Канта Ибрагимов - Седой Кавказ
– Самбиев, – на ходу кричал Айсханов, – как ты посмел войти на охраняемый участок? Это территория колхоза. А кто снял таблички?
Зампредседателя остановился в нескольких шагах от Арзо, так, чтобы и кричать можно было и махать соответственно руками.
– Куда делись таблички? – повторил он еще строже вопрос.
– Вон горят.
– Что-о-о-? – раскрылся в гневе рот Шалаха. В это время орешек бука наискосок пролетел мимо его плеча, он поднял взор, и следующий плод угодил прямо в его умный лоб.
Айсханов только теперь заметил в кроне великана противно-улыбающуюся рожу Лорсы, и от этого его рот еще шире раскрылся. «От этого урода, что угодно можно ожидать», – пронеслось в голове Шалаха, и он изменил властную позу на примирительную.
– Сялям аллейкум, Шялях! – намеренно коверкая слова, с сарказмом поздоровался Лорса.
Айсханов невнятно ответил, попятился к выходу.
– Постой, постой! – с той же насмешкой крикнул Лорса и стал слезать с дерева.
– Нет, нет, я тороплюсь, у меня дела, – выдавил Шалах, развернулся, и, ускоряя шаг, двинулся к выходу.
– Стой! – уже грубо приказал Лорса и чуть ли не слетая спустился на землю, на ходу оттолкнул мешающего брата и, скользя босыми ногами по влажной грязеватой тропе, бросился в погоню.
Когда у самых ворот, схватив Айсханова за локоть, Лорса повел его обратно под бук, Арзо невольно вспомнил, как примерно так же, пробегая по его телу, некогда мчалась ласка за белкой.
С шалой гримасой на лице привел Лорса Айсханова под крону бука.
– Так чья, ты говоришь, это территория? – угрожающе прошипел Лорса.
– Ваша… конечно, ваша, – скороговоркой произнес Шалах.
– Так ты только что говорил – колхозная?
– Нет, нет… Тебе послышалось… Арзо подтверди.
– А что за таблички ты на наш дом понавесил? – из-под густых бровей зверьем блестели глаза Лорсы.
– Ведь я на работе. Подневолен я.
– Еще повесишь?
– Нет.
– Хорошо… А теперь скажи, как ты организовал кражу свеклы у моей матери и Зуры Байтемировой?
– Неправда, – рванулся Айсханов, его руки высвободились, и он с силой толкнул Лорсу, однако сам отлетел. В это время Лорса произвел какое-то короткое, молниеносное движение рукой, и Шалах, хватаясь за живот, задыхаясь, медленно стал оседать; из его глаз выдавились слезы, язык вылез наружу, ему не хватало воздуха.
– Лорса, перестань, – вступился Арзо.
– Уйди, – с металлической жесткостью среагировал брат.
Лорса присел на корточки рядом с Айсхановым.
– Теперь скажешь?
– Не-не… Отстань… Тебе эт-т-то т-так не пройдет, – потихоньку стало нормализоваться дыхание у Айсханова.
– Тебе тоже… Так, рассказывай правду, – вновь шельмовато заблестели глаза Лорсы, а голос, как у лисицы, заискивающий, ласкающий.
– Ты за все ответишь, – осмелел голос Шалаха, он попытался встать, но Лорса двумя пальчиками сжал его гортань. Обеими руками сопротивлялся Шалах, однако сил не хватало, глаза повылазили с орбит, ноздри вздулись, рот до предела раскрылся, обнажая желтые и белые металлические фиксы зубов.
– Лорса, опомнись! – схватил брата за плечо Арзо.
– Уйди, – яростно прошипел Лорса, свободной рукой ударил по ногам старшего брата, да так сильно, что Арзо осел от боли.
Лорса еще сильнее придавил к земле Шалаха.
– Так ты расскажешь или нет?
– Э-э-э, – стонал Айсханов, пытался кивнуть головой.
Лорса отпрянул, сидя на корточках, злобно смотрел, как Шалах, потирая шею рукой, приходил в себя.
– Ты за это ответишь, – первое, что сказал зампредседателя.
– Вот твое вразумление. Вместо того, чтобы извиниться за воровство, ты мне еще угрожаешь.
Лорса глубоко вдохнул, и явно было видно, что сейчас последует всплеск бешеной силы, однако Айсханов его опередил:
– Расскажу, расскажу. Все расскажу… Албаст заставил.
После короткого признания Лорса вынес приговор.
– С Албастом мы отдельно разберемся, а с тебя две тысячи.
Примерно так и оценивался украденный урожай. Однако Айсханов думал иначе.
– Что?! – завопил он.
– Четыре.
– Ладно, ладно, – согласно зажестикулировал Айсханов.
– Сегодня вечером.
– Да. Хорошо, – со всем соглашался зампредседателя, покидая самбиевский надел, на ходу пытаясь очистить одежду.
– Ты поступил неблагоразумно, – только теперь взял право голоса Арзо.
– Конечно, неблагоразумно, – огрызнулся Лорса. – Из дома выселили, надел отняли, с работы в собственном колхозе выгнали, через надел в собственный цех трубопровод провели, твою любимую девушку украли, мы в казенной хибаре, на птичьих правах живем, теперь и несчастный урожай свеклы у матери отобрали… Ты что, хочешь, чтобы они наконец и нас в жен превратили?… Не бывать этому! – затряс кулаками Лорса, – сейчас Шалаха тряхнем, а потом я и к Албасту подойти повод найду… Ты, Арзо, устраивайся на работу в городе и занимайся делом, а я вечно чабанить не собираюсь, терпение на пределе.
… Кемса рыдала, ругала Лорсу за несдержанность, как старший, Арзо оказался виноватым. Он, по словам матери, обязан был сдержать младшего брата.
– Ты попробуй сама его сдержать, – оправдывался Арзо.
– А ты по шее его, по шее, – учила мать.
– Нана, – смеялся старший сын. – Да как ему дать-то по шее? Он ведь могуч и псих к тому же.
– В том-то и беда! – горюнилась Кемса.
Приходили соседи: кто с сочувствием, кто с восторгом, говорили, что Докуевы и Айсхановы долго совещались в конторе колхоза, советовали Лорсе скрыться, ибо вот-вот нагрянет милиция или вовсе КГБ с армией.
Еще не влившись в обыденную колею чеченского села, Арзо, как сторонний наблюдатель, взирал на все происходящее.
Утренняя сцена жизненной борьбы так его потрясла, что он с ностальгией вспомнил армейскую беспечность и бездумье. Все сельчане казались ему нервными, взбешенными, в жадности суетливыми. И только, когда к ним в дом вошли старейшины села и представители рода Айсхановых с претензиями и угрозами, он осознал реальность бытия, ощутил пульс клокочущей действительности и как старший в семье взял в свои руки бразды правления и ответственности.
Почтенно выслушав пришельцев, Самбиев-старший с достоинством, в полный глас ответил:
– Уважаемые старцы! Мы благодарны вашему визиту и вниманию. Однако мне кажется, что вы не владеете полной информацией: Айсханов Шалах – вор. Он в этом признался. У него есть соучастники, и мы с ними разбираемся. А если Шалах до вечера с нами и с Зурой Байтемировой не рассчитается, то мы силой восстановим справедливость… И еще, если кто-то попробует искать поддержки у органов власти – мы примем адекватные меры… Уважаемые односельчане! Я думаю, что если бы вы, как сейчас, знали бы пагубность содеянного Шалахом, вы бы не пришли к нам с его защитой.
