Вторжение - Гритт Марго
– У меня от волнения всегда так, – говорила она, но Марина знала, что не от волнения. Наташа не признавалась, что беременна. Марина выдвигала гипотезы. Первая: Наташа ждет от Марины шуточек про брак по залету – разумеется, не удержалась бы, но не при гостях, приличные же люди. Вторая: Наташа верит в сглаз – вероятно, но прицепи ты булавку к лифчику, в конце концов. Третья: Наташа думает, что Марина не одобряет секс до замужества, – ну, даже смешно.
Марина старалась. Платье из новой коллекции без скидки плюс подшить в ателье плюс туфли плюс билеты на самолет по цене крыла самолета. Подарочный конверт с двумя лебедями и пятью тысячами – Марина долго советовалась с мамой, сколько положить в конверт. Ранний рейс, и, не завтракая, сразу же крутить Наташины локоны на плойку, мазать икру на батон, держать фату, пока Наташа блюет. Худшее, пожалуй, – согласиться нацепить чудовищную красную ленточку с золотыми буквами «Дружка», которая совершенно не подходит к платью. Марина повторяет про себя как мантру: «Наташин день, Наташин день». Марина пьет дешевое «Российское», все еще не позавтракав. В загсе, когда тетка, будто шагнув в зал прямо из анекдота, объявляет Игоря и Наташу мужем и женой, Марина, как положено, утирает слезу, но не потому, что растрогана. Марина вспоминает, как они с Наташей нашли за гаражами котенка и вместе подхватили лишай.
Нет, чудовищная красная ленточка с золотыми буквами «Дружка» не самое худшее. Самое худшее – чудовищная красная ленточка с золотыми буквами «Дружок», вернее, ее носитель. Марина старается. Позирует для фотографа на фоне мемориальной стелы, танцует под Меладзе, участвует в конкурсе с надуванием шаров на коленях у пьяных мужчин и не делает ни единого замечания о запахе из дружкова рта. Даже когда этот рот оказывается в нескольких сантиметрах от ее собственного. Марина бывала на свадьбах и могла рассчитать точное время, когда дружок почувствует нужную степень опьянения, чтобы начать приставать к дружке. По традиции двое незнакомых людей обязаны опознать свою судьбу по чудовищным ленточкам, но Марина традиции не следует.
Наташа представляет Марину дальним родственникам – не подруга, а подруга из Москвы.
– Лучшая, – добавляет Марина.
– Ну «лучшая» – как-то по-детски, – улыбается Наташа.
Никто, слава богу, не спрашивает: «Ну как там в столице?» Утром, пока крутили локоны, Наташа проговорила: «У тебя, наверное, куча новых друзей», но Марина не успела ответить, потому что удачно прижгла палец плойкой.
Наташа просит уехать из ресторана пораньше, она, естественно, не пьет – подносит бокал к губам и только делает вид, что отпивает, – и ей скучно. Марина выстраивает гипотезы. Четвертая: Наташа беременна не от Игоря, Игорь ничего не знает, Наташа не верит, что Марина будет держать язык за зубами…
Втроем возвращаются в квартиру, Марина пытается найти по интернету гостиницу. Наташа и Игорь уговаривают ее остаться: ночь на дворе, куда ты пойдешь, тебя в таком виде не пустят. Брачная ночь? Ну подумаешь, брачная ночь. Не первый же раз, в самом-то деле, уже полгода вместе живем.
Игорь зовет Наташу в туалет, «по делу», и Марина прилагает усилие, чтобы не спросить, надо ли подержать фату.
Наташа стелет свежие простыни. Никому в голову не приходит пошутить про «тройничок», даже странно. Решают: Марина будет спать на кровати с Наташей, а Игорь ляжет рядом на матрасе.
Наташа засыпает в платье, разметав распустившиеся локоны по подушке. И надо было стоять утром два часа с плойкой? Марина смотрит на атласную ткань, что натянулась на пока незаметном животе. Под ней корчится в тепле жизнь, невинная, новая. Хочется со всей дури ударить в этот белый живот. Почему ты не сказала, Наташа?
Марина стянула красную ленточку, примостилась на краешке кровати и шевелит пальцами на ногах – отвыкла от каблуков. Берет из рук Игоря очередной бокал с шампанским. Марина не любит шампанское, от него голова болит, но Игорь прихватил из ресторана пару бутылок и больше пить нечего. Игорь садится на матрас, сложив ноги по-турецки, все еще в пиджаке, который явно узок в плечах. Марина могла бы вытянуть ногу и ударить его прямо в нос. Он спрашивает тихо, чтобы не разбудить Наташу:
– Что, не понравился тебе Антон?
– Какой Антон? – Марина не помнит, чтобы ее сегодня знакомили с Антонами.
– Дружок, – скалится Игорь, и Марина замечает, что между зубов у него застряла петрушка. Она почти ничего не попробовала со свадебного стола, только таскала маринованные грибы, которые оказались ближе всего. А Наташу тошнило в туалете ресторана, и на этот раз она уверяла, что все дело в фаршированных яйцах.
– Ты же знаешь примету? – говорит Игорь. – Если дружок не переспит с дружкой – не быть браку крепким. Ты ставишь под удар мою семейную жизнь.
– Что ж, – Марина пожимает плечами, – когда будешь подавать на развод, можешь указать в причинах мою фамилию.
Игорь пьет, прямо из бутылки. Пожалуй, думает Марина, его можно назвать красивым мужчиной. Ее свадебные часики отмеряют ту самую минуту, когда любой мужчина в радиусе пятидесяти метров кажется красивым. Игорь чуть ниже Наташи, и поэтому почти на всех фотографиях она сутулится. Наташа сходила с ума по Джонни Деппу. Раннего образца, разумеется. Игорь на него не похож. Если только не сопьется к старости.
Во имя спасения Наташиного мужа от раннего алкоголизма Марина отбирает у него бутылку и отхлебывает.
– У меня кое-что для тебя есть, – говорит Игорь и выходит из комнаты. Марина думает, что, если он вернется голым, она закричит. Но он возвращается с мятым куском свадебного торта.
Наташа во сне всхрапывает, и они оба не могут сдержать смех.
Торт невкусный. Марина облизывает пальцы. Игорь опрокидывает остатки выдохшегося «Российского» из второй бутылки.
– Посмотри, что ты сделал с платьем, – Марина стряхивает крошки с колен и скребет ногтем жирные пятна от крема.
– Снимай, постираю, – говорит Игорь.
Его взгляд задерживается на ее лице и срывается вниз, всего на мгновение, прежде чем вернуться. Игорь так шутит.
Марина закатывает глаза и даже улыбается снисходительно, но язык начинает покалывать, и рот наполняется вязкой слюной. Игорь так шутит. Конечно, шутит. Марина сжимает зубы и сглатывает, чтобы подавить приступ тошноты. Шампанское, все дело в нем.
Игорь снимает пиджак, выключает свет и вытягивается на матрасе. Меньше чем через минуту Марина уже слышит его храп. Она лежит между молодоженами, и на смену дневной мантре «Наташин день» приходит ночная «Снимай, постираю». Тошнота подступает к горлу, бьется, как волна о берег. Марина лежит с открытыми глазами. «Снимай, постираю, снимай, постираю».
Утром Марина совершает немыслимое – отказывается от кофе, а она никогда не отказывается от кофе. Врет, что опаздывает на самолет, – до рейса еще шесть часов. Закидывается аспирином, рассеянно чмокает Наташу в щеку и сбегает так стремительно, будто что-то украла.
Через месяц Наташа звонит Марине, чтобы рассказать о свадебном путешествии. Турция, все включено. Море холодное, купались в бассейне. Представляешь, местные знают русский. Туристы едят мидии прямо на улице, а я не решилась. Ой, я же тебе не рассказала…
Марина визжит как положено, возможно, чересчур наигранно, но Наташа благосклонно принимает ее поздравления.
– Игорь передает привет, – говорит Наташа. – Спрашивает, когда снова к нам приедешь.
Марина хочет ответить: «Не приеду». Марина хочет рассказать о первой брачной ночи. Что рассказывать? Ничего же не было. Я тебя не предавала. Но почему-то язык снова начинает покалывать.
– Помнишь котенка, которого мы нашли за гаражами? – произносит Марина. – Сколько нам тогда было? Пять, шесть? Мы еще лишаем заболели…
Марина пытается вспомнить, как они назвали того котенка, – а они ведь дали ему имя, – возились с ним пару дней, пока на их руках не расцвели бледно-розовые островки. Метки, родимые пятна, по которым любому стало бы понятно, что они связаны, что они теперь связаны навсегда.
