо мне написали. Та, что рангом пониже, вроде бы начинает краснеть, но вторая — редактор — скалится, как гиена, и думает, что это ей легко сойдет с рук.
— Приятно вас видеть.
Я улыбаюсь. Они отвечают тем же.
— Мы тоже рады, — почти поет редакторша.
— Здорово. Развлекаетесь?
— Да. Потрясающе. Здесь действительно очень весело.
— Потрясающе, — как попугай, повторяет ассистентка.
— Есть какие-нибудь предпочтения?
— О! — Это редакторша.
— О! — вторит ей ассистентка.
— Все супер?
— Да.
— Хорошо.
— Смотрите! — восклицает редакторша. — Это Гленда Бэйли! Мне нужно с ней поздороваться.
— Гленда! — ахает ассистентка.
— Вы не против?
— Нет. — Я улыбаюсь.
— Приятно было встретиться, — завершает диалог ассистентка.
