Эльмира Нетесова - Клевые
Юрий открыл глаза. Вокруг него собралась толпа людей. А рыжий, громадный детина говорил раскатистым басом:
— Чего хлябала раззявили? Не цирк! Живой он! Очухается малость мужик! Отойдите от него! Не затопчите человека!
Юрий почувствовал на щеках мокроту. Это Катька сидела рядом. Прижалась к нему, дрожа всем телом.
— Юра! Юрка! Давай скорее уедем! Пока живы! Я виновата во всем! — плакала девка навзрыд, благодарила рыжего верзилу за спасение Юрки.
Тот подморгнул лукаво. И, не ожидая, когда рыбак встанет на ноги, вошел в вагон электрички и, выглянув в окно, приветливо помахал рукой.
Катька помогла Юрию встать, подвела его к скамье, села рядом, прижавшись накрепко. Губы дрожали. Бледное лицо перекошено страхом. Впервые смерть была так близка.
— Прошу пройти с нами! — словно из-под земли выросли двое милиционеров.
— Чего вам надо от нас? — заорала Катька.
— Задержали виновного! Нужно опознание провести!
— Отстаньте! Я сама упала! Не ищите виновных! — отвернулась к Юрке.
— Сама? А люди почему говорят другое?
— Даже помогли задержать, догнать!
— Показалось им, померещилось! — отмахнулась девка, едва справляясь с дрожью во всем теле.
— В участке разберемся! Пошли с нами!
— Некогда! Время дорого! — встал Юрий.
И, морщась от боли, заспешил к электричке, остановившейся у платформы. Он взял Катю под руку. Вместе с нею вошел в вагон.
— Я знаю, кто столкнул меня. Это был Леха. Может, не сам, по его слову сделали. Какая разница? Я отказалась пойти с ним, когда позвал бухнуть. Тебя ждала. На Белорусском, вчера. Он подошел. А я уперлась. Леха обиделся и пригрозил отомстить. Но если я его вы-
дам, банда нас из-под земли достанет. В живых не оставили бы! Это
— верняк! Так было и будет! Лягавые всегда опаздывают. Да и сами мандражируют шпаны. Она кого хочешь уделает. Зато от нас теперь отстанут. Это точно! Никто не станет возникать. А когда уедем, все забудут…
Серафима, увидев Катьку с мужчиной, хотела отругать: мол, зачем клиента в дом приволокла? Но девка опередила.
— Замуж выхожу! За него! Уезжаю на Камчатку! Насовсем! Он мне троих сыновей заказал! — смеялась громко.
— Значит, уходишь от нас? Ну дай Бог тебе светлой судьбы! Живите счастливо, — желали хозяева дома, прощаясь с Катериной.
А через три недели, сев в кресло самолета рядом с Юрием, сказала на ухо:
— Ты рыжего мужика помнишь? Какой тебя в метро на перрон выволок, из-под колес электрички выдернул! Так вот я знала его до тебя. Он из Магадана. В отпуск приехал в Москву. Аж на полгода! Считай, последняя моя шкода! Но какое совпадение, тоже северянин! Узнал меня. Счастья пожелал. Наверное, мне повезет, коль там такие люди живут! Чужих спасают, не жалея самих себя. Спасибо тебе, Юрка! Может, и не стоило из-за меня рисковать. Но я этого век не забуду!
— Все прошлое уже за бортом! Оно там, позади осталось! Завтра утром ты проснешься уже на Севере! Там много снега! Он белый, чистый, как само начала! Вот с него и начнем отсчет нашей жизни!
— Скажи, а ты любишь меня? Ну хоть немножко, хоть чуть- чуть? — заглянула Катька в глаза человека.
— Ох и дуреха! Ну чего пытаешь? Не принято у нас на Камчатке тарахтеть про любовь! Чего стоят слова? Они как шелуха — сплошная банальщина, пустой звук. А истинное отношение доказываем жизнью, годами. Они — важней болтовни и клятв! Да и я уже не мальчик. Нас обоих проверит будущее. Его недолго ждать. Оно уже под крылом. И ты почти северянка, почти рыбацкая жена, почти мать наших детей. Завтра ты забудешь вчерашнее! А сегодня спи последним московским сном! Он кончится на закате…
ГЛАВА 12 ДИНКА
Ее старались не злить. Уж эта девка умела постоять за себя и глоткой, и грязным языком, а если надо, то и костлявыми кулаками. Правда, в доме Серафимы до такого ни разу не доходило. С Динкой все старались ладить. И не потому, что боялись ее. Уважали удивительную способность этой бабы к гаданию. Стоило ей разложить карты, словно в зеркале видела и прошлую, и будущую судьбу любой бабы. Будто в душу умела заглянуть, чертовка. Уж сколько баб гаданьем балуются, на бобы и кофе, на кольцо и карты, но Динку никто не превзошел. Она никому не соврала, редко бралась гадать по просьбе, только по настроению, когда сама вздумает.
Именно за этот взбалмошный характер ее обходили. Но… Какая из баб не питала слабость к картам? Какая не хотела из любопытства заглянуть в будущее хоть краем глаза? Гадать умели многие. Но не так, как Динка. Сложись судьба иначе, она могла бы сколотить состояние только на гадании.
А потому, когда девка возвращалась домой поздним вечером, путанки, выглянув из дверей и приметив ее на кухне, мигом окружали стол. И ожидали, сгорая от любопытства, когда та поест…
К ней подкатывались исподтишка, подсовывая лакомые куски. Авось, наевшись, раздобрится и согласится раскинуть карты.
Динка знала причину этих сборищ на кухне. И, чувствуя себя хозяйкой положения, набивала голодное пузо, не щадя.
Наевшись, медленно пила кофе, курила, отдыхала от собственных забот. А потом вытаскивала из-за пазухи замусоленную колоду карт и кричала:
— Эй, Егорка! Вали сюда! Сейчас тебе трехну, какая курва тебя оттрахает первой. Не веришь? Ну и дурак!
— Погадай мне! — протискивалась к столу Тонька.
— Тебе не буду! Плохо выпадет — выгонишь. Хорошо ляжет карта, тем более выпрешь! Зачем себе на голову беду брать? Живи, как живешь! — отказывалась Динка.
— А мне погадаешь? — попросила Нинка и, навалившись грудью на стол, внимательно смотрела, как тасовала колоду карт Динка, шепча что-то невнятное.
Нинка подперла щеку кулаком. Ждала терпеливо.
— Ну, подружка моя толстожопая, и закручено у тебя! Перемены будут скоро в жизни твоей! Нежданные и резкие! Долго ждать не будешь! Предстоит тебе дорожка дальняя. Сквозанешь из Москвы насовсем, навовсе! Оторвешься с ветерком из потаскух! Заделаешься в чест- няги! А там король к тебе подвалит. Трефовый, ты его знаешь! Тоже тертый ферт. По башке каталкой трахнутый! Он в мужики предложится.
— Ты хоть опиши его! Какой из себя? Чтоб знать заранее, не пропустить мимо. Я его постараюсь поскорее отловить! — смеялась Нинка, не веря сказанному.
— Скалишься, подружка? А зря! Того, что я натрепалась, ждать недолго! Помяни мое слово! — собрала карты в кучу и, сбив их в колоду, снова сунула в лифчик.
— А мне погадать не хочешь? — подала голос Зойка, закадычная подруга Динки. Гадалка отмахнулась, как от назойливой мухи:
— О тебе я и так все знаю! Отвяжись, чума ходячая!
— А мне! — посыпалось вокруг.
