Александр Проханов - Политолог
Дышлов успокоился, тем более, что приходили известия о поступлениях в партийную кассу, — взносы представителей крупных компаний, делегированных в коммунистические депутаты.
— Ладно, слушай анекдот. Приходит беременная женщина к врачу на обследование. Доктор ощупывает, просвечивает живот. Обеспокоено говорит: «Сложный случай. Ребенок лежит в свернутой позе, очень неудобно рожать» — «Как же быть?» — плачет будущая мать. Доктор задумался, глядя на живот: «Кто по национальности отец ребенка?» — «Еврей» — «Ну тогда выкрутится», — и Дышлов жизнерадостно засмеялся.
Очередным мероприятием, носившим агитационный характер, была презентация книги Дышлова «Русский фактор», где автор развивал свои оригинальные взгляды на русскую историю и на русский национальный характер. Книга была умелой компиляцией из трудов Карамзина, Ключевского, Соловьева, Костомарова, с добавлением статей неизвестных авторов — о русском аспекте советской истории и о роли «русского» в современном оппозиционном движении. Чтобы превратить выход книги в эффектное событие, стараниями Стрижайло были привлечены миниатюристы из Палеха, снабдившие книгу изумительными иллюстрациями. Выполненные в характерной, иконописной манере, с обилием алого, лазурного, золотого и зеленого, эти миниатюры делали книгу драгоценной, создавали синтез политического, исторического и эстетического. Для пущего изящества часть текстов была переведена на древнеславянский, иврит и английский, а также выполнена рельефно-точечным шрифтом слепых по «технологии Брайля». Налицо был художественный проект, привлекавший внимание прессы, арт-критиков, ценителей истории и полиграфии. Был приглашен дипкорпус, академические круги, духовенство, несколько наиболее значимых представителей «Общества слепых». Куратором проекта стал известный арт-критик по прозвищу «Танкист», ибо его фамилия была созвучна фамилии фашистского фельдмаршала бронетанковых войск, успешно воевавшего в Африке. Как полагали, арт-критик трагически погиб во время захвата террористами театра на Дубровке, в память о чем на Крымском мосту была открыта мемориальная стелла. Сенсацией же являлось то, что арт-критик выжил, его не взяли ни отравляющий газ зарин, ни пуля разбойника. Теперь, на презентации, бледный, в черном мундире танкиста, с серебряными черепами в петлицах, он являл собой блестящий пример бессмертия.
Презентация проходила в респектабельном помещении газеты «Аргонавты и фрукты». Несколько великолепных экземпляров книги лежало в президиуме. Дышлов, румяный от удовольствия, перелистывал мелованные страницы с драгоценными иллюстрациями. «Илья Муромец побивает печенегов у стен Киева». «Святые Дмитрий Донской и Александр Невский спасают Русь от захватчиков». «Иоанн Грозный сокрушает Казанское ханство». Эти миниатюры с обилием нимбов, алых плащей и воздетых мечей напоминали иллюстрации к летописи, в которой Дышлов, подобно Нестору, описывал события так, будто сам разбивал голову поганого Жидовина, пронзал копьем магистра Ливонского ордена, поджигал пороховую бочку под стенами Казани. «Вольница Степана Разина». «Отсечение головы Емельяну Пугачеву». «Декабристы на Сенатской площади». Эти лубочные изображение мятежей и восстаний прошлого объясняли народные истоки русской Революции, обнаруживали народность самого Дышлова, его бунтарскую натуру, сочетание стихии крестьянских восстаний с аристократическим рационализмом декабристов. «Выступление Ленина на броневике». «Народ строит домны Магнитки». «Сталин на параде сорок первого года». Эти миниатюры напоминали иконы. Первая — «Въезд Христа в Иерусалим». Вторая — «Покрова Святой Богородицы». Третья — «Несение креста». Сама стилизованная, архаичная манера иллюстраций делала революционные преобразование Страны Советов неотъемлемой частью тысячелетней истории России, а Дышлова — преемником великих «красных вождей», хранителем исторических заповедей. «Знамя Победы над Рейхстагом» напоминало икону «Богоявление». «Полет Гагарина в Космос» был интерпретацией иконы «Вознесение Ильи Пророка». «Освоение Целины» выглядело, как «Притча о сеятеле». Дышлов в этой части книги выглядел, как современник и участник грандиозных событий, — карабкался на горящий купол Рейхстага, сквозь свист турбин выдыхал в микрофон: «Поехали!», сидел за штурвалом красного целинного комбайна. Последний раздел книги был посвящен нынешней оппозиционной борьбе, в которой Дышлов представал народным вождем. Миниатюра «Двуглавый Дракон — Горбачев и Ельцин» напоминала икону «Георгий Победоносец», где на алом жеребце, в золотом шлеме и пурпурном плаще Дышлов поражал копьем двухголовую мерзкую тварь, свившуюся у кремлевских ворот. «Восстание 93-го года» выглядело как «Церковь воинствующая», с обилием лиц, летящими ангелами, пылающим белым Дворцом, на фоне которого Дышлов воздевал красный стяг. Венчала книгу иллюстрация «Все на борьбу с антинародным режимом», — красочное многолюдное шествие у Кремля с Дышловым во главе.
Эту книгу, изданную на деньги олигарха Маковского, перелистывал в президиуме Дышлов, готовый давать автографы, когда в зал доставят пачки с основным тиражом.
В зале, уже переполненном, стояли на штативах телекамеры, мерцали вспышки фотографов, умненькие барышни-журналистки приготовили блокноты и диктофоны. В первых рядах сидели именитые гости. Историк, редактировавший книгу, сторонник божественного происхождения России. Раввин в кипе, своим присутствием демонстрирующий отсутствие в книге антисемитизма и ксенофобии. Слепой профессор, обнаруживший зрительные нервы на кончиках пальцев. Представители посольств, подтверждавшие, что в лице Дышлова они имеют дело с политиком мирового масштаба. Известный богослов дьякон Куратор, отнюдь не выкрест, а остзейский немец, как и Патриарх Редигер. Много других гостей, — депутатов Думы, коммунистических активистов, литературных и художественных критиков, пожелавших поучаствовать в презентации, а потом всласть выпить и закусить на фуршете. Стрижайло замешался в толпе на дальних рядах, ничем не выдавая свою главенствующую роль, исподволь, жестами, рассылая сигналы помощникам в разных концах конференц-зала.
Торжество открыл куратор проекта «Танкист», великолепный в своем черном беспощадном мундире, с пистолетом «вальтер» на худом бедре, с тангентой у стиснутых губ:
— Пусть никого не обманывает красочность оформления. Это танк, который расписали от гусениц до пушки художники Палеха. Бомбардировщик, закамуфлированный мастерами Хохломы. Авианосец, выполненный в эстетике жестовских подносов. Межконтинентальная ракета, обернутая в домотканые рушники и красочные платки. Но когда прозвучит команда: «Ахтунг, ахтунг, панцер!..» вы убедитесь, что значат «танковые клинья» и «ковровые бомбежки»! — он выкинул в знак приветствия руку, серебряные черепа в петлице непримиримо сверкнули, а нашивка за ранение, полученная при захвате «Норд-Оста», вспыхнула, как улыбка героя.
