Дарья Асламова - Приключения дрянной девчонки
Вчера мы забрели в небольшой магазинчик, привлекший мое внимание длинными расписными ящиками. Мы долго любовались яркими диковинными узорами. Чего там только не было! Сверкающие яркие птицы, драконы с причудливыми крыльями, тропические цветы удивительной красоты. Потом мы узнали, что это гробовая лавка!
Кхмеры любят отправлять своих покойников в вечность в праздничных, красочных гробах.
Тропическими ночами у белых мужчин пробуждаются иллюзии, что любая здешняя женщина – заморское чудо, экзотическое и загадочное. Они отправляются в знаменитый "Мартини-клуб", куда слетаются, как тучи мошкары, толпы проституток.
Они, как чайки к добыче, устремляются к каждому входящему мужчине. Здесь самый воздух дышит досугом. В клубе рождаются колониальные романы, служащие ООН заводят тропических походных жен. Здесь происходят сцены ревности, отчаянные драки и перестрелки. Мужчины произносят дешевые, минутные слова и обсуждают любовь с грубостью студентов-медиков. Они неразборчивы – одиночество невзыскательно в выборе спутников.
Столица Камбоджи – это мир в миниатюре. Здесь работают представители 3о стран.
Но репутацией самых бесшабашных пользовались солдаты болгарского батальона. На дискотеках их звали "парни номер один". Славянская кровь показала себя во всей своей необузданности: несколько случаев СПИДа и сифилиса, два случая самоубийства при сомнительных обстоятельствах. Болгары высоко несли знамя национального темперамента и так намозолили глаза благопристойному ооновскому начальству, что их выслали в дикую провинцию Кампонгспы. Там они подружились с красными кхмерами и пригласили их на пьянку. Кхмеры пришли со своими женщинами.
Через пару часов болгары напились в Дым и стали приставать к местным дамам.
Красные ушли, вскоре вернулись с автоматами, пристрелили троих и ранили несколько болгар.
Шальные солдаты болгарского батальона умели делать женщин счастливыми. При отъезде их провожал целый полк рыдающих проституток, хотя при расплате наши братья славяне исходили из принципа: "Гусары с дам денег не берут" При отъезде они набили чемоданы крокодилами, обезьянами, змеями, тарантулами и скорпионами, чтобы продать их за большие деньги на родине. Всю эту живность болгары выпустили погулять в таиландской гостинице. Целые сутки персонал отеля вылавливал эту живописную компанию. Таможенника в аэропорту бросило в пот, когда из чемодана на него глянули немигающими холодными глазами две гадюки. В самолете болгары выкурили столько сигарет, что сработала пожарная сигнализация.
Я веду здесь развеселую жизнь. Вечером Сережа, Толя и я ужинаем в их комнате (для них готовит изумительные блюда китаянка Лида), после ужина музицируем на синтезаторе, распевая русские романсы, потом едем пьянствовать в бар или на дискотеку, где я лихо отплясываю ламбаду. Правда, здесь напряженка с вином, в основном все хлещут виски и джин, но и к джину можно привыкнуть.
Вчера познакомилась с одним красивым молодым человеком, русским служащим ООН. Он под каким-то сомнительным предлогом явился ко мне в комнату и пригласил в ресторан. Мы отправились в очень тихое приличное заведение, где полакомились королевскими креветками, запеченными в тесте. Его зовут Артур. У него темные глаза с золотой искрой, овеянные длинными ресницами. Я испытала к нему самое низменное вожделение. Это заставляет меня думать, что я совсем лишена нравственных устоев. Вечером я со стаканом джина и сигаретой размышляла над этой проблемой, сидя в своей комнате на кровати, скрестив ноги по-турецки. Я пыталась найти себе оправдание, но так и не нашла. Потом решила, что оправдание все-таки найдется, если выпить еще стакан джина. Ну а после третьего стакана я поняла, что пересплю с Артуром, и пожалела, что это произойдет только через два дня, так как завтра я улетаю в провинцию Кратье. 2августа. В шесть утра меня разбудил наблюдатель ООН из России, привлекательный мужчина с восточным именем Тенгиз и европейской внешностью. Он велел мне быстро собираться, поскольку вертолет в Кратье улетает без пятнадцати семь.
Я отвратительно себя чувствовала, а причина столь скверного состояния стояла у моей кровати – наполовину опусхевшая бутылка джина. Я скинула в дорожную сумку то, что мне попало на глаза, и спустилась вниз к служебной машине. Тенгиз отвез меня в аэропорт, и в половине седьмого мы уже сидели в вертолете вместе с тремя мрачными неграми. Я непрерывно зевала и никак не могла собраться с мыслями. От нечего делать я исподтишка рассматривала Тенгиза – правильные черты лица, большие красивые глаза, высокий рост, хорошая фигура. Симпатичный малый. Его, пожалуй, можно назвать красивым.
Но не в моем вкусе – чересчур флегматичен и спокоен.
Во время полета я задремала, а проснулась оттого, что Тенгиз ткнул меня в бок и велел выходить. Мы вышли на большую песчаную площадку, вертолет тут же поднялся в небо, швырнув в нас напоследок пыльную тучу. Мне показалось, что я вмиг пропиталась жирной грязью. Солнце неумолимо тиранило нас с высоты, и я чувствовала, что задыхаюсь от вязкой густоты воздуха. "Бедная девочка! Куда ты попала? В самую малярийную провинцию в Камбодже, в самый неподходящий сезон, – насмешливо сказал Тенгиз. – Вчера, пьяненькую, после ресторана подкараулили и велели лететь в Кратье. Вот и попалась рыбка на крючок". У меня не было сил отвечать на его шутки. Через пять минут к нам, поднимая клубы пыли, подкатил джип с американским наблюдателем Майклом.
Вилла, на которую нас привез Майкл, представляла собой обычный деревянный дом с небольшой верандой. В прихожей мимо нас со смущенным смешком метнулась девица-кхмерка. "Она у нас кухаркой работает, – объяснил Тенгиз. – А как видит мужчин, тут же начинает хихикать". "В таком случае она должна беспрерывно хохотать, – заметила я. – Вы ведь тут живете". "То-то и оно, – вздохнул Тенгиз. – Лучше б она за стряпней следила".
Мы сели обедать. Собрались все обитатели дома – американец, англичанин, китаец, японец, кхмер-переводчик и Тенгиз. У меня сложилось впечатление, что все они порядком осточертели друг другу. Ели молча, изредка бросая вежливые фразы о погоде или о качестве еды. Меня устраивало общее молчание – мне было так плохо, что любой разговор казался пыткой. Я вяло поковыряла в тарелке с похлебкой, потом поднялась и сказала, что пойду отдохнуть. Тенгиз проводил меня в свою комнату, где я сразу рухнула на кровать. Басистый вентилятор энергично месил воздух, создавая иллюзию прохлады. Я стащила с себя всю одежду и жалела только, что нельзя снять собственную кожу. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. В Пномпене от жары спасали кондиционеры, здесь же мне казалось, что я попала в оранжерею, полную влажных удушливых испарений.
