Лия Флеминг - Спасенная с «Титаника»
– Прошу, не надо. Давай лучше прогуляемся, – Элла вновь попыталась отвлечь Энтони от мрачных мыслей.
Не обращая внимания, он продолжал:
– Когда я с тобой, то могу позволить себе прожить несколько часов, словно войны нет вовсе, а когда лечу над Северным морем, то вспоминаю о тебе. Я знаю, что ты в безопасности, занята обычными, повседневными делами, и это придает мне сил. Теперь у нас есть Клэр, и мы – одна семья, где бы я ни находился. Рядом с вами я забываю о своих страхах – забываю, что завтра могу не вернуться из полета, что у нас может не быть счастливого будущего.
По лицу Эллы потекли слезы. Как он смеет произносить подобные вещи?
– Не плачь, родная. Ты – самое лучшее, что есть у меня в жизни, о чем я только мог мечтать. Твоя улыбка разгоняет темноту, твои руки создают красивые вещи, ты заботишься об окружающих. Тебя нельзя не любить. Я часто думаю, что мог бы и не приземлиться на том поле, не встретить тебя, и мне чертовски повезло, что все произошло именно так. Многим мужчинам не выпадает шанса познать любовь женщины. Ты – мое благословение. Не переживай, мы преодолеем все трудности, все испытания.
– Ты ведь налетал уже много часов, тебя должны перевести в инструкторы, верно? – с надеждой спросила Элла.
– Надеюсь, хотя без полетов я долго не выдержу. Я не вправе оставаться на земле, имея такой опыт.
– Обещай, что вернешься к нам, – взмолилась Элла, прильнув к мужу.
– А если не вернусь, то хочу, чтобы ты жила дальше, продолжала заниматься искусством, нашла себе другого мужчину. Не превращайся в отшельницу. Деньги пусть тебя не волнуют; мои родители позаботятся, чтобы Клэр получила хорошее образование, – убеждал Энтони.
– Прекрати. Самое главное, возвращайся живым и здоровым.
Что за похоронные речи! Говорить о смерти – дурная примета. От этих слов кажется, будто кто-то ходит по ее собственной могиле.
– Нужно считаться с фактами, дорогая. Все против нас. Иногда у меня такое чувство…
Элла обвила руками шею Энтони и закрыла ему рот поцелуем.
– Идем, идем на улицу. Ты просто нервничаешь, потому что должен уехать. Свежий воздух нам обоим на пользу. Можем пройтись по берегу канала. Возьмем с собой малышку, покормим уточек.
Они неторопливо шли, а над их головами гудели самолеты, которые возвращались на учебную базу боевой подготовки в Личфилде после обычных тренировочных полетов, в ходе которых пилоты оттачивали навыки и учились взаимодействовать в команде. Элла никак не могла отделаться от этого гудения, оно преследовало ее даже во сне.
Сколько всего произошло и как быстро… Они зачали Клэр в медовый месяц. Любовь в войну и в самом деле стремительна, однако Элла не захотела бы изменить в ней ни одного дня. Энтони просто обязан выжить ради дочери. У Клэр должен быть отец, девочка должна иметь то, чего никогда не было у Эллы – настоящую семью с любящими родителями, которые будут заботиться о ней. Только так и не иначе.
Глава 109
Август 1942 г.
Летний пикник для эвакуированных детей стал для Селесты крайне изнурительным мероприятием. Женская добровольная служба организовала поездку в деревню Хопвас-вуд, чтобы дети могли поиграть и побегать на свежем воздухе. Из взрослых группу сопровождали матери, дедушки-бабушки и добровольцы из Личфилда. Селеста помогала накрывать закусочные столики, зная, что городская ребятня саранчой налетит на сэндвичи и пирожные и будет запивать их газировкой, которую доставили на вершину холма в деревянных клетях. Долго сдерживаемая энергия детей наконец нашла выход. Даже просто глядеть на их буйное веселье было утомительно.
Элла и малютка Клэр развлекали нескольких молодых мамаш с детьми, по большей части считавших Личфилд слишком тихим, заброшенным и сонным городком.
Мысли Селесты без конца возвращались к последнему письму Родди. Он сообщал, что подготовка закончилась, его призвали на службу, и он с нетерпением ожидает увидеть настоящие боевые действия на Дальнем Востоке. Где ее сын теперь, одному Богу известно.
Казармы в Уиттингтоне недавно заполнились американскими солдатами. Если прибавить к ним пилотов с авиабазы Фрэдли, можно считать, что в Личфилде стоит целый гарнизон. Жаль только, что среди этих военных нет Родди.
Вечерами они собираются в пивных – шумные, галдящие толпы парней, иногда в сопровождении девушек, одетых в форму женской вспомогательной службы ВВС. Изрядно набравшись, солдаты высыпают наружу – у них ведь отпуск, значит, надо веселиться.
Город готовится к войне. По улицам вновь катят транспортные колонны. По ночам из-за проезжающих мимо грузовиков в Ред-хаусе дребезжат стекла, а сверху доносится нескончаемое гудение бомбардировщиков.
Не верится, что война идет уже три года. Три года жизни по карточкам, светомаскировок, запретов на передвижения, и конца-краю этому не видно. Нередко Селеста ощущает на плечах груз пятидесяти прожитых лет – ей тяжело целый день стоять на ногах, а окружающая убогость повергает ее в уныние.
Что видит в жизни бедняжка Клэр? Ничего, кроме светомаскировочных щитов, противогазов, самодельных игрушек и перешитых платьев. Девчушка – единственный лучик счастья в их жизни, ее улыбка волшебным образом рассеивает тьму. Элла оказалась замечательной матерью, при том, что она находит время заниматься скульптурой, а еще иногда рисует пером и тушью портреты Клэр, чтобы потом отправить их Энтони. Друг Энтони познакомил Эллу с известными художниками, а художественная галерея в Лондоне приобрела две ее работы, что значительно укрепило веру молодого скульптора в себя. И пускай стало труднее раздобыть материалы и инструменты, на талант Эллы война никак не повлияла.
…Пикник явно удался. Здесь, в лесу, казалось, будто войны нет вовсе. Стоял теплый летний день, мягко светило солнышко, раздавались веселые голоса ребятни. Все шло прекрасно, пока сверху не послышался приближающийся рев самолетных двигателей, как будто в небе разворачивался воздушный бой. Взрослые быстро собрали детей и увели их под защиту леса на случай обстрела. По счастью, это оказался британский «Веллингтон», который медленно полз в направлении аэродрома Фрэдли, дымя левым бортом. Селеста облегченно вздохнула, однако в следующий момент ее сердце сжалось: самолет начал двигаться рывками, он явно падал. Было понятно, что помочь ничем нельзя, оставалось только молиться. Летная полоса аэродрома была все еще слишком далеко. Селеста надеялась, что подбитый самолет дотянет хотя бы до Уиттингтона, где имелось подобие узкой посадочной полосы, но внезапно бомбардировщик пропал из виду, а затем издалека донесся ужасающий взрыв от столкновения с землей, и в небо поднялся толстый столб черного дыма.
