Януш Вишневский - Бикини
Потом они ехали на тряском военном джипе на военную базу. За время поездки лейтенант Берни Колье выпил еще три бутылки пива и несколько раз предложил Анне отхлебнуть. Ему, должно быть, казалось, что он развлекает ее разговором, хотя на самом деле он мешал ей думать и смотреть на дорогу. Кроме того, он почему-то все время грубо издевался над молодым рядовым, управлявшим автомобилем. Наконец Анна не выдержала.
— Знаете что, господин Колье? — прошептала она, склонившись к нему.
Он оторвался от бутылки пива и игривым тоном ответил:
— Я знаю почти все, но это еще нет, мисс...
— Вот сейчас и узнаете, Берни, — кивнула она. — Ты узнаешь всю правду, Берни. Я в своей жизни встречала несколько американских офицеров, в Германии и Штатах. Но ни один, Берни, поверь, ни один, — она еще ближе склонилась к его уху, — не был... — она втянула воздух в легкие и громко крикнула: — таким мерзким, вонючим и грязным козлом, как ты! Ни один!
Лейтенант Колье резко отодвинулся и облился пивом. Минуту он громко сопел. Потом начал ругать шофера. А потом наконец замолчал.
В Хикэме он даже не вышел из машины, чтобы помочь Анне, и не разрешил выйти шоферу. Она спокойно забрала свой чемодан, попрощалась с водителем и пошла к стоявшему на взлетной полосе военному самолету. Точно на таком же они со Стэнли летели из Европы в Нью-Йорк. Она поднялась на борт. Место за занавеской было свободно. Анна присела, прижимая к себе фотоаппарат. Через несколько минут раздался уже знакомый шум двигателей. Они взлетели. Анна устала, но напряжение все еще было слишком велико. Она открыла бутылку водки. Сделала несколько глотков и постаралась заснуть...
В Маджуро они приземлились, когда было уже темно. Путешествуя на запад, они догоняли время. Почти все время полета от Лос-Анджелеса длилась ночь, самая долгая в ее жизни. Когда Анна вышла из самолета, было жарко и влажно. На полосу выгрузили багаж. Она сняла пальто, потом свитер. И осталась в одном лифчике. Молодой мужчина, стоявший рядом, посмотрел на нее, как на пришельца с другой планеты. Она открыла чемодан и достала ситцевую блузку. Сняла лифчик. Мужчина отвернулся. Анна надела блузку. Наконец к самолету подъехал грузовик, в него погрузили их багаж. Грузовик уехал. Анна пошла вместе с военными к маленькому деревянному строению с крышей из пальмовых листьев. Отвезти прибывших пассажиров «в порт» должен был рикша. Выяснилось, что рикша — это обычный велосипедист, к велосипеду которого прикреплена маленькая коляска, где может с трудом поместиться один чемодан. Анна села на багажник и обняла худого юношу за пояс. Они двинулись. Закрыв глаза, она вспомнила, как Гиннер возил ее на велосипеде по двору на Грюнерштрассе...
Минут через десять они добрались до берега. То, что здесь называли портом, напоминало пристань для яхт на острове Сильт. У деревянных мостков качался на волнах небольшой гидросамолет. Анна вцепилась в металлические поручни сиденья, когда при взлете они с воем поскакали на волнах.
Проснулась она от неожиданного толчка: это рыжеволосый парень в военной форме, сидевший рядом, ткнул ее локтем в бок окно. Был яркий солнечный день. Самолет заходил на посадку. Анна выглянула в иллюминатор, схватила фотоаппарат и прижала его к иллюминатору. Но почти сразу отодвинула. Посмотрела еще раз. Казалось, кто-то разбросал на бирюзовом ковре огромные изумруды. Она протерла глаза. Сплошная зелень и голубизна! Чудесные цвета. Потом показалась узкая, прерывистая полоска суши, похожая на неправильный круг. Анна опять приставила к иллюминатору объектив. Ей очень хотелось нажать на кнопку, но она передумала. Впервые в жизни она сомневалась, что ей удастся запечатлеть на пленку то, что видит. Слишком много оттенков, слишком красиво. Ей казалось, что аппарат ослепнет и обезумеет, ведь он сможет передать только свет и тень. Белое, черное и множество оттенков серого. Словно не хватает одного измерения, и все выглядит таким плоским. Именно этого она и добивалась до сей поры. И пока у нее получалось. Для всего, что снимала, хватало белого, черного и серого. И она не была готова к такому буйству красок.
Самолет снижался, описывая все более узкие круги. Там, где белый песок суши поднимался из океана, у воды был зелено-голубой цвет, как у индийских самоцветов. Анна видела такие в нью-йоркском музее. Бирюзовые волны набегали одна на другую, вскипая белыми пенными воротниками. И их тут же разбивали следующие. Анна поняла, что не сумеет ухватить это мгновение.
Она была взволнована. Нечто подобное она переживала, когда рассматривала с отцом картины в музеях Берлина и Дрездена. Широко открытые от удивления глаза, а потом восторг. Тогда она прижималась к отцу, а он нежно гладил ее по голове. Она взяла за руку молодого солдата, сидевшего рядом. Так, молча держась за руки, они смотрели вниз.
Самолет ударился о волны, подпрыгнул и снова опустился. Через минуту выключили двигатели, и наступила тишина. Спокойное покачивание, плеск воды. Анна посмотрела на часы. Была пятница, 22 февраля 1946 года. Она добралась до Бикини...
К самолету подплыли две военные шлюпки. В первую cложили багаж, и пассажиры прошли по шаткому трапу во вторую. Шлюпка подошла к пляжу и села плоским дном на песок. Вдали, между пальмами, Анна заметила что-то вроде ангара.
— «Кросс Спайкс клаб»! — радостно воскликнул рыжеволосый парень. — Я с самого Маджуро мечтал о холодном пиве. Наконец-то! Ради этого стоило тащиться на край земли.
Солдаты выскочили из шлюпки на песок и направились к ангару. Анна сошла на берег последней. Рыжеволосый парень взял у нее фотоаппарат и пакет с пленками, потом подал ей руку. Она почувствовала мягкий и теплый песок под ногами. Ее чемодан одиноко затерялся среди солдатских рюкзаков.
— Мы обязательно еще увидимся. Здесь трудно не встретиться, — рыжий улыбнулся ей на прощание и тоже побежал к ангару.
Анна склонилась над чемоданом. Ей захотелось взглянуть на документы, которые еще в Гонолулу передал ей в покрытом сургучными печатями конверте лейтенант Колье. Она знала от Артура, что ей предстоит делать. Она должна не только фотографировать, но и постараться выяснить, почему этим маленьким кусочком суши на краю света так активно интересуются политики и военные теперь, через полгода после окончания войны на Тихом океане. Но Анне не хотелось об этом думать в данную минуту. Она ужасно устала и мечтала найти здесь кровать или гамак, а еще — искупаться. Ей даже не хотелось подсчитывать, сколько времени она провела в пути.
Она наклонилась и, открыв чемодан, достала оранжевый конверт. Стоя на коленях, сломала сургучные печати. И тут в чемодан упал маленький белый конверт. Анна резко подняла голову.
