Александра Крючкова - Игра в Иную Реальность. Книга Знаний
Глава 9 Храм Души
Р.А.М. сидела в центре огромного зала, рассказывая о себе и о потрясающих возможностях каждого человека. Я смотрела на неё и видела, как на большое расстояние от всего контура её земного тела исходит ослепительное сияние. Такое сильное, как у неё, я видела впервые. И мне даже показалось, что это — не сияние, а самый настоящий Огонь.
Мы занимались неделю. В рабочие дни — вечером по пять часов, а субботу и воскресенье — полностью с утра до вечера. Она много рассказывала, объясняла, учила, а потом мы делали разные упражнения из йоги, работали с образами по Эриксоновскому гипнозу. Но самое главное, и что мне больше всего нравилось в занятиях, — медитации под музыку, совмещённую с мантрами, записанными в ходе её экспедиции в Тибет. В первый день Р.А.М. не говорила никому о том, что может произойти во время медитаций, и не давала никаких установок, лишь попросила всех отключить мобильные телефоны.
Нас было девяносто восемь человек, хотя, как мне сказали, обычно бывает намного больше. Во время медитации она молчала. Звучали только музыка и мантры.
* * *Я закрыла глаза. Через какое-то время перестала ощущать своё тело. И вдруг я оказалась в одном очень живописном месте высоко в горах на небольшой поляне с журчащим ручейком. Справа — горы, обычные горы, такие, какими я видела их в Тибете, когда была там несколько лет назад. Слева — пропасть, за ней — горы, но иные, я не видела тогда таких гор. Это был какой-то ДРУГОЙ Тибет, которого я ещё не знала. Где-то вдалеке на самой верхушке горы одиноко возвышался маленький монастырь. Я знала, что должна дойти до него.
Внезапно я почувствовала, что сейчас увижу маму. И воздух стал приобретать расплывчатые контуры. Я знала, что мама — уже давно очень-очень далеко, и ей трудно сейчас приобрести тот земной образ, который навсегда останется в моей памяти. Но я всё равно узнала бы её из тысячи других туманных очертаний. Я подошла к ней. Будучи почти такой же прозрачной, как она, я знала, что обняться по-земному у нас не получится и говорить словами — тоже. При этом я прекрасно понимала, что моё физическое тело сейчас находится в зале, и когда я перемещала Сознание в него, то смотрела на Я — Там, в Горах» как бы со стороны, а когда мгновенно мысленно перемещалась в ТО тело, то могла смотреть из ТОГО тела на Я — Здесь, в Зале». Это была такая игра в мгновенные перемещения, и, не скрою, она мне нравилась.
Я очень обрадовалась встрече с мамой. Мы гуляли с ней по этим горным местам, где есть ДВЕРЬ, где существуют обычные и ИНЫЕ горы одновременно. Мы общались с ней молча, и я даже не формулировала своих фраз мысленно, потому что остались только чувства, и всё остальное — излишне.
Она провела меня к Монастырю на Горе, хотя мне казалось, что дороги туда нет. Там жили монахи и горел какой-то огонь. Хотя, возможно, я приняла за него огромный чан с благовониями, от которых исходила туманная дымка, похожая на то, чем являлись мы с мамой на тот момент. Монахи живые. Они имели настоящие земные тела. И мне показалось это забавным: мы с мамой — туманные, почти прозрачные, а они — плотные, в настоящей одежде. Странно, что монахи не обращали на нас особого внимания, хотя видели, что мы пришли. Они лишь мельком окинули нас взглядом и вернулись к своим обычным делам.
Через некоторое время монахи принялись ходить вокруг благовоний или огня, от которого шёл дым, и у которого мы сидели с мамой. Монахи стали танцевать, одновременно распевая мантры и ударяя в какие-то музыкальные инструменты, похожие на бубны. Мама позвала меня танцевать с ними. Это было странное чувство радости и абсолютного умиротворения — танцы с монахами и мамой. Монахи смотрели на меня, как будто моё появление у них в этом маленьком Монастыре высоко в горах у самой пропасти — совершенно обычное явление.
Потом мама позвала меня к пропасти, хотя, я бы сказала, это была самая настоящая бездна. В этой жизни на земле я поднималась в горы намного выше 5 ООО метров, но то, что открылось моему взору, оказалось совершенно иным, как будто мы находились на высоте в сотни тысяч километров над уровнем моря. Неописуемо красиво и одновременно величественно. Мы стояли на самой-самой высокой горе МИРА, и мне вдруг показалось, что это — самая-самая высокая гора ИНОГО МИРА. Дна у пропасти, окружённой со всех сторон необычными горами, не видно. Горы чёрные, вытянутые. Я даже подумала, что это — не горы, а, возможно, Души монахов. Я знала, что земля — где-то очень-очень далеко отсюда. Так далеко, что до неё невозможно дойти, а нужно лететь и достаточно долго. Небо огненно-красное. Я никогда не видела такого неба. Сначала я думала, что это — закат солнца. Но мама показала мне, что земное солнце расположено низко-низко, у самого дна пропасти. Здесь было Небо, которого обычные люди даже не видят. И подниматься выше уже некуда, потому что это — самое-самое высокое Небо. Небо цвета Огня.
Тогда мама захотела, чтобы я прошлась над пропастью. Я подумала, что не смогу и упаду. Но мама как будто взяла меня за руку, хотя это — иллюзия, я просто почувствовала, что она поддерживает меня. И я сделала свой первый шаг. Но это, как оказалось, совсем не страшно и даже очень просто. Мы шли по Огненному Небу, как люди гуляют по осеннему парку. А потом я поняла, что маме пора уходить. И её контур медленно растворился на моих глазах в Небе. Она снова слилась с тем, что люди называют Богом. Звучала последняя мантра. И казалось, что всё это Огненное Небо вмещалось в один только звук — ОМ.
* * *На следующий день всё повторилось. Я оказалась на той же поляне в горах. Но мама уже не пришла. И я заранее знала, что она не придёт, как знала и то, что я должна обязательно встретиться и поговорить с монахами.
Я переместилась левее. За ту гору, которую видела накануне, но где мы с мамой не были. Там 108 источников-ключей со святой водой. И опять — пропасть. Правда, уровень, на который я попадала в начале каждой медитации, — ниже, чем тот уровень Огненного Неба, откуда я в конце медитаций возвращалась на землю. И цвета там совсем другие.
Я прошлась по источникам и отправилась дальше, огибая гору с левой стороны. Вдалеке виднелся всё тот же, уже знакомый мне Монастырь, но путь обрывался у пропасти. Я остановилась, задумавшись, как же мне добраться до Монастыря. Со всех сторон меня окружали горы. Иные горы. Над широкой и бездонной пропастью натянута тонкая нить. Я стояла на отвесном краю.
Внезапно я почувствовала, что кто-то подошёл ко мне. Я обернулась и увидела монаха. Он улыбался. Я стояла спиной к обрыву, как раз на том месте, откуда начиналась нить, ведущая на другую сторону пропасти. Мы общались мысленно. Монах продолжал улыбаться и приблизился ко мне настолько, что я инстинктивно сделала шаг назад и встала на нить. Он продолжал улыбаться и держать меня взглядом. Он хотел, чтобы я прошла по тонкой нити, двигаясь «задом наперёд»: спиной — к Монастырю и лицом — к монаху. Я смотрела в его глаза. Он как бы говорил мне, что я смогу это сделать и не упаду. Мы шли медленно. Я старалась смотреть только на него. Внезапно я почувствовала под ногами «землю». Обернулась. Мы стояли у Монастыря.
Нас встретили монахи. Тот, кто привёл меня, показал мне рукой в направлении Огня. Я присела около. Монахи продолжали заниматься своими делами, не обращая на меня внимания. Тогда я позвала «своего» Монаха. Я попросила его помочь мне. Он улыбался. Я сказала, что не знаю, что мне делать, что мне очень одиноко. Он улыбался. Потом пришли другие монахи и начали танцевать вокруг Огня. Я стала подходить к каждому из них по очереди и просила мне помочь. Но они молча приглашали меня танцевать с ними. Они улыбались мне.
Потом я поняла, что мне пора уходить. И я шла на ту самую-самую высокую гору, где Небо — огненно-красного цвета. И уходила куда-то в это Небо, пока всё оно не сливалось в один только звук — ОМ.
Нет писем. Нет звонков. Я снова — вне…
Мне кажутся смешными чьи-то ссоры —
На память — многоточия и «не»…
Под звуки мантр я удаляюсь в горы.
Я прихожу туда, прозрачна и легка,
Как что-то наподобие тумана,
Рукою машет мне издалека
Небесных Врат надёжная охрана.
Там есть журчащий ласково ручей,
У пропасти отвесной Крыши Мира
Из-под земли 108 бьёт ключей,
Над ними — спектром — радуга эфира.
Там вновь брожу босой по облакам,
По воздуху ступая осторожно,
Там — Вечности Вселенский Божий Храм,
И слиться с ним в мгновение возможно.
Там ждёт меня воспоминаний сад,
В нём нет тебя, и оттого — обидно,
Там можно встретить на краю закат —
Так высоко, что городов не видно.
Нам в суете нет времени для встреч —
Замучены земными мы делами…
Послушай, я хочу тебя сберечь —
Давай дружить астральными телами?
На этот раз Р.А.М. предложила присутствующим поделиться тем, что с нами происходило во время медитации. Одна женщина рассказала, как видела Старца, который передал ей что-то, чтобы она поправилась. Я рассказала о «своём» Монастыре. Р.А.М. улыбалась. Я спросила, почему я так просила монахов помочь мне, но они ничего не ответили, а только танцевали. А Р.А.М. сказала, что я — просто очень сильная и всё могу сама.
