Питер Мейл - Собачья жизнь
Наказание в нашем доме, как и во всем мире, зависит не столько от тяжести преступления, сколько от симпатий и настроения председательствующего судьи и присяжных. В иные дни самый незначительный проступок может привести к физической каре и временной ссылке, а в другой раз за то же самое преступление вам будет вынесен устный выговор и назначен получасовой испытательный срок с последующей полной реабилитацией за примерное поведение. Ненадежная вещь это правосудие. Никогда заранее не знаешь, в какую сторону оно скакнет.
В тот день в воздухе пахло грозой, и подозреваю, дело тут было не во мне, а в чересчур обильном ланче. Я заметил, что последствия дневного переедания чаще всего проявляются к началу вечера в виде головной боли, несварения, отрыжки и, как следствие этого, раздражительности. Мне светило суровое наказание и, чтобы его избежать, требовалось срочно задействовать весь репертуар. Он состоит из ряда тщательно отобранных телодвижений или, как я предпочитаю их называть, семи примирительных жестов. Расскажу вам о них поподробнее, но надеюсь, что вам никогда не придется ими воспользоваться.
ОдинПадайте на спину на манер кокер-спаниеля и начинайте беспомощно махать лапами в воздухе. Этот жест, во-первых, говорит о раскаянии, а во-вторых, не позволяет рассерженному человеку больно шлепнуть вас по задней части, что он инстинктивно пытается сделать в данную минуту.
ДваКогда по голосу вы поймете, что первая злость прошла, можно встать на лапы и осторожно приблизиться к судье и присяжным. Делать это надо строго определенным способом: голова низко опущена, как бы от стыда, а все остальное тело угодливо извивается. На этом этапе рекомендуются приглушенные, покаянные звуки, если, конечно, вы умеете их издавать. Лаять и скалить зубы ни в коем случае нельзя.
ТриСядьте, поднимите правую лапу и положите ее на ближайшее к вам колено. По какой-то причине этот жест кажется людям чрезвычайно трогательным, и вряд ли вас в этот момент больно ухватят за ухо.
ЧетыреУберите лапу и положите на то же самое колено голову. Скорее всего, после этого вас невольно погладят по голове. Если это случится, считайте, что все в порядке; если нет — действуйте дальше по списку.
ПятьОпределите местонахождение руки. Убедитесь, что в ней не зажат бокал с красным вином, и несколько раз легонько подтолкните ее движением головы, направленным вверх. Красное вино я упоминаю только потому, что однажды по его вине все мои усилия пошли насмарку.
ШестьВас уже наверняка простили, но очень важно не начать праздновать чересчур рано. Я в таких случаях всегда нахожу несколько минут на то, чтобы ласково прижаться к руке или ноге: важна не конечность, а ваш жест, выражающий любовь и доверие.
В девяти случаях из десяти всего вышеперечисленного бывает достаточно. И только в самых тяжелых ситуациях, когда уговоры оказываются напрасными, все попытки примирения наталкиваются на жесткий отпор, а страшные угрозы не прекращаются, я прибегаю к своему главному секретному оружию.
Сначала расскажу вам его историю. Несколько лет назад один из моих почитателей преподнес мне на Рождество роскошную резиновую кость в натуральную величину, ярко-красную, с красивым зеленым рисунком в виде еловых веточек — настоящую коллекционную вещь. Оказалось, что ее очень приятно держать в зубах: она была правильного размера и приятно упругой. Боюсь, вам никогда не случалось хватать белку за бедро. Мне случалось, и заверяю вас, оно точно такое же плотное и вместе с тем податливое, как и моя резиновая косточка. Еще косточка похожа на белку тем, что тоже пищит, если схватить ее зубами. Это нравится мне и по какой-то причине всегда очень смешит людей. Даже не спрашивайте меня почему. И как вы думаете, что я делаю, когда катастрофа становится неизбежной? Смиряюсь и безропотно принимаю заслуженное наказание? Ничего подобного. Я бегу за своей косточкой.
СемьНо даже здесь требуется известная деликатность и чувство меры. Слишком назойливый писк раздражает человеческое ухо, особенно, как я успел заметить, если работает телевизор. Поэтому с косточкой в зубах я сажусь в сторонке, напускаю на себя самый несчастный, брошенный вид и через регулярные интервалы пищу. И, должен сказать, это всегда срабатывает. Всегда! Уж не знаю почему, но через минуту грозовые тучи рассеиваются и я благодаря косточке бываю прощен. Есть в этом какая-то загадочная магия. Поэтому тем, кто окажется втянутым в судебный процесс, советую всегда иметь наготове резиновую косточку.
Mano a mano[11] с котом в гараже
Весь мир, как сказал бы Жан Поль Сартр, если бы до такого додумался, делится на тех, кто любит кошек, и тех, кто их не любит. Я, вне всякого сомнения, принадлежу ко второй категории и думаю, вы поймете почему, если я расскажу вам о своем первом знакомстве с представителем этого семейства. Оно случилось в дни моего младенчества, которые были, если вы помните, тяжелыми и очень голодными. По крайней мере для нас, щенков, но уж конечно не для хозяйской кошки.
Та зловредная тварь звалась Хепзибой, целыми днями спала в доме и, судя по виду, питалась в две глотки. Она была здоровой, гораздо больше нас, имела пятнистую, черно-коричневую шерсть, злобные глазки-бусинки, длинный желтый клык, нависающий над нижней губой, и полный комплект острых когтей, которыми не стеснялась пользоваться. Каждый вечер в час кормления она вперевалку приближалась к нашему сараю и проверяла, не окажется ли в меню чего-нибудь повкуснее, чем обычный плесневелый хлеб и обглоданные хрящи. Когда, вероятно по ошибке, такое случалось, Хепзиба бросалась вперед, раздавая направо и налево удары когтями, и всегда первой добиралась до еды. И ведь делалось это просто из спортивного интереса и уж точно не от голода — фигурой Хепзиба напоминала диван.
Травмы, полученные в детстве, не заживают всю жизнь, и с тех самых пор я так и не смог ни проникнуться к кошкам симпатией, ни понять, в чем состоит секрет популярности Felis domesticus[12]. Что хорошего люди находят в этом асоциальном пучке меха, к тому же страдающем комплексом собственного превосходства?
Любой историк скажет вам, что это прискорбное заблуждение началось несколько тысячелетий назад в Египте. Возможно, из-за чересчур жаркого климата у древних египтян протухли мозги или все они разом помешались, оттого что выстроили чересчур много пирамид, но с какой-то стати кошку вдруг повысили в должности от простой охотницы за мышами до объекта культа, защитницы фараонова потомства и главного идола. Разумеется, кошки, которые и без того с самого рождения чересчур много о себе воображают, приняли это все как должное и с удовольствием стали править песчаными пустынями. На парадных обедах они занимали место рядом с самим фараоном, их лапы умащивали драгоценными мазями, а ловля мышей была совершенно заброшена. С тех пор все продолжается примерно в том же духе.
Когда империя фараонов разрушилась — что и неудивительно, раз во главе ее стояли люди, склонные к таким заблуждениям, — казалось бы, мир должен был заметить простую причинно-следственную связь, а именно: кошкопоклонников ожидает плохой конец. В лучшем случае они будут забинтованы в полный рост и засунуты в плохо вентилируемый саркофаг. И заметьте: в этих саркофагах вы никогда не найдете киску, оставшуюся навеки верной своему покровителю. Нет, она наверняка поспешила подыскать себе следующего простачка.
Вы, возможно, скажете, что это были древние, темные времена и с тех пор человечество ушло далеко вперед. Наши знания об окружающем мире неизмеримо выросли, и теперь мы поклоняемся новым богам — телевизору, например, или футболистам. Тем, кто так считает, могу уверенно заявить: движение кошкопоклонников не только не заглохло, но, наоборот, расширилось, набрало силу и рас-кинуло свои мохнатые щупальца повсюду.
Возьмем, к примеру, искусство. Живописцы пишут портреты котов, поэты и прозаики посвящают им целые тома, типографии печатают тонны поздравительных открыток с изображением лицемерно улыбающихся кисок. Я слышал, что поставили даже мюзикл из жизни кошек. Я бы с удовольствием взглянул на этот театр абсурда, в котором мужчины и женщины скачут по сцене, нацепив фальшивые хвосты и усы из нейлона. Думаю, в Египте такое представление имело бы огромный успех.
Я мог бы добавить к этому еще очень многое, но, думаю, и так уже достаточно объяснил вам свое отношение к кошкам. Я не принадлежу к числу их поклонников. Вы можете счесть это завистью или свалить все на подлую Хепзибу, но стоит мне подумать об этих жирных тварях, жрущих фрикасе из цыпленка и спящих на мягких диванах, как кровь закипает у меня в жилах и я начинаю сильно сомневаться в способностях человечества мыслить здраво.
