Юлия Кривопуск - У мечты должны быть крылья
— Туи среди сосен? — вздёрнула брови Вера.
— Ну и что? — поджала губы мать. — Очень даже будет красиво! Дорожку выложу мраморной плиткой. А ворота эти страшные деревянные выкину к чёрту! Вместо них поставлю красивые кованые, выкрашенные чёрной и золотой краской. Сделаю автоматический замок с дистанционным управлением. Представляешь — приезжают гости, я нажимаю кнопочку на пульте, и ворота сами открываются! Гости идут по мраморной дорожке навстречу роскошным статуям и цветному поющему фонтану! И тут к ним выхожу я, хозяйка дома, вся в шелках и драгоценных камнях, благоухающая дорогими духами! И говорю им по-французски: «Бонжур!» Шикарно, правда?
Лена радостно засмеялась.
— Железные ворота? — скептически хмыкнула Вера. — Это как на кладбище, что ли?
— Ну вот! — расстроилась мадам Штырь. — Вечно ты всё испортишь! Ну при чём тут кладбище?! Большие кованые ворота, как в резиденциях королей! Неужели никогда не видела?
Видимо, в отличие от покойного мужа, вдову статус хозяйки усадьбы уже не устраивал. Она явно метила гораздо выше.
— Нет, не видела, — покачала головой дочь. Прищурившись, она поглядела на мать. — Мам, пойдём в дом! Мне надо с тобой поговорить.
— О чём? — Тон Лены мгновенно стал недовольным. Её отвлекали от любимого занятия, и ей это не нравилось.
— Там узнаешь, — не стала вдаваться в подробности молодая женщина.
— Да? Н-ну хорошо! — секунду поколебавшись, согласилась вдова.
Бросив напоследок взгляд в чашу фонтана, она последовала за Верой. Та привела её на кухню, где у плиты что-то сосредоточенно стряпала Егоровна.
— Садись, — пригласила дочь, указывая рукой на стул.
— Только быстро, — проворчала Лена, усаживаясь. — У меня дел по горло.
— Мам! — Вера присела напротив неё. — Мы тут с бабушкой решили с тобой поговорить.
— Ах, с бабушкой! — Мадам Штырь откинулась на спинку стула, переводя взгляд с одной родственницы на другую. — Ну если с бабушкой, тогда я могу представить, о чём будет разговор! По-моему, я уже объясняла вам, что не желаю обсуждать эту тему! Сейчас я просто встану и уйду!
— Ты не желаешь, а мы желаем! — проскрипела Егоровна, тоже усаживаясь за стол. — И попробуй только уйди! Будешь сидеть здесь и слушать! Мы тебе не чужие! Поняла?!
Хозяйка усадьбы сделала кислую мину, но осталась.
— Мам! — начала Вера. — Где сейчас твой хахаль?
— Не смей его так называть! — сверкнула глазами Лена. — У него есть имя!
— Хорошо, — сладко улыбнулась дочь. — Где Александр Антонович?
— Поехал в город, — в тон ей ответила мать. — Ему надо послать в Москву заявление об увольнении. А зачем он тебе?
— Мне он совершенно не нужен! — Из голоса Веры исчезла сладость. — Я просто хочу поговорить с тобой без него.
— Что ж, тебе повезло — его нет.
— Замечательно! — произнесла дочь. И тут же напряглась: — Мам! Скажи нам с бабушкой, что происходит?
— А что происходит? — деланно удивилась Лена.
— Ты считаешь, ничего? — всплеснула руками Вера. — Ты мужа похоронила две недели назад! Девять дней только-только было! Помнишь, надеюсь?!
— Помню. Что дальше?
— Что дальше? — Голос дочери постепенно повышался. — Что дальше, она спрашивает! Ба, ты слышала?!
— Слышала, — ответила Егоровна, уперев колючий взгляд во вдову. — Я всё слышала.
— Нет, мы бы ещё выдержали, если бы ты просто не носила траур! — закипятилась молодая женщина. — Ходишь размалёванная, как престарелая кукла Барби — ладно, бог с тобой! Мы бы выдержали, если бы ты просто разбомбила весь дом, кирпича на кирпиче не оставила! Мы бы ещё это выдержали, мам! Но ты притащила этого… этого…
— Ну говори-говори! — подзадорила её мать. — Кого? Не стесняйся!
— Да, где ты его взяла вообще?! — взорвалась Вера. — На какой помойке?! Я даже определения для него подобрать не могу — альфонс, малолетка! Он же тебе в сыновья годится! Урод, блин!
— Ну насчёт урода ты погорячилась, — усмехнулась Лена. — Твоему бы мужику такую внешность, ты бы сразу по-другому запела.
— Что?! — вытаращила глаза дочь. — Мам, Петьку моего не трогай, ладно?!
— Я же говорила, она умом тронулась, — произнесла Егоровна и недовольно поджала губы. — Крыша совсем поехала. Вчера бабу какую-то привела — слышь, Вер?! Говорит: «Мама, теперь эта женщина вместо тебя на кухне готовить будет». Я их как шуганула обеих! Ещё чего не хватало — чтоб по моим кастрюлям какая-то шваль лазила!
— Да пожалуйста! Можешь умереть возле этой плиты! — дёрнула плечом мадам Штырь. — Я хотела, как лучше — путёвку тебе в санаторий купила. Чтобы ты отдыхала и больше ни о чём не заботилась.
— Ага, сбагрить меня решила! — закивала Егоровна. — Чтобы с хахалем обжиматься сподручней было, чтоб не мешал никто!
Лена зло сверкнула глазами в её сторону.
— Мам! — снова взяла слово Вера. — Ты хоть понимаешь, что ты ведёшь себя неприлично?! НЕ-ПРИ-ЛИЧ-НО! Весь город тебя обсуждает! Я уже не знаю, как знакомым в глаза смотреть! Пальцами все тычут — гляди, гляди, вон она пошла!
— Ты считаешь, что все в тебя тычут из-за меня? — подняла брови мать.
— А из-за кого?! Ты знаешь, что о тебе люди говорят?! Что ты сама мужа отравила, чтобы завод себе захапать! Захапала, а теперь денежки просаживаешь и с молодым любовником развлекаешься! Каково мне такое слушать, как ты считаешь?!
— А ты не слушай, — невозмутимо ответила Лена. — Заткни уши.
— Уши заткнуть, говоришь… — Дочь откинулась на спинку стула. — А ты сначала расскажи нам с бабушкой, почему Степана Васильевича так быстро похоронили, а? В субботу человек умер, а во вторник его уже закопали. Через два дня, получается. Не рановато ли? Почему не сделали вскрытие? Почему не завели уголовное дело? Ведь он умер не дома, не в больнице, а вообще непонятно где и при невыясненных обстоятельствах! Почему ты избежала всех стандартных процедур, мам? Ответь! Нам с бабушкой это очень интересно.
— Ты подозреваешь меня в убийстве? — усмехнулась вдова. — Хороша дочка. Вот спасибо на добром слове.
— А что мне ещё остаётся делать?! — возмутилась Вера. — Я вообще тебя не узнаю, мама! Ты очень сильно изменилась, причём не в лучшую сторону. Ты никогда такой не была!
— Какой — такой?
— Не знаю! Циничной, равнодушной. Плюёшь на всех! Что могло так на тебя повлиять, что ты такой стала?
— Как — что? — вместо Лены сказала Егоровна, сложив руки на груди с всезнающим видом. — Денежки, конечно! Огребла наследство — вот и осмелела. Раньше пикнуть не могла. Всё боялась, что ей Степан пинка под зад даст и она полетит, как фанера над Парижем. А теперь чего бояться? Теперь она богатством распоряжается, может себе всё позволить. Не зря говорят — в тихом омуте черти водятся. Вот и мать твоя тихая-тихая была, а потом взяла — и чёртом обернулась.
Вдова покосилась на Егоровну, но ничего не сказала.
— Так что, мам? — Вера вернулась к волнующей её теме. — Поведай нам, кто убил Степана Васильевича!
— Никто. — Мадам Штырь глубоко вздохнула. — Никто его не убивал. Он умер от инсульта.
— И что, есть медицинское заключение? Результаты вскрытия? — допытывалась дочь.
— Всё есть. Могу принести и показать, если хочешь.
— Неси! — заявила Вера.
— Хорошо. — Лена поднялась из-за стола, метнув на родственниц недобрый взгляд. Удалившись на второй этаж, она появилась через несколько минут с бумагами в руках.
— На, читай! — швырнула она их дочери.
Вера подхватила листки и жадно впилась в них глазами.
— Восемнадцатое июня, — озвучила она дату, проставленную на документе. — Восемнадцатого июня было воскресенье. Вскрытие делали в выходной день?
— Значит, в выходной день, — ответила вдова. — Всеми процедурами занимался Вахак Зурабович, а для него люди работают в любое время. Впрочем, в детали я не вникала. Если хочешь, позвони ему и спроси, как было дело.
Вера забегала глазами по строчкам.
— Смерть наступила вследствие обширного инсульта… — бормотала она. — Кровоизлияние в мозг… Ну, ладно… — Дочь с сомневающимся видом отложила бумаги. — Допустим, я поверила… Хорошо! Будем считать этот вопрос исчерпанным. Но другая тема остаётся актуальной.
— Какая?
Вера положила локти на стол и склонилась поближе к матери.
— Какого чёрта ты притащила в дом этого кобеля? — прошипела она.
— Это моё личное дело, — с каменным выражением лица ответила мадам Штырь.
— Согласна, — продолжала шипеть дочь. — Если у тебя свербит в одном месте, это твоё личное дело. Но хоть какие-то приличия можно соблюсти? Траур надо держать год! Понимаешь — год, мам! Хотя бы внешне, хотя бы для чужих глаз, чтобы люди о тебе не сплетничали! Если тебе так охота спать с любовником, спи с ним где-нибудь, где никто не видит! В дом-то его зачем было тащить?! Напоказ выставлять перед всем честным народом?!
