Александр Потемкин - Игрок
«Что дальше, дамы и господа? Остался ли у нас предмет для дальнейшего общения?» — «Слюшай, ти правда кирург? Я нэ вэру. Пакажи дакумэнт». — «Мой диплом в отделе кадров института, других документов у врачей нет». — «Я нэ вэру!» — «Мне непонятна тема дискуссии. Если у вас есть вопросы по ведению игры или по ее итогам — пожалуйста, я готов ответить». — «Эсли би ми знали, что ти нэ врач, ми бы нэ играли. Ми играэм толко с врачами». — «Такая логика в медицине называется кретинизмом, по-французски Cretinisme. Заболевание характеризуется задержкой умственного развития или психической деградацией. Методика лечения отсутствует. Есть только диагностика и профилактика». — «Этот пранцузки мэниа нэ интэрэсуэт. Пакажи дакумэнт». — «Зачем оскорблять инвалида, — на лице полной дамы появилась жалобная гримаса, — я играла его деньгами». — «Я кампэсациу палучил за патэрианы дом в Гаграх. Что я жэнэ и дэтиям скажу, а?» — «Вы клоните к тому, чтобы я вам вернул деньги?» — «Да! А?» — «Господин Ферапонтов, но это же несправедливо. Я у вас честно выиграл. Так не поступают». — «Кто эта такой, гаспадин Фэрапонтов? Слюшай, дэнги маи, а?» — «Отдайте им деньги, Юрий. Вы видите, что это за люди», — взмолилась Боярова. «Правилно, дочка, а?» — «Пропустите меня, пожалуйста, Юлия, к окну. От такого вероломства воздуха не хватает», — Алтынов протиснулся к потоку свежести. Он подышал, подумал, осмотрел лица шулерской бригады и обратился к Бояровой. «Значит, вы хотите, чтобы я вернул этим господам деньги». — «Верните. Они неправы, но зачем вам нужен конфликт?» — «На работэ все узнаиут». — «Хорошо. Мы подъезжаем к станции “Миллерово”, — молодой человек высунулся из окна. — Проезжаем двести пятьдесят пятый километр. Еще два километра — и будет вокзал. Некоторые врачи считают, что физические нагрузки — один из способов профилактики кретинизма. Вот, поезд уже тормозит. В окно виден башенный кран, — в этот момент он вытащил из заднего кармана целлофановый пакет с деньгами, показал его публике и с силой вышвырнул из вагона. — Пусть потрудятся его найти. Это не столь уж сложно, только физически хлопотно. Необходимо пройти один-два километра. До свидания, нечестные жулики. Московский врач утер вам нос».
Публика с шумом бросилась на выход. Поезд замедлял ход и подходил к платформе станции «Миллерово». Это был двести шестидесятый километр от Ростова.
«Какой мэрзавэц, а?» — выкрикнул Коммунар Ильич, замыкавший выбегающую на перрон группу артистов. «Прошу прощения, милые барышни. Вот вам урок на всю жизнь. Вначале навязчиво пристают сыграть на деньги, а в финале требуют вернуть проигрыш. Совершенно не имел желания вас удручать». — «Лихо вы пачку долларов выбросили, — совершенно неожиданно оживилась Эстер Дюкро, — у меня бы духу не хватило. Сколько там денег-то было?» — «Ей-богу, не считал! Видимо, тысяч пятнадцать—двадцать!» — «Ой, ужас какой! — было видно, что молодая женщина чрезвычайно взволнована. — Мы тут за гроши служим, а вы такие огромные суммы в окно выкидываете». — «Юлия вовремя посоветовала вернуть деньги. С такими типами лучше не связываться. Если нам представится следующий случай, я обязательно прислушаюсь к вашему мнению». Поезд «Тихий Дон» «Ростов — Москва» тронулся и стал набирать скорость. Вечерело, солнце почти спряталось за горизонт.
В купе постучали. На пороге стояла проводница Любовь Погоня. Ее лицо сияло от удовольствия: «В вашем купе новый пассажир. Ах, проходите, милая». Вошла высокая брюнетка. Ей было около двадцати пяти лет. Она была в белой блузке и кремовых брюках — достаточно элегантная одежда, именно та, которую любят носить молодые барышни в столичных городах. У нее было красивое, спокойное лицо, но совершенно безумные глаза. Казалось, что они лопнут от энергии страсти. Молодой человек решил выйти из купе. Он никак не мог найти времени, чтобы обдумать сценарий, связанный с появлением нового персонажа. Едва он оказался в коридоре, как следом за ним вышла Боярова: «Признайтесь, Алтынов, вы деньги не выбрасывали? Такой человек, как вы, должен был найти другой, более оригинальный ход». — «Я в вас влюбляюсь, — сказал господин Алтынов. — Вы не только красивы, вы чертовски умны. Именно такая женщина нужна мне. Пригласить на борт поезда священника?» — «Не поняла…» — «Чтобы нас обвенчали. На месяц, полгода?» — «Вы с ума сошли!» — «Я был бы счастлив прожить с вами в браке сто дней. Признаюсь откровенно, никогда бы не смог жить с одним человеком всю жизнь. А сто дней с вами были бы для меня сплошным счастьем». — «Я не понимаю, вы шутите?..» — «Вовсе нет! Не отказывайте мне, дорогая Юлия. Я действительно все больше и больше влюбляюсь в вас». — «Такой неожиданный проект… Дайте мне подумать». Он ее нежно обнял и шепнул на ушко: «Я вас люблю и оставляю для размышлений. Мне самому необходима минутка-другая». В коридоре вагона появился разносчик воды и пива. От него сильно несло спиртным. «А шоколад есть?» — «Есть!» — «Получите за плитку… Когда вы будете обдумывать мое предложение, откусите шоколадки, и у вас будут сладкие ощущения. Тогда вам быстрее захочется сказать: “Да! Я согласна!”» Он еще раз обнял ее и быстро пошел к тамбуру.
Господин Алтынов набрал номер мобильной связи: «Привет, дружище. Мне нужен крутой человек в городах Пенза, Красный Угол, Арзамас». — «Для каких дел?» — спросил голос. «О деле поговорим позже. Я наберу тебя через час». «Что мне делать с этой куртизанкой? — стал размышлять Юрий Алтынов. — Пора возвращаться в купе».
«Скучали?» — «Скучали!» — сказала Юлия. «Не то слово — скучали! Как вы могли оставить такую женщину, как я, одну, без вашего мужского внимания? — энергично начала незнакомка. — Этого еще никто себе не позволял». — «Мы даже не знакомы…» — «Это совершенно не важно. Когда мужчины видят такую женщину, как я, они забывают и откладывают все, чтобы угодить мне. Другого отношения к себе я не признаю. Вы же, едва увидев меня, выскочили в коридор. Впрочем, я отходчива и вас уже простила. Но больше никогда не задирайте нос, красавчик. Садитесь рядом со мной. Вы меня заинтересовали. Начнем знакомиться? Я — Яна Врубельская».
«Очень красиво и приятно! Московский врач — Юрий Алтынов». — «Юлия». — «Эстер». — «Знакомство с женщинами меня не интересует. Не надейтесь, что я желаю с вами общаться. Мне по душе ваш красавчик. Я отобью его у вас. После знакомства со мной он окончательно забудет, что в мире существуют другие женщины». — «Вы колдунья?» — рассмеялся молодой человек. «Да. Хочу погадать по вашей руке. В жизни столько неожиданностей, что приходится каждый день начинать с оккультизма. Без изучения кофейной гущи я шагу не делаю. Вот давеча поутру смотрю в чашку — пустой день, но где-то далеко на полянке зайцы бегают. Ну, думаю, в обед еще осмотр потребуется. Зайцы — это к неожиданной работе. Выпиваю обеденную чашку, а кофейная гуща — шелковой паутиной по всему фарфору. К удаче это. К неожиданной, денежной работе. Проходит пять минут — телефонный звонок. Вызывают в командировку. И платят прилично. А если бы я гадать не умела? Пронеслась бы мимо заслуженная работенка. Ну, красавчик, дай руку». — «Может, и мне погадаете?» — поинтересовалась Дюкро. «Я барышням не гадаю. У них денег на это нет. А ты, черноглазый, клади на руку сто долларов». — «Сто долларов!» — поразилась Эстер. «Клади, клади. Иначе гадать не буду и накличу беду». — «Так ты ведьма или гадалка?» — опять рассмеялся господин Алтынов. «Я женщина в соку! Положи деньги и слушай меня. Вижу недолгую, но яркую, интересную жизнь. Вот, гляди: линия обрывается, а тут бугорки и мелкие, мелкие линии. Остросюжетная у тебя судьба, Дон Жуан. Ладонь у тебя мягкая, как у барышни, пальцы длиннющие, как у пианиста. Ты не артист, случаем?» — «Я же сказал, врач… Хирург». — «Н-е-е-т! Похоже, что артист. С таким красивым лицом, с такими яркими глазами, с такими женственными руками — могут быть только артисты. А ты богат! Дай мне еще сто долларов, я тебе про твою душу все расскажу». — «О моем сердце вы мало что поведали, а уж о душе вспомнили». — «Так непозволительно о сердечных делах при посторонних изъясняться! Пусть барышни оставят нас на часок. Может, мы успеем с тобой любовь прокрутить. Ты, я вижу, мужчина страстный. Твои жгучие глаза прямо раздевают меня. Боюсь, не сдержусь, прямо при свидетелях любовный романс запою. Барышни, оставьте меня с красавцем. Ну, что, вам завидно, что он на меня упал? Скажи им, артист, пусть оставят нас. Дай им денег, чтобы они в ресторане посидели, винца попили». — «Из купе мы никуда не выйдем», — категорическим тоном сказала Эстер Дюкро. «А чего так!
