Алексей Иванов - Message: Чусовая
«— А мы бурлацить.
— Лиже! А поштё?
— Бают: баско, богачество, бают…»
О бурлаках Шайтанских заводов (теперь город Первоуральск) краевед А. Топорков в 1892 году писал: «Во время весенней отправки железа по реке Чусовой многие из местных жителей идут на караван. Плата от 8 до 9 руб. до Перми, на своём продовольствии. На сплав до Перми и возвратный путь требуется не менее двух недель. Если принять во внимание передний и обратный путь на своём продовольствии и в особенности опасность плавания вперёд по извилистой реке Чусовой, где гибель барок не редкость, то подобная плата далеко не завидна».
Из массы бурлаков выделялись подгубщики — бурлаки, которые стояли у «губы» весла, так сказать, «начальники весла», «старшие матросы». В подгубщики брали самых физически сильных, опытных и сообразительных людей. Подгубщиком был легендарный чусовской герой Василий Балабурда.
В начале XX века по Пермскому краю наравне с дешёвыми книжками о приключениях сыщика Пинкертона или царевича Еруслана Лазаревича ходили и книжки с рассказами о подгубщике Балабурде. Поэт-футурист В. Каменский вспоминал, как в детстве он зачитывался этими историями. Этнограф и историк Г. Н. Чагин поясняет: «Действительное лицо — житель д. Матвеевой Кунгурского уезда Василий Балабурда явился прототипом сказочного богатыря Балабурды. Жители чусовских деревень ещё в конце 50-х годов много рассказывали фольклористам Уральского университета об этом силаче-богатыре, поскольку образ его воплотил народный идеал об облегчении тяжёлой сплавной работы, которой длительное время занималось всё население Чусовой». А народное отношение к Василию Балабурде замечательно выразил один местный житель, который в негодовании воскликнул: «Такого силяка не любить!..»
О Балабурде рассказывали, что на спор он поднимал якорь или ставил на попа 16-метровую «косную» лодку. В одиночку он стаскивал с мели барку. Балабурда любил выпить, но во хмелю был не буйный. Вообще он был добрый, но обидчивый. Когда кто- то посмеялся над ним, он снял с насмешника шапку, приподнял баню и положил шапку под угол. Другой раз, когда он попросил кузнецов сделать ему ножик, а кузнецы затянули выполнение заказа, он выволок из кузни наковальню и подпёр ею дверь.
Балабурда был очень неуклюжим и некрасивым. Из-за этого он не понравился царю, когда его возили в столицу, чтобы он показал свою силу. Балабурда не был женат, жил с сестрой, ещё более неуклюжей, некрасивой и сильной, чем он сам. Брёвна для строительства избы нельзя было возить из леса на лошади (тогда это считалось кражей), и Балабурда притащил брёвна на себе. Народ был убеждён, что Балабурда такой сильный, что в бане дрался с чёртом — вышла ничья. Умер Балабурда внезапно: разгружал в ледяной воде севшую на мель барку и то ли простудился, то ли надорвался.
Балабурда вовсе не был дураком. О нём рассказывают сказку, как он поймал вора. К нему привели несколько мужиков, на которых пало подозрение в воровстве. Балабурда взял петуха, обмазал сажей, посадил под решето и велел всем мужикам по очереди сунуть под решето руку и погладить петуха. Под рукой вора петух должен закричать. Все мужики сунули руку под решето, но петух ни у кого не закричал. Тогда Балабурда велел мужикам показать ладони. У всех они были в саже, а у вора — чистая. Вор побоялся гладить петуха.
Предания о Балабурде, конечно, забавны и интересны, но за ними просматривается душа реального живого человека. При всей былинной мощи Балабурды от его образа исходит какая-то грусть несбывшихся надежд: некрасив, неженат, да ещё и объект насмешек… Похоже, что Василий Балабурда стал жертвой мифологичности народного сознания. Народному сознанию требовался силач-богатырь, герой. Вот Балабурда и стал «чусовским Гераклом». Поэтому он и совершал свои подвиги.
Да, они были ему по плечу. Но хотелось-то ему простого счастья — домашнего очага, жены, детей. А герою по статусу всего этого не полагается. Отсюда и детская обидчивость незлобивого титана. В неожиданной человечности образа Балабурды вдруг проскальзывает трагедия всего народа: манит жизнь на земле — спокойная, крестьянская, размеренная и душевная… А история заставляет рвать жилы, жертвуя всем и совершая подвиг за подвигом. Например — сплавляя «железные караваны».
И была ещё одна категория людей, причастных к сплаву, хотя сами они не плавали на барках. Это — «крапивное семя», пристанские чиновники. После реформы 1861 года на каждой пристани образовалась своя сплавная контора — акционерное общество, которое вело переговоры с заводами о поставке грузов. Акционеры этих обществ получали 10–20 % прибыли, а сами работники контор — куда больше. На штрафах, приписках, обсчёте, воровстве и подлогах за три-четыре года сколачивался значительный капитал. Мамин-Сибиряк писал об этих чиновниках: «Специально о караванных конторах на Урале существовало что-то вроде математической аксиомы: стоит только попасть поближе к каравану, как все блага сего грешного мира повалятся на такого мудреца».
СПЛАВ
Когда отсутствовали дороги и достаточно ёмкие, быстрые средства передвижения грузов, сплав барок по Чусовой был единственным способом доставки продукции многочисленных уральских горных заводов в Центральную Россию. В старинном документе сказано: «Готовое железо в нужные места можно было водой спровадить». Ещё В. Н. Татищев писал о транспортном пути с Екатеринбургского завода: «Весною путь отсюда во всю Сибирь Исетью, в Казань Чусовою и вниз Камою; к городу Архангельскому Камою вверх и потом Килтмою (рекой Кельтьмою, левым притоком Камы) в Вычегду и Двину, весьма купечеству путь способной». В XIX веке, до постройки Горнозаводской железной дороги, 50 горных заводов сплавляло по Чусовой 80 тысяч тонн металлов ежегодно, да ещё 50 тысяч тонн грузов давали купеческие караваны. В некоторые годы на сплав выходило до 600 барок. Обычно их было 300–400.
Грузы были самые разные. Например, в 1843 году по Чусовой в барке провезли знаменитую Колывановскую вазу — «Царицу ваз». Она была выточена из цельной глыбы яшмы на Колывано-Воскресенском заводе на Алтае. Это самая большая ваза в мире. Вес ее 19 тонн, высота — более 2,5 м, размер овальной чаши — 5 на 3,5 м. Вазу доставили в Зимний дворец. Сейчас она экспонируется в Эрмитаже.
Караваны по Чусовой спускались в Каму и Волгу. По Волге они поднимались бурлацкой тягой. Главным пунктом назначения была Макарьевская ярмарка возле Нижнего Новгорода — «Всероссийский карман», как иронично называли её современники. Но некоторые суда сворачивали в Оку, шли до Коломны, а от неё по Москве-реке до Москвы. Другие же плыли до Твери, а дальше по реке Тверце и Вышневолоцкому каналу перебирались в реку Мсту, из неё — в озеро Ильмень, затем мимо Новгорода в Волхов, потом в Ладожское озеро и по Неве — в Петербург.
![Екатерина Чусовая - Блики на спицах [СИ]](/uploads/posts/books/7439/7439.jpg)
