Турмуд Хауген - Сказочные повести
— Распори его! — сказал Николай.
— Не бойся, я потом снова зашью его, — пообещала ему Флоринда.
«Она понимает, что мне хочется взять себе этого мишку, — подумал Николай. — Но, может, его заберет отец?»
Флоринда достала из ящика ножницы и быстро распорола шов, зашитый ею сорок лет назад.
Потом она осторожно просунула в отверстие два пальца и нащупала тряпки, под ними, в опилках, лежало что-то твердое.
Флоринда высоко подняла руку. На пальцах у нее висело золотое ожерелье с семью драгоценными камнями, единственными в своем роде.
Вокруг Николая послышался восхищенный шепот:
— Какая прелесть!.. Подумать только, оно лежало здесь все эти годы!..
Это было замечательное украшение. Цепочка состояла из двух тонких золотых нитей, перевитых друг с другом. При свете свечи она казалась почти красной.
Флоринда медленно поворачивала ожерелье так, чтобы по очереди заиграл каждый камень. Николай никогда в жизни не видел ничего подобного. Каждый камень обладал своим глубоким и чистым цветом.
Элиам протянула руку к украшению, но спохватилась и посмотрела на Алию и Элима. Те подали знак, чтобы она взяла его. Втроем они долго рассматривали ожерелье. Их пальцы очень бережно прикасались к этим камням, хранившим силу луны.
— Теперь мы можем спасти луну, — по-английски сказала Элиам.
— Украшение нашел Николай, значит, оно принадлежит нашей семье, — сказала Лидия.
— Вообще-то, оно мое, — заметил Максим.
— Как думаешь, сколько оно стоит? — спросила Вера у Патрика.
— Хватит на всех, даже если мы поделим деньги на одиннадцать душ, — ответил он.
— Ты думаешь, все должны получить равные части? — спросила Эллен.
— Я во всяком случае вложил в это дело больше, чем все остальные, — заявил Дитер.
— И если бы твое мероприятие удалось, ты не стал бы делиться с другими, — заметил Харри Лим.
— Вы тоже все заботились не о чужой выгоде, — ядовито возразил ему Дитер.
— Дай сюда украшение, Николай! — велел Максим.
— Эти камни принадлежат луне! — твердо сказала Идун.
— Николай! — Никогда в жизни Николай не слышал в голосе матери столько нежности.
— Николай, подумай, как замечательно мы сможем жить на эти камни! — В голосе Максима слышалось обещание всех игр, в которые они никогда не играли вместе.
Николай чувствовал на себе умоляющие и требовательные взгляды.
— Все-таки мы одна семья, — напомнил Патрик.
— А это поважнее, чем все эти бредни о луне, — поддержал его Дитер.
Николай повернулся к Элиам. «Слишком поздно, — подумал он. — Им нужны только деньги». Он тихонько всхлипнул. И молча протянул Элиам царские камни.
— Что ты делаешь? — в отчаянии воскликнула Лидия.
— Мы были бы так счастливы! Ты мог бы получить все, что захочешь! — проговорил Максим.
— Я знал, что вашему чаду нельзя доверять! — засмеялся Патрик.
— У него по отцовской линии все чокнутые! — презрительно сказала Вера.
— Я была о тебе лучшего мнения, Николай! — обиженно поддержала ее Эллен.
— Мог бы дать мне хоть один камень. Я столько вложил в поиски этих проклятых драгоценностей! — проворчал Дитер.
— Тогда мне причитается целых четыре камня, ведь я работал на вас четверых! — усмехнулся Харри Лим.
— Теперь вы вернетесь обратно? — спросила Идун у служителей луны.
Элиам покачала головой.
— Нет, камни должны быть возвращены луне там, где они хранились. В другой стране их сила может не оказать нужного действия. У нас есть время до полуночи, и нам надо выбрать место, где открывается широкий простор, где видны и небо и вода.
— Уже десять, — напомнила Флоринда. — Куда мы пойдем, Николай?
— На Бюгдей, — тут же отозвался Николай. — Это полуостров, там хорошо видны и морской залив и небо.
Идун объяснила Элиам, что он сказал, и показала на часы. Элиам кивнула.
— Мы готовы и можем сейчас же отправиться в путь.
— Зачем же идти? Можно поехать на машине, — предложил Максим.
— Нет, важно, чтобы камни сопровождало большое шествие, — объяснила Идун.
— Кто это собрался идти вместе с нами? — спросила Флоринда. — Я думала, вы потеряли интерес к камням, ведь вы уже не сможете обратить их в деньги!
— Кто знает, камни еще могут оказаться у нас. Конечно, мы пойдем с вами! — заявил Патрик.
Один за другим они спустились по лестнице и вышли на улицу. Элиам велела позвать всех служителей луны, которые еще оставались на равнине. Под густым снегом торжественно шествовали двести четырнадцать человек.
Прохожие останавливались и с удивлением смотрели им вслед. Кое-кто пугался, увидев людей в легких одеждах, и быстро спешил уйти.
Впереди шли Флоринда, Николай, Терри и Элиам, которая несла царские камни. За ними Алия и Олим, они удовлетворенно переглядывались и с любопытством смотрели по сторонам. Потом шла Идун вместе с Дай-Ши и его племянницей. Дай-Ши успел накинуть плащ, прежде чем вошел в зеркало, и теперь был рад этому — в чужой стране, где уже выпал снег, было очень холодно.
За ними следовали двадцать служителей луны, которые первые прошли за Элиам сквозь зеркало. Родственники Николая были смущены и досадливо перешептывались. Замыкали шествие остальные служители луны, которые прошли сквозь зеркало в последнюю очередь.
Николай был доволен. Мимо уличных фонарей неслись снежные вихри. Когда он поднимал глаза, ему казалось, будто летит он сам, а не снег. Было не скользко. Шума машин почти не было слышно, снег заглушал все звуки. Некоторые машины испуганно тормозили при виде странного шествия, одна даже выехала на тротуар, другая врезалась в каштан, еще две стукнули друг друга дверцами.
Все молчали. Николай не видел облаков, но знал, что они висят над самыми крышами.
Они шли по Шёлюствейен мимо парусников и яхт, поставленных на прикол. Морской воздух пах солью. Николаю казалось, что он слышит, как тихо поют волны, ударяясь о берег.
Лидия и Максим шли рядом.
— Ты сказал двадцать миллионов? — вдруг спросила она.
— Да. — Максим осторожно сбоку взглянул на нее. Она этого не заметила.
— Откуда они у тебя?
Он рассказал ей о встрече с отцом.
— Но теперь у меня остались только эти двадцать миллионов, это мои собственные деньги, они лежат на моем счету в Швейцарии.
— А у меня есть восемь, — сказала Лидия.
— Восемь миллионов? — Максим был удивлен. — Я не знал, что у тебя есть счет в Швейцарии.
— Ну, а теперь знаешь.
Они помолчали. Лидия поймала языком снежинку.
— Ты хотела уехать от меня? — вдруг спросил Максим.
— Нет, — без колебания ответила она.
— А зачем приготовила чемоданы?
— Тебе мало того, что я ответила «нет»? — Она взяла его под руку.
— А что, если мы вместе уедем куда-нибудь? — предложил Максим. — Начнем все сначала. В другой стране, на новом месте, где нас никто не знает.
— Ты прав, так будет лучше всего. Хотя бы ради Николая.
— Значит, мы отказываемся от царских камней? — спросил Максим.
— Что ты имеешь в виду?
Они посмотрели друг на друга.
— Нет! — решили они в один голос.
— Нельзя отказываться, пока еще есть надежда получить их, — сказал Максим. — Ты только подумай, пожертвовать таким богатством ради какого-то несуществующего лунного света!
Шествие свернуло на Бюгдей. Городской шум остался позади. С одной стороны дороги темнел лес. С другой — открывался морской залив. Снег на деревьях светился в темноте.
Прохожих не было совсем, даже с собаками никто не гулял. Сладко пахло снегом, а может, это пахли еще не опавшие ягоды можжевельника?
Лес кончился. Теперь перед ними белели заснеженные лужайки. Далеко в заливе мелькали судовые огни. Вода была черная, по ней к берегу бежали белые полосы.
На одном из мысов шествие остановилось. Элиам подошла к Алии.
— Ты должна сама совершить этот обряд, — сказала она, протянув ей лунные камни. — Я не умею. Все-таки ты верховная жрица.
Алия поднялась на скалу. Элиам и Олим поддерживали ее с двух сторон, чтобы она не упала. Алия подняла руки к облакам. Из-за густого снега ее почти не было видно.
Она заговорила нараспев:
— О, луна, ты даришь людям мечту и даешь им мужество идти по ночным тропам и посещать места, где не существует границы между ночью и днем.
— О, луна, ты освещаешь нашу тоску и будишь тревогу в наших душах — поэтому мы всегда в пути, даже во время отдыха у костра.
— О, луна, ты озаряешь ночную землю и согреваешь ростки на замерзшей почве, ибо каждое растение начинается с мечты о рождении.
— О, луна, ты светишь с незапамятных времен, твой собственный свет все равно что манящий, пылающий факел, вызволяющий солнце из темноты, и в благодарность за это оно усиливает твой свет по ночам.
