Евгений Гуляковский - Сборник " "
Глеб горько усмехнулся. Реакции киба в сотни раз быстрей человеческих, а чувствительные микрофоны и оптические датчики не оставляют ему на успех и одного шанса из тысячи. И все же придется попытаться. Ничего другого ему не оставалось.
Неподвижно застывшие в своих стеклянных гнездах огненные шары чем-то напоминали ему глаза, следившие за каждым движением человека…
Кроме всего прочего, Глеб подозревал, что охранный киб может быть немаловажным звеном в цепи странного стечения обстоятельств, приведших его сюда. Тем более нужно было овладеть наконец положением, перестать играть роль пешки в чужой игре… А если не удастся, что ж… По крайней мере, он будет знать, что сделал все возможное, все, что от него зависело.
Глеб медленно двинулся обратно к танку.
Инстинктивно он старался прятаться за толстыми стеклянными стволами, хотя и понимал: их прикрытие ненадежно. Если робот решит выстрелить, луч лазера легко пройдет сквозь материальную преграду такой толщины. Да и красться ни к чему: датчики кибера уже давно должны были уловить шорох его шагов… Не выстрелил же он тогда, в ангаре… «В ангаре, правда, было другое дело. Кибу еще нужно было проникнуть сюда, и я ему был для чего-то нужен, может быть, как раз для того, чтобы очутиться здесь, пройти сквозь зону защитных механизмов. Теперь все может измениться, теперь я могу стать помехой для его дальнейших планов, если таковые у него есть… Во всяком случае, если он сейчас откроет стрельбу, у меня не останется и того единственного шанса…» – лихорадочно размышлял Глеб.
Дверь грузового отсека оказалась чуть приоткрытой. Едва заметив щель, Глеб замер на месте. Поздно… Дверь дрогнула, медленно ушла в темную глубину отсека, и оттуда выдвинулась лобастая металлическая голова с решетчатыми ушами пеленгаторов. Вот они повернулись оба разом в сторону Глеба и остановились. Глеб чувствовал себя так, словно в грудь ему уперлось дуло излучателя и чей-то палец уже давил на курок… Да так оно, и сущности, и было. Расстояние до отсека метров шесть. Разрядник способен действовать максимально с метра, прежде чем он успеет сделать десяток шагов, нужных ему для выстрела, его уже не будет в живых несколько раз… Оставалось надеяться, что какая-то часть цепей, запрещавшая исправному роботу наносить вред человеку, сохранилась. Выполнял же он в ангаре его прямые команды, пусть неохотно, но все же выполнял… Что если попробовать сейчас?
– Я второй! Контроль системы! Сообщи напряжение в функциональном блоке! – Слова Глеба упали в гнетущую тишину.
Робот молчал.
Глеб попробовал зайти с другого конца:
– Я второй! Выйди из отсека!
Медленно, словно нехотя, робот шевельнулся. Показалась плоская, как тарелка, подошва и намертво присосалась к гладкой плите пола. Все так же не торопясь робот выпрямился. Глеб не был уверен, что это результат его приказа, и подал новую команду:
– Повернись на девяносто градусов!
Робот не двигался. Глеб слишком хорошо знал, что в его груди, закрытый металлическими шторками, словно жало змеи, притаился ствол лазера. Наверняка кибер применит именно лазер. Человек, слишком ничтожная цель для нейтринного излучателя. Глеб повторил команду и сам удивился собственному хриплому голосу:
– Я второй! Повернись на девяносто градусов!
Робот стоял в задумчивости. Глеб видел, как медленно раскрылись створки лазерной амбразуры и тут же снова закрылись. Потом открылись еще раз и опять, закрылись, словно в электронных мозгах машины шла какая-то неведомая борьба. Словно робот, как человек, не мог прийти к правильному решению. Словно он был способен колебаться и испытывать сомнения… Больше Глеб не произнес ни слова. Малейшее смещение сигналов в управляющих цепях киба могло подтолкнуть его к последнему рубежу, уничтожить остатки запретов, и тогда он пустит в ход лазер…
Тягучая неподвижность становилась невыносимой. Глеб чувствовал, что ноги точно налились свинцом, от напряжения ломило в висках. Так долго не может продолжаться, он не выдержит… Хорошенькое дело… Дрожать перед собственным роботом… Да еще, возможно, на глазах неведомых зрителей. Не зря отдельные неподвижные шары напоминают ему глаза, здесь должны быть какие-то следящие устройства – наверняка. Эта мысль помогла ему взять себя в руки, загнать цепенящий, сковывающий движения страх куда-то в глубь сознания. Медленно, словно толкая перед собой невидимый груз, Глеб сделал шаг навстречу роботу, и ничего не случилось. Тогда так же медленно, приготовившись к самому худшему, он сделал еще шаг. Амбразура вновь открылась. Глеб видел, как мелко-мелко дрожат от неведомой вибрации ее шторки. В темной глубине блестела торцевая грань рубинового кристалла… И тут Глеб сорвался. Он вскинул разрядник и бросился вперед, одним рывком стараясь преодолеть оставшиеся метры. Робот вздрогнул, попятился, и почти в ту же секунду лазер выплюнул навстречу Глебу раскаленную светящуюся нить. Прежде чем летящий со скоростью света луч ударил ему в грудь, Глеб успел подумать о множестве разных вещей, о том, например, что робот не может промахнуться. Он никогда не промахивается. Ствол лазера направляет электронно-счетная машина, а оптические дальномеры и координаторы безупречны. О том, что выстрел направлен точно ему в грудь и теперь, должно быть, уже прошел навылет. Что это лишь обрывки, остатки мыслей, которые сейчас угаснут навсегда.
Глеб внутренне сжался, ожидая удара и боли, но боли все не было… Вдруг он понял, что случилось невозможное, почти невероятное. На своем пути луч лазера встретил стеклянную ветвь дерева. Робот мог не принять ее в расчет. Любая материя на пути огромного заряда энергии, которую нес в себе лазерный луч, должна была мгновенно превратиться в пар, и такая ничтожная преграда не могла задержать его неотвратимого полета… Она и не стала его задерживать, лишь чуть сместила, преломила лазерный луч, пропустив его через себя, изменила угол полета, и смертоносный заряд энергии ушел вверх, бесследно затерялся в мешанине стеклянных зарослей…
Почти инстинктивно сразу после выстрела Глеб упал и замер. Невозможно было предсказать, как робот поступит дальше.
Он мог повторить выстрел, чуть изменив прицел, или хотя бы проверить результат первого… Но ничего этого робот не сделал. Скорее всего, сработали наконец остатки потенциалов, тех самых аварийных потенциалов, заложенных в его электронном мозгу, которые в случае нарушения основных запретов, как крайняя мера безопасности, должны были, по мысли конструктора, уничтожить машину, разрушив ее электронный мозг. Однако этого тоже не случилось. Казалось, робот испытывал что-то похожее на ужас от своего поступка. И хотя Глеб отлично знал, что машина лишена каких бы то ни было эмоций, ничем другим, как паническим ужасом, он не мог объяснить его беспорядочное поспешное бегство.
Нелепая прыгающая фигура киба несколько раз мелькнула среди стеклянных стволов, прежде чем исчезнуть вовсе. Трудно было сказать, чьей победой кончился этот поединок и кончился ли он… По крайней мере теперь в распоряжении Глеба оказалась машина, и он не замедлил этим воспользоваться. Рация! Прежде всего ему нужна была рация.
Радиоволны не проходили во всех диапазонах. Локаторы в миллиметровом диапазоне смогли пробиться сквозь стеклянные заросли только до противоположной стены, и он понял, что ее отделяет от него не меньше двух километров. Возможно, здесь только первый этаж… Никто не поручится, что под полом у этой штуки нет продолжения, недаром туда уходят корни…
Связь… Как поставить в известность корабль? Эта мысль лихорадочно билась в его мозгу. Нужно попробовать отыскать шлюз, механизм, переместивший танк в закрытый купол… На экране локаторов Глеб мог видеть огромный двухкилометровый шатер, раскинувшийся у него над головой. Шлюз должен быть где-то здесь, рядом. Моторы встали сразу после взрыва… Потом началась вибрация. Он старался вспомнить остатки того немногого, что сохранилось в памяти перед полной потерей сознания. Скорее всего, моторы встали до начала вибрации, и, значит, сюда танк попал уже неподвижным… Тогда шлюз должен быть где-то совсем близко, если, конечно, робот не включал двигатели внутри купола… В любом случае надо искать шлюз. Но сначала неплохо сделать серию стандартных анализов. Никто не знает, что произойдет здесь через минуту… Запись этих анализов останется в бортовом журнале.
И вдруг Глеб понял, что попросту ищет оправдания. Оправдания тому, что уже понял: если бы сейчас, сию минуту, перед ним открылся такой желанный и необходимый ему шлюз, он не направил бы в него машину… И не связь его сейчас больше всего волновала, хотя, конечно, неплохо было бы связаться с кораблем… Все его существо переполнило никогда не испытанное с такой силой чувство, которое вот уже многие тысячи лет двигало человечество вперед к новым открытиям, к новым неведомым находкам. Оно называлось на человеческом языке довольно просто и буднично – любопытство, и, не пытаясь в нем разбираться, Глеб прекрасно понимал, что никуда он отсюда не уйдет, пока не выяснит, что это такое, или хотя бы не сделает все от него зависящее, чтобы это выяснить… А шлюз пока подождет.
