Геннадий Шпаликов - Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники.
Колька моется в своей кабинке, подставляя лицо воде, намыливая короткие светлые волосы.
Утренние газеты штурмом брали город. Эскалатор метро белел от них.
Читали стоя на платформе, закрыв лицо развернутым хрустящим листом. В проносящихся поездах с ходу мелькали мимо те же белые листы.
Вот подошел поезд. Толпа, не складывая газет, устремилась в него. Дежурная по станции не успевала прочитать через стекло все, что ее интересовало в этом номере.
Колька ехал в битком набитом вагоне, сжатый со всех сторон, среди чьих-то спин, локтей, сумок и газет, развернутых справа и слева от него. Колька засыпал. Глаза у него закрывались сами по себе и открывались только тогда, когда дежурный объявлял очередную станцию.
На остановке влились новые пассажиры.
— Не напирайте, — сказал кто-то позади Кольки.
Колька посмотрел назад и ничего не ответил.
— Стой спокойно, — сказали ему.
Колька еще раз обернулся и посмотрел уже более внимательно на человека в кепке.
— Чего смотришь? — сказал человек.
Колька вздохнул и отвернулся.
— Вы не скажете, как проехать в Строительный переулок? — спросил у пожилой женщины, стоявшей рядом с Колькой, Володя. — Где сходить?
— Я приезжая, — сказала женщина.
— Какой переулок? — спросил гражданин с девочкой на руках.
— Строительный, — сказал Володя.
— Это не в Черемушках? — спросил гражданин.
— Да нет, — к Володе протиснулся человек в кержаке. — Все не так. Какие Черемушки! При чем тут Черемушки! Слушайте меня, слушай — он взял его за пуговицу пиджака. — Едешь до Павелецкой, сходишь, на эскалаторе вверх, и до обувного магазина. Увидел обувной — слезай. А там разберешься.
— Ну и врешь, — не выдержал Колька. — Сам не знаешь, что говоришь. — К парню: — Сойдешь на Арбатской, пройдешь бульваром три квартала, свернешь направо, а там рукой подать.
— Да? — разозлился человек в кепке. — Вы-то откуда знаете? — И к парню: — Не слушай его. Я Москву как свои пять пальцев знаю.
— А ты, случайно, не Иваном Сусаниным работаешь? — спросил Колька.
Пассажиры молча смотрели на внезапно открывшуюся панораму Москвы-реки…
…на «Скиф», восьмерку, уходящую под мост.
Поезд снова скрылся в тоннеле.
На бульваре мыли памятник, поливая его из шланга.
Ребятишки носились на машинах, велосипедах и самокатах, лавируя между ног спешащих на работу прохожих.
Пенсионеры устраивались на скамейках, готовясь к шашечным соревнованиям.
Колька и парень с чемоданом шли по бульвару.
— Это Чистые пруды? — спросил Володя.
— Ага.
— Они раньше назывались Грязными, — сообщил Володя Кольке. — А при Петре их вычистили и переименовали.
Колька внимательно оглядел парня.
— Ты приезжий? — спросил он.
— Ага. Я из Качемска. Это в Сибири.
— В командировку?
— Проездом…
— Виктор! — позвал Колька идущего навстречу плотного молодого человека.
— Привет, — сказал молодой человек. Он вел за руки двух девочек, очень похожих одна на другую. — Виктор, — молодой человек протянул парню руку. Теперь руки девочек были зажаты в одной широкой ладони.
— Ермаков, — Володя пожал руку. — Володя, — добавил он.
— Ты чего вчера не пришел? — спросил Колька, поцеловав девочек. — Мать на тебя обиделась.
— Не мог. Собрание было. Аня, что ли, не говорила?
— А ее не было, — сказал Колька.
— Как не было? — забеспокоился Виктор. — А где же она была?
— Не знаю, — Колька пожал плечами. — Она мне не докладывает.
— Она же к вам пошла!
— Может, после одиннадцати. Я в одиннадцать на работу ушел. Я эту неделю в ночную.
— В одиннадцать она уже дома была. Ну, пока. — Виктор вдруг заторопился и зашагал по бульвару.
Девочки едва поспевали за ним.
— Брат? — спросил Володя.
— Двоюродный.
— А ты женат? — спросил Володя.
— Нет.
— Я тоже, — сказал Володя.
Собака прижимала лапой к песку резиновый мяч и пыталась разгрызть его.
Вокруг собаки столпились ребятишки.
Володя подошел к собаке, с ходу выбил мяч ногой. И в тот же момент собака вырвала клок из его штанов.
— Спасибо, дядя! — благодарили дети, овладевшие мячом.
— Не за что, — сказал Володя.
— Да, друг детей. — Колька критически оглядел штаны. — Укус есть?
— Есть вроде, — Володя приподнял штанину.
— Ну, считай, сорок уколов ты заработал.
— Ты думаешь, она бешеная? — с интересом спросил Володя и посмотрел на собаку.
Собака рычала, не могла успокоиться.
— Слюни текут. Хозяина надо спросить, — сказа! Колька.
К собаке подошел пионер, начал ее отвязывать.
— Твоя собака? — Колька взял пионера за руку.
— Да нет, что вы. Мне на время подержать дали.
— Кто? Кто тебе дал?
— Тетка.
— Какая тетка?
— Посторонняя.
— Где она? — Колька не выпускал пионера.
— В церковь пошла. — Пионер испуганно смотрел на Кольку.
— Пойдем, покажешь, — сказал Колька.
— Да брось ты! — сказал Володя. — Зачем?
— Ты с этим делом не шути. Пошли! — сказал Колька пионеру.
— Мне в церковь нельзя, — сказал пионер.
— Он атеист, — сказал Володя.
— Я атеист, — подтвердил пионер.
— Ну, ладно, атеист, тебя не молиться зовут. Пошли!
— В церковь не пойду, — пионер был непреклонен. — Вы тетку по приметам можете найти. Я вам ее опишу: платок — серый, платье — красное или зеленое, в общем, байковое, туфли без каблука…
В церкви шла обычная утренняя служба. Священник читал что-то ровным спокойным голосом.
Народу было немного — девять или десять человек, в основном женщины в серых платочках.
Колька почувствовал себя неловко, но не показал виду. Он на цыпочках прошел в глубину, не приближаясь, однако, к священнику.
Священник, заметив Кольку, замолк и вопросительно посмотрел на него.
— Здравствуйте, — очень вежливо поздоровался Колька.
Священник кивнул и продолжал чтение.
Колька сразу понял, что платок не является точной приметой, и решил действовать наугад.
— Это не ваша собака на улице стоит? — спросил он у ближайшей женщины в платочке.
Женщина сердито посмотрела на него и не ответила.
— Вы на улице собаку не оставляли? — Колька пошел дальше.
— Простите, пожалуйста… — Он понял, что ошибся.
— Это не ваша собака на улице стоит? — спросил он у плотной женщины с простым лицом.
— Убегла? — испугалась женщина.
— Ваша собака? — обрадовался Колька.
— Наша.
На них уже обращали внимание.
— Давайте выйдем, — предложил Колька.
Они прошли через церковь на улицу.
Собака грелась на солнце.
— Ваша? — проверил Колька.
— Наша.
— Вот, — Колька подвел женщину и приподнял штанину Володи.
— Чего? — не поняла тетка.
— Ничего! Пока вы там богу молитесь, эта бульдожка людей кусает! — Колька был возмущен.
— Это боксер, — сказал Володя.
— Чего? — не поняла тетка. — Ой, простите, пожалуйста!
— Бог простит, — сказал Колька. — Здоровая собака или нет?
— Чумкой болела, — смиренно сказала тетка.
— Да хоть холерой! — взорвался Колька. — Я же вас не об этом спрашиваю!
— Кто его знает, — сказала тетка. — Вроде нет.
— А почему у нее слюни текут? — не унимался Колька.
— А может, она голодная? — спросил Володя.
— Голодная, голодная! — обрадовалась тетка поддержке. — Ее сколько ни корми, она все равно голодная!
— Голодная, — Колька задумался. — Ну ладно, раба божья. А колоться все же надо, — сказал он Володе. — На всякий случай.
К ним подошел человек с портфелем, солидный, хорошо одетый.
— Продается? — человек показал на собаку.
— Меняется, — сказал Колька.
— Паспорт есть? — спросил человек.
— У нее медали есть, — робко сказала тетка.
— Это ничего не значит, — категорически сказал человек. — Если у человека медали или даже ордена, что, ему паспорта не надо? На что меняется?
— Да нет, — сказал Володя. — Просто она меня укусила.
— Понятно, — сказал человек. — Вас — в больницу, — он показал на Володю. — Собаку — в живодерку, хозяйку — под суд, — и пошел, довольный своим мудрым решением.
Нескладный парень в майке натирал полы в небольшом, еще пустом кафе со стеклянными стенами. Столики были сдвинуты, а на проигрывателе вертелась пластинка с урюком английского языка.
Парень старательно тер пол и одновременно слушал эту полезную долгоиграющую пластинку.
Колька и Володя шли мимо.
— Сколько лет этот язык в школе изучал — ни одного слова не понимаю, — усмехнулся Володя.
