Ирвин Ялом - Проблема Спинозы
Годы шли, Нидерланды признали Спинозу, и его значение выросло настолько, что портрет философа был размещен на голландской банкноте номиналом в 1000 гульденов и оставался там до тех пор, пока в 2002 году не ввели евро. Как и все портреты Спинозы, образ на банкноте основывался на разрозненных письменных описаниях, поскольку ни одного прижизненного изображения Спинозы не существует.
В 1927 году на кладбище Ньеве Керк была установлена памятная плита в честь 250-й годовщины смерти Спинозы. Несколько евреев-энтузиастов из Палестины, которые желали вновь признать Баруха Спинозу сыном еврейского народа, участвовали в увековечении его памяти. Надпись на латыни гласила: «В этой земле покоится прах Бенедикта Спинозы, некогда захороненный в Новой Церкви».
В Палестине примерно в то же время, как была установлена эта табличка, прославленный историк, а позднее и кандидат первых президентских выборов в Израиле, Иосиф Кляузнер, произнес в Еврейском университете речь, в которой заявил, что еврейский народ совершил страшный грех, отлучив Спинозу; он призвал к отказу от представления о том, что Спиноза был еретиком. Свою речь он закончил такими словами: «К Спинозе, еврею, мы взываем… с вершины горы Скопус, из нашего нового святилища — Еврейского университета Иерусалима: отлучение аннулировано! Несправедливость иудаизма против тебя, таким образом, снята, и в чем бы ты ни погрешил против него, это будет прощено. Ты — наш брат, ты — наш брат, ты — наш брат!»
В 1956 году, в трехсотлетнюю годовщину отлучения Спинозы, Геер Дуглас, один из голландцев — почитателей Спинозы, вынашивал идею сооружения дополнительного мемориала рядом с памятной доской. Зная, что Бен- Гурион, премьер-министр Израиля, восхищался Спинозой, Геер Дуглас просил его поддержки. Бен-Гурион с энтузиазмом ее оказал, и когда эта новость распространилась по Израилю, члены гуманистической еврейской организации в Хайфе, которые считали Спинозу предшественником еврейского гуманизма, предложили пожертвовать черную базальтовую плиту в качестве части мемориального памятника. Официальное открытие монумента собрало множество присутствующих, включая представителей правительств Голландии и Израиля. Бен-Гурион на открытии не был, но посетил мемориал в ходе официальной церемонии три года спустя.
На новом памятнике, размещенном рядом с плитой 1927 года, высечен барельеф головы Спинозы и единственное слово «caute», которое обнаружили на его кольце- печатке, а ниже прикреплена табличка из израильского базальта с надписью «Ток» (АМСНА), означающей «твой народ».
Некоторые израильтяне не согласились с попытками Бен-Гуриона реабилитировать Спинозу. Ортодоксальные члены кнессета пришли в негодование при мысли, что в Израиле станут почитать Спинозу, и даже потребовали отставки Бен-Гуриона и министра иностранных дел Голды Меир, которые отдали израильскому послу в Голландии распоряжение присутствовать на открытии памятника.
До этих событий в своей статье Бен-Гурион писал о проблеме отлучения Спинозы: «Трудно винить еврейскую общину Амстердама XVII века. Их положение было сомнительным… и пострадавшее еврейское сообщество имело право защищать свою целостность. Однако сегодня еврейский народ не имеет права навеки исключать бессмертного Спинозу из общества Израиля». Бен-Гурион настаивал на том, что иврит без произведений Спинозы не может быть полным. И действительно, вскоре после публикации его статьи Еврейский университет выпустил полное собрание сочинений Спинозы на иврите.
Некоторые евреи желали, чтобы Бен-Гурион призвал Амстердамский раввинат отменить отлучение, но он отказался сделать это и написал: «Я не стремился к аннулированию отлучения, поскольку принимал как само собой разумеющееся, что это отлучение — нуль и пустота… В Тель-Авиве есть улица, носящая имя Баруха Спинозы, и не найдется ни одного мало-мальски разумного человека в этой стране, который бы думал, что отлучение по- прежнему в силе».
Рейнсбургская библиотека Спинозы была конфискована АРР в 1942 году.
Обер-рейхсляйтер Шиммер, исполнительный глава АРР в Нидерландах, описывал этот захват в своем рапорте от 1942 года (который позднее фигурировал на Нюрнбергском процессе в качестве официального документа): «Библиотеки Общества Спинозы в Гааге и Дома Спинозы в Рейнсбурге тоже были упакованы. Сложенные в 18 ящиков, они содержали крайне ценные работы, имевшие огромную важность для исследования проблемы Спинозы. И директор Общества Спинозы не без причины пытался, приводя разоблаченные нами ложные отговорки, скрыть от нас эту библиотеку».
Украденная рейнсбургская библиотека хранилась во Франкфурте вместе с величайшей коллекцией военных трофеев в истории. Под руководством Розенберга АРР вывезла более трех миллионов книг из тысячи библиотек. Когда в 1944 году Франкфурт начали интенсивно бомбить, нацисты спешно переправили награбленное в подземные хранилища. Библиотека Спинозы, наряду с тысячами других некаталогизированных книг, была отослана в соляную шахту в Хунгене, неподалеку от Мюнхена. В конце войны все сокровища из Хунгена были переправлены в американское центральное хранилище Оффенбаха, и небольшая армия библиотекарей и историков призвана была разыскивать законных владельцев украденных ценностей. Затем голландский архивист Геер Грасвинкель наткнулся на книги Спинозы и переправил всю коллекцию (в которой недоставало лишь нескольких книг) в Нидерланды на голландском судне «Мария Роттердамская». Они прибыли в Рейнсбург в марте 1946 года и вновь были размещены в Музее Спинозы, где их можно увидеть по сей день.
* * *В течение месяца, ожидая трибунала, Альфред оставался в одиночном заключении в Нюрнбергской тюрьме, встречаясь лишь с адвокатом, готовившим его защиту, военврачом-американцем и психологом. Только 20 ноября 1945 года, в первый день процесса, он увидел остальных обвиняемых-нацистов, представших перед судейской коллегией и группой обвинения, включавшей прокуроров из Соединенных Штатов, Великобритании, СССР и Франции. На протяжении следующих И месяцев все они собирались в том же зале 218 раз.
Обвиняемых было 24, но перед судом предстали только 22 человека. Двадцать третий, Роберт Лей, повесился на полотенце в своей камере за две недели до начала процесса, а двадцать четвертого, Мартина Бормана — «диктатора гитлеровской приемной», должны были судить заочно. Правда, широко ходили слухи, что он был убит, когда советские войска захватили Берлин. Обвиняемых рассаживали на четырех деревянных скамьях в два ряда, а позади них стоял ряд вооруженных солдат караула. Альфред сидел на передней правой скамье вторым. Переднюю левую занимали Геринг, Гесс, Иоахим фон Риббентроп — нацистский министр иностранных дел и маршал Вильгельм Кейтель — главнокомандующий армии. За предшествовавшие суду месяцы заключения Геринг отвык от наркотиков, сбросил 25 фунтов[125] и теперь выглядел гладким и жизнерадостным.
