Дэвид Митчелл - Блэк Свон Грин
– Он будет выступать на следующей неделе, сэр?
– Алфавит движется дальше вне зависимости от человеческих слабостей, Дрэйк. На следующей неделе – очередь Мишель Тирли.
– Но это несправедливо.
Что я сделал тебе, Гарри Дрэйк?
– Жизнь вообще несправедлива, Дрэйк, – мистер Кемпси закрыл пианино, – несмотря на все наши усилия, и мы должны принимать удары судьбы с гордо поднятой головой. Чем раньше ты поймешь это, – учитель посмотрел прямо на меня, – тем лучше.
Среда – самый дурацкий день недели еще и потому, что в этот день у нас сразу две математики подряд, с мистером Инкберроу. Две математики – это ужасно. Обычно я сижу рядом с Аласдером Нортоном, но на этот раз Нортон почему-то сел за парту с Дэвидом Окериджем. Когда я вошел в класс, единственное свободное место осталось только на первой парте, рядом с Карлом Норрестом, прямо напротив учительского стола. Дождь лил так сильно, что заоконный пейзаж – все эти фермы и поля – растворялся в мутной белизне. Мистер Инкберроу разбросал по партам наши тетради и начал урок как обычно – с «очень простых» вопросов, которые должны были «размять мозги».
– Тэйлор! – Он заметил, что я избегаю его взгляда.
– Да, сэр.
– Нуждаешься в разминке, а? Ответь мне: если «а» равно одиннадцати, а «б» равно семи, а «х» - это результат умножения «а» на «б», чему равен «х»?
Я знал ответ: семьдесят семь.
Но «семьдесят семь» - это сразу два слова на «С». Двойное заикание. Палач уже потирал руки – он ждал реванша после того, как мне удалось избежать чтения «Простых Молитв». Он уже тянул свои длинные пальцы к моему языку, уже сжимал мою глотку, и завязывал узлом артерии, отвечающие за снабжение мозга кислородом. Когда Палач наготове – я чувствую себя парализованным, и у меня нет ни единого шанса протащить столько букв «С» в свою речь.
– Девяносто девять, сэр.
Умные ребята в классе застонали.
Гарри Дрэйк вскочил и крикнул: «Этот парень – гений!».
Мистер Инкберроу снял очки, подышал на них и стал тереть линзы кончиком галстука.
– То есть, по-твоему, семь раз по одиннадцать равняется «девяносто девять», да? Позволь задать тебе вопрос, Тэйлор. Зачем мы каждый день встаем с постели? Ты можешь ответить? Ради чего мы вообще делаем это?
Родственники
«Еду-ут!» – Крикнул я, когда белый Форд "Гранада Чиа" дяди Брайана появился на Кингфишер Медоус. Дверь в комнату Джулии захлопнулась, словно говоря: «тоже мне – новость века», но внизу, на первом этаже все оживились.Я уже снял со стены карту Средиземья, спрятал глобус и прочее барахло, которое Хьюго мог бы счесть «детским», – и теперь просто сидел на подоконнике.
Прошлой ночью штормовой ветер ревел как Кинг Конг, пытаясь сорвать крышу с нашего дома, но к утру все стихло. Я наблюдал, как сосед через дорогу, Мистер Вуммер, пытается приладить на место фрагменты забора, вырванные ураганом. Дядя Брайан свернул в наш дворик и заглушил двигатель. Первой из машины вышла тетя Эллис, мамина сестра. А потом – мои двоюродные братья. Сначала Алекс – в футболке «Скорпионс» и с повязкой на голове, как у Бьерна Борга. Алексу 17, но лицо его все еще покрыто подростковыми прыщами, и тело свое он носит так, словно оно слишком велико ему. Вторым вышел Найджел, тонкий, как жердь. Он был слишком увлечен кубиком-рубиком, и не замечал никого вокруг. Последним вышел Хьюго, как всегда в отличной физической форме. Он на два года старше меня. Имя «Хьюго» было бы проклятьем для большинства мальчишек, но мой брат носит его гордо, как нимб (плюс, он учится в Ричмондской школе, где жертвой издевательств ты можешь стать не потому, что ты уникален, а потому, что ты недостаточно уникален). Хьюго был одет в черную кофту на молнии, без капюшона, джинсы «Левайс», ботинки с острыми носками. На запястье у него – тканевый браслет. Такие обычно носят, чтобы доказать, что ты не девственник. Хьюго – баловень судьбы. В то время, как остальные мальчишки бегают за девчонками, в случае с Хьюго все наоборот – девчонки бегают за ним.
– Наконец-то! – мама вышла из дома и обняла тетю Эллис. Я приоткрыл окно, чтобы лучше слышать их разговор. Отец вышел из своей оранжереи, снимая с пояса набор садовых инструментов.
– Ну и погодку ты нам привез, Брайан.
Дядя Брайан извлек свое тело из машины и шутливо вскинул руки в защитном жесте, увидев отца.
– Что это с тобой? Подцепил бациллу садоводства?
Отец махнул садовой лопаткой.
– Чертов ветер придавил к земле мои желтые Нарциссы. У нас есть «знакомый», который обычно ухаживает за оранжереей, но его не будет до вторника, и как гласит старая китайская поговорка ––
– Мистер Бродвоусу, нашему садовнику, – перебила мама, – нужно бы платить в два раза больше за то, что ему приходится исправлять урон, который Майкл наносит саду в его отсутствие.
– …как гласит старая китайская поговорка: «счастье жены длится неделю, счастье свиньи – месяц, счастье сада – вечно». – Сказал отец. – По-моему, очень остроумно, а?
Дядя Брайан сделал вид, словно действительно считает эту фразу остроумной.
– Когда Майкл вчера услышал пословицу в программе «Вопросы садоводства», свинья шла перед женой. – Заметила мама. – Ты гляди – как они выросли, твои мальчишки! Что ты подсыпаешь им в завтрак, Эллис? Что бы это ни было, мы должны дать это Джейсону.
Это был удар ниже пояса.
– Так, давайте-ка зайдем в дом, пока нас не сдуло к чертовой матери. – Сказал отец.
Хьюго получил мой телепатический сигнал и посмотрел вверх.
Я махнул рукой.
Мини-бар обычно открывают только в дни больших застолий. Он пахнет лаком и парами хереса (однажды, когда никого не было дома, я попробовал чуть-чуть хереса. На вкус – как средство для мытья посуды). Стульев не хватало, и мама заставила меня притащить один из зала. Стулья у нас тяжеленные, они весят как минимум тонну, и я сильно ударился коленом, пока тащил один из них, но, конечно, притворился, что это было легко. Найджел плюхнулся на пуфик, а Алекс занял кресло, и постукивал пальцами по подлокотнику. Хьюго сел прямо на ковер, по-турецки сложив ноги, и сказал «ничего страшного, тетя Хелен, мне и здесь удобно», когда мама стала ругать меня за то, что я не принес еще один стул.
Джулия до сих пор не появилась. «Еще минутку!» – донесся голос из ее комнаты двадцать часов назад.
Отец и дядя Брайан как всегда стали спорить о том, как лучше всего добираться из Ричмонда в Ворчестершир (оба сели за стол, одетые в те самые жакеты, которые подарили друг другу на рождество). Отец считал, что если ехать по трассе А40, вместо А419, то выиграешь как минимум 20 минут. Дядя Брайан, естественно, был не согласен. Когда он сказал, что домой поедет через Сиренчестер и трассу А417, отец пришел в ужас.
– А417? Ехать через Костволд в выходной? Брайан, ты с ума сошел!
– Я уверена, Брайан знает, что делает. – Заметила мама.
– А417 – это чистилище! – Отец уже листал Атлас Дорог Британии. Дядя Брайан сочувственно посмотрел на маму, взглядом как бы говоря: «пусть развлекается, если от этого ему станет легче». (этот взгляд очень злил меня).
– В нашей стране есть такие штуки, Брайан, – может ты слышал о них, – называются «скоростные шоссе»… – отец ткнул пальцем в Атлас, – вот, тебе надо повернуть на М5, потом – держать курс на восток. Нет никакой нужды ехать через Бристоль, ты увязнешь там, как в болоте. Сначала М4, потом А46. Это – оптимальный вариант.
– В последний раз, когда мы ездили к Дону и Дракуле, мы так и поступили. М4 к северу от Бристоля. И знаешь что? Застряли, бампер в бампер, на два часа! Помнишь, Эллис?
– О, это был до-о-олгий путь!
– Два часа, Эллис.
– Да, но в то время только строилась новая полоса, а теперь ее открыли, и ты проскочишь там с ветерком. Гарантирую.
– Спасибо Брайан, но я не фанат скоростных шоссе.
Отец раздраженно захлопнул Атлас Дорог.
– Ну что ж, если ты фанат езды со скоростью 30 километров в час, в окружении пенсионеров на своих старых тарантайках, то А417 – это твой вариант.
– Помоги нам, Джейсон.
«Помоги нам, Джейсон» – на языке взрослых это значит: «сделай все за нас». Я стоял с подносом в руках, пока мама показывала тете Эллис свою кухню, свежую, только после ремонта. От духовки исходил запах тушеного мяса. Тетя Эллис восхищалась новой кафельной плиткой, назвала ее «изысканной», пока мама наливала Кока-колу Алексу, Найджелу и мне. Хьюго отказался от колы и попросил стакан холодной воды. Потом я наполнил тарелку печеньем «Twiglets» (взрослые думают, что мы, дети, любим это печенье, хотя на самом деле на вкус оно напоминает жженые спички, засунутые в задницу). Я поставил все на поднос и отнес к столу.
Как же это несправедливо! Меня заставляют работать прислугой. Если бы я, как Джулия, позволил себе сидеть в комнате весь вечер, родители уже давно послали бы за мной отряд Спецназа.
