Иэн Макьюэн - Утешение странников
Мэри успела пройти галерею насквозь — огибая особо крупные предметы, помедлив возле зеркала в массивной золоченой раме — и только потом обратила внимание на самую приметную деталь интерьера. В восточной стене была раздвижная стеклянная дверь, выходившая на длинный балкон. Оттуда, где она стояла, свет канделябров почти ничего не позволял увидеть в сгущающемся снаружи сумраке, но не заметить колоссального изобилия цветов было все-таки невозможно, равно как и вьющихся растений, маленьких деревьев в кадках и — Мэри затаила дыхание — маленького бледного лица, которое наблюдало за ней из темноты, лица, до странности развоплощенного, поскольку ночное небо и отражения мебели в стекле не позволяли разглядеть ни прическу, ни одежду. Какое-то время лицо смотрело на нее, не мигая, геометрически правильное овальное лицо; потом отодвинулось куда-то назад и вбок, в полную тьму, и исчезло. Мэри шумно выдохнула. Отражение комнаты вздрогнуло: стеклянная дверь отворилась. В комнату, немного неловко, вошла молодая женщина с жестоко утянутыми на затылке волосами и протянула ей руку.
— Пойдемте наружу, — сказала она. — Там куда приятнее.
Сквозь иссиня-пастельную гамму небес уже пробились первые звезды, но было еще довольно легко разглядеть море, швартовочные сваи и даже темный силуэт кладбищенского острова. Прямо под балконом виднелся пустынный внутренний дворик. Цветы в горшках и вазонах источали приторный аромат. Женщина опустилась в шезлонг, едва заметно скривившись от боли.
— Да, красиво, — сказала она, как будто поддакивая непрозвучавшему комплименту. — Я провожу здесь едва ли не все свободное время.
Мэри кивнула. В длину балкон занимал примерно половину комнаты.
— Меня зовут Кэролайн. Я жена Роберта.
Мэри пожала ей руку, представилась и села в кресло так, чтобы оказаться лицом к ней. Их разделял маленький белый столик, на котором — на блюдечке — лежало одно-единственное печенье. Увивший всю стену плющ тоже цвел, и где-то в нем пел сверчок. И снова Кэролайн смотрела на Мэри так, словно самой ее было не видно; ее взгляд неторопливо переместился с волос Мэри на глаза, потом на губы и так далее, покуда не уперся в край столика, за которым уже ничего не было видно.
— Это ваша? — спросила Мэри, оттянув пальцами краешек рукава ночной рубашки.
Вопрос, казалось, пробудил Кэролайн от грез. Она выпрямилась, сложила руки на коленях и положила ногу на ногу, как будто нарочно принимая позу, подходящую для разговора. Когда она заговорила, тон был немного натянутый, нотой выше, чем раньше.
— Да, это я сама, пока вот здесь сидела. Я люблю вышивать.
Мэри похвалила ее рукоделие, и повисла пауза, в течение которой Кэролайн как будто силилась что-то сказать. Заметив, как взгляд Мэри мимоходом скользнул по печенью, она нервически дернулась и тут же протянула ей тарелку.
— Прошу вас, возьмите.
— Спасибо, — Мэри постаралась съесть печенье как можно медленнее.
Кэролайн с явным беспокойством следила за ней.
— Вы, должно быть, проголодались. Поедите чего-нибудь?
— Да, если можно.
Но Кэролайн с места так и не двинулась. Вместо этого она сказала:
— Жаль, что Роберта нет дома. Он просил меня передать вам свои извинения. Он ушел в свой бар. По делу, конечно. Сегодня начинает работу новый управляющий.
Мэри подняла голову от пустой тарелки:
— Его бар?
Кэролайн с видимым усилием начала подниматься из кресла, и говорила она тоже с трудом, сквозь боль. Но когда Мэри предложила ей помощь, Кэролайн покачала головой.
— Он владелец бара. Должно быть, это что-то вроде хобби. То самое место, в которое он вас водил.
— Он ни словом не обмолвился, что бар принадлежит ему, — сказала Мэри.
Кэролайн забрала со стола тарелку и пошла к дверям. Взявшись за ручку, она вынуждена была повернуться всем телом, чтобы оглянуться на Мэри.
— Вы об этом знаете больше, чем я. Я ни разу там не была.
Вернулась она минут через пятнадцать с маленькой плетеной корзинкой, битком набитой сэндвичами, и с двумя стаканами апельсинового сока. Она боком протиснулась на балкон и не стала возражать, когда Мэри приняла у нее поднос. Мэри стояла рядом, пока Кэролайн как следует не устроилась в кресле.
— У вас спина болит?
Но Кэролайн сказала, тоном простым и радушным:
— Ешьте, только оставьте немного вашему другу, — и тут же быстро добавила: — Вы очень к нему привязаны, к вашему другу?
— Его зовут Колин, — уточнила Мэри.
Кэролайн говорила осторожно, с таким напряженным выражением на лице, как будто в любую минуту ожидала услышать громкий взрыв.
— Надеюсь, вы не будете против. Я просто обязана вам кое-что сказать. Так будет честно. Понимаете, пока вы спали, я вошла и стала на вас смотреть. Я просидела на сундуке примерно с полчаса. Надеюсь, вас это не слишком задевает.
Мэри чуть не поперхнулась и не слишком уверенно ответила:
— Нет.
Внезапно Кэролайн как будто сбросила лет десять. Она принялась теребить пальцы, как застенчивая девочка-подросток:
— Мне показалось, что будет лучше, если я вам об этом скажу. Я не хочу, чтобы вы думали, будто я за вами подглядывала. Вам же так не кажется, ведь правда?
Мэри покачала головой. Кэролайн говорила все тише и уже почти шептала:
— Колин очень красивый. Роберт сказал, что он красивый. Вы тоже, конечно.
Мэри ела сэндвич за сэндвичем, не в силах оторвать взгляд от рук Кэролайн.
Кэролайн продолжала, уже более уверенно:
— Вы, наверное, думаете, что я не в своем уме да еще и лезу не в свое дело. Вы влюблены в него?
Мэри уже съела половину сэндвичей и еще пару сверх того.
— Да, конечно, я его люблю, хотя, может быть, под словом «влюблена» вы имеете в виду нечто другое… — Она подняла глаза. Кэролайн ждала продолжения. — Не то чтобы я без ума от него, если вы об этом, я имею в виду телесную близость, хотя так было раньше, когда мы только-только с ним познакомились. Но я ему доверяю. Он мой самый близкий друг.
Кэролайн заговорила возбужденно, скорее как ребенок, чем как подросток:
— Под словом «влюблена» я имела в виду, что вы для другого человека готовы сделать все, что угодно, и… — Она запнулась. Глаза у нее были необычайно яркие. — И ему разрешаете с собой делать все, что угодно.
Мэри поудобнее устроилась в кресле и принялась разглядывать пустой стакан, поворачивая его то так, то эдак.
— Все, что угодно, — это, пожалуй, слишком сильно сказано.
В ответе Кэролайн ясно прозвучала нотка вызова, ее маленькие руки сжались в кулачки.
— Если вы в человека по-настоящему влюблены, вы даже на смерть для него пойдете, если понадобится.
Мэри взяла еще один сэндвич:
— Если понадобится?
Кэролайн не слышала ее.
— Вот что я имею в виду под словом «влюблена»! — ликующим тоном закончила она.
Мэри отодвинула корзинку с сэндвичами от себя подальше.
— И, судя по всему, убить человека, в которого вы влюблены, вы тоже должны быть готовы?
— Ну да — если бы я была мужчиной, конечно.
— Мужчиной?
Но Кэролайн в ответ этак театрально, напоказ насторожилась: подняла указательный палец и вздернула подбородок.
— Там какой-то звук, — прошептала она и принялась выбираться из кресла.
Дверь распахнулась, и на балкон осторожно вышел Колин, придерживая обернутое вокруг бедер маленькое белое полотенце.
— Это Кэролайн, жена Роберта, — сказала Мэри. — А это Колин.
Пожимая Колину руку, Кэролайн смотрела на него тем же медлительным, пристальным взглядом, каким раньше смотрела на Мэри. Колин накинулся на оставшиеся сэндвичи.
— Пододвиньте стул, — сказала Кэролайн, указывая на складной парусиновый стул, который стоял в дальнем конце балкона.
Колин сел между ними, спиной к морю, придерживая одной рукой полотенце. Пока он ел сэндвичи, Кэролайн внимательно его разглядывала. Мэри развернула кресло чуть вбок, чтобы удобнее было смотреть на небо. Какое-то время никто не проронил ни слова. Колин допил апельсиновый сок и попытался встретиться глазами с Мэри. Затем Кэролайн, вновь вернувшись к подчеркнуто светской манере, спросила Колина, понравилось ли ему в городе.
— Да, конечно, — ответил Колин и улыбнулся Мэри, — если не считать того, что мы здесь постоянно теряемся.
Последовала еще одна короткая пауза, после которой они оба вздрогнули, когда Кэролайн ни с того ни с сего воскликнула во весь голос:
— Боже мой, как я могла забыть про вашу одежду! Я ее выстирала и высушила. Она в том запертом серванте, у вас в ванной.
Мэри никак не могла оторвать взгляд от множащихся с каждой минутой звезд.
— Очень мило с вашей стороны.
Кэролайн улыбнулась Колину:
— Знаете, я почему-то думала, что вы окажетесь человеком довольно спокойным.
Колин поправил полотенце:
