Борис Палант - Дура LEX
Некоторые подумают — большое дело, какая разница между Башкой и Башкой-Водой? Те, кто так подумают, не имеют права командовать даже взводом. Ведь Башка-Вода находится на континенте, а Башка на острове! Сколько же у меня будет времени для отрыва? Как быстро спохватится руководитель группы, что Люды с ними больше нет? Как скоро он сообщит об этом в милицию, а скорее, в местную гэбуху? Какую операцию начнут гэбисты по нашему отлову? Для Люды Башка и Башка-Вода были одно и то же. В фильмах меня всегда раздражали глупые красавицы, которые мешали главным героям сражаться, убегать, догонять, думать, короче, совершать осмысленные действия. И вот Люда туда же.
Первым делом надо узнать, какое сообщение между островом Крк и континентом. В Нью-Йорке я познакомился с турагентом Еленой Васильевной, которая работала в Манхэттене. Елена Васильевна была из второй волны иммиграции — ее девочкой привезли родители в США после войны, а родилась она то ли в Германии, куда угнаны были родители, то ли на Украине. Елена Васильевна говорила на красивом русском языке, с незнакомым мне акцентом. Называл я ее только по имени-отчеству. В иммиграции все становятся Мариками и Танями вне зависимости от возраста и положения. Сначала мне льстило, что я могу уважаемого профессора назвать «Анатолий» и он отзовется. Мне также нравилось, когда какая-нибудь сопливая шантрапа называла меня по имени — это молодило. Но Елену Васильевну, которая была старше меня лет на десять, иначе назвать, как по имени-отчеству, в голову не приходило. Она и сама представилась «Елена Васильевна». А на визитке стояла ее фамилия: Роджерс.
Позвонил я в Нью-Йорк Елене Васильевне и дал ей задание узнать, как можно из Риеки попасть на остров Крк. Может быть, есть паром, на который можно погрузить машину? Мне нужно было летнее расписание всех транспортных средств, курсирующих между континентом и Крком.
Я написал Люде письмо, в котором просил уточнить, будет ли она в Башке или в Башке-Воде. Ответ пришел очень быстро, и из него следовало, что она толком не знала. Я был поражен. Не знаешь — так пойди и узнай! Уже лето на носу, пора билеты заказывать, машину бронировать, окончательный план составлять с расписанием наших действий по дням и по часам. Я понял, что переписываться с Людой было пустой тратой времени. Хотелось крикнуть в пространство: «Где же ты, еб твою мать, будешь?» Если б не ненависть к Советскому Союзу, наверное, отправил бы я Люде медленной почтой письмо: «Дорогая, как только ты будешь точно знать, где и когда ты будешь, сообщи, но в этом году у нас ничего не получится по причине твоего полного распиздяйства».
А собственно говоря, какого хера я готовлю ее похищение? Разве она хоть в одном письме намекала, что хотела бы удрать в Америку? Или что хотела бы прожить всю оставшуюся жизнь со мной? Почему я решил вопрос о ее побеге за нее? С другой стороны, если она все же решит бежать, то другого шанса у нас не будет, а значит, надо быть готовым к побегу. Да, у нее есть полное право отказаться, уговаривать я ее не буду. Или все-таки буду? Немножко, но буду. Если бы дело было только в ней, может, вообще не стал бы уговаривать, но тут еще Софья Власьевна замешана, а ее мне хотелось поиметь извращенным способом.
Я начал составлять план, включающий два сценария — с Башкой и Башкой-Водой. Летим (с Аликом, разумеется, раз того хотят карты Таро) во Франкфурт, там садимся на поезд до Загреба. Если бы я точно знал, что Люда будет в Башке, я бы выбрал географическим узлом операции Любляну, но от Любляны слишком далеко до Сплита. Не зная, в Сплит ли придется ехать или через Риеку на Крк, я вынужден был остановиться на Загребе.
В Загребе берем машину и едем либо на Риеку, а оттуда на Крк в Башку, либо в Сплит, а оттуда рукой подать до Башки-Воды. Если Люда будет в Башке, нам надо успеть удрать с острова и как можно быстрее добраться до Загреба. В случае преследования хорошо было бы иметь хату в Карловаче или в самом Загребе. Куда-то надо будет деть машину — не сдавать же ее обратно, если ты в розыске. Значит, машину надо бросить в какой-нибудь деревне, желательно в стороне от трассы Риека-Карловач-Загреб.
Если Люда будет в Башке-Воде, план будет примерно такой же, за исключением того, что мы не будем связаны паромным сообщением, что хорошо, но путь из Сплита до Загреба чуть ли не втрое дольше, чем от Риеки от Загреба, что плохо. Для такого длинного пути надо было бы иметь две хаты — одну в районе Обровача, другую — в том же Карловаче.
И для первого, и для второго сценария остается один и тот же вопрос — как добраться от Загреба до австрийской границы, если мы идем на нелегальный переход? Где осуществить переход? Мой выбор пал на словенский город Марибор. Именно туда мы должны будем добраться каким-то образом из Загреба, там надо иметь надежную хату, где мы могли бы скрываться в случае необходимости долгое время. От Марибора до австрийской границы всего восемнадцать километров. Их можно преодолеть на попутке (рискованно), каким-нибудь автобусом (еще хуже, если мы в розыске), на арендованной машине (плохо по предыдущей причине плюс машину нужно куда-то деть), пешком (плохо, потому что не знаем дороги, да и путь неблизкий). Было бы идеально, если бы какой-нибудь свой человек подбросил нас на своей машине.
Я снова встретился с Зораном. Задача простая — нужна хата в Мариборе и человек с машиной, который бы согласился нас подвезти до какого-нибудь места вблизи австрийской границы. Зоран пообещал узнать, выполнимо ли это задание. Я также попросил Зорана, Душана и Бетти найти мне хаты в Карловаче, Оброваче, а главное, в Загребе.
Иногда мы просим малознакомых людей об одолжении. Они соглашаются нам помочь, но и они и мы знаем, что из этого ничего не выйдет, — и мы просим вяло, понимая, что ничем они нам не обязаны, и они это чувствуют. Я решил попросить об одолжении убедительно. От их помощи зависела жизнь Люды, Алика и моя. Меня не устраивал ответ «Извини, никого не нашел» и тем более ответ «Вот имя и адрес», если не было подтверждения реальной готовности помочь. Я собрал Душана, Зорана и Бетти у себя дома. Пригласил Боба, Дхарма и еще двух близких друзей из юридической школы, которых я решил посвятить в свои планы, — Кевина и Билла. Я хотел, чтобы югославы увидели, что я не один, что обещание помочь мне услышано несколькими людьми. Американцы простые люди, а потому склонны к патетике. Об индусе Дхарме я уже не говорю. На нашем собрании звучали страшные слова, высокие слова. Даже футболист Душан проникся моментом и пообещал сделать все возможное.
* * *Поездка в Питсбург команды нашего университета была удачной. Мы заняли первое место в категории «Лучшее юридическое исследование вопроса». А потом началась сессия с ее многочисленными экзаменами. Юридическая школа Буффальского университета была особой, новаторской. Экзамены могли длиться по нескольку дней. Профессор дает ситуацию, которую надо обсосать со всех сторон: проанализировать факты, вскрыть все юридические проблемы, установить главный юридический вопрос конфликта, выстроить аргументы в пользу одной стороны и контраргументы в пользу другой, взвесить убедительность каждого аргумента и контраргумента в свете обычного права, то есть предыдущих решений судов, после чего предсказать решение суда в данном конфликте с его полным обоснованием. Работать над ответом можно было где угодно — в библиотеке или хоть у себя дома. Пользуйся любыми материалами, списывай что хочешь, откуда хочешь и в любом количестве, но если списываешь — сделай сноску и укажи, откуда текст. Разумеется, профессор снижал оценку за использование чужого текста, но не до «двойки». А вот если профессор тебя поймает на списывании, которое ты не отметил, то поставит тебе «кол», и кредиты за курс не пойдут в зачет. А если ты списывал, проявляя изощренную хитрость, то есть переделывал фразы или менял фразы из оригинала местами, пытаясь скрыть плагиат, тебе конец: дело не ограничится «колом», тебя могут запросто выгнать из юридической школы — нам адвокаты-обманщики не нужны. Один из старейших сенаторов Соединенных Штатов — Джо Байден, возглавляющий сенатский комитет по внешней политике. Лет шестнадцать тому назад он участвовал в президентской гонке, но выбыл на раннем этапе — журналисты-сволочи раскопали, что в юридической школе студент Байден списывал! Конечно, президентом такой мошенник быть не может, и Байден, невразумительно пытавшийся что-то объяснить своим избирателям, выбыл на тот момент из борьбы за Белый дом. Что, впрочем, не помешало ему стать потом вице-президентом.
