Тони Парсонс - Моя любимая жена
Это был их первый шанхайский «выход в свет» или, по крайней мере, их первый вечер без Холли. Взрослый вечер, как они в шутку назвали его. Прошло уже три недели со времени их появления в «Райском квартале». Их организмы преодолели сбой в биоритмах, а из квартиры давно вынесли пустые картонные коробки. Холдены знали, что когда-нибудь им придется уходить по вечерам, оставляя Холли на попечении няньки, однако до сих пор не решались этого сделать. Билл и так дважды отклонял приглашение Хью Девлина. Бекке пришлось согласиться, что пожилая ама[10] Дорис заслуживает ничуть не меньше доверия, чем бебиситтеры из Восточной Европы или Филиппин, которых они нанимали для Холли в Лондоне. Как-никак Дорис с пеленок вырастила своего внука.
Холли спала, раскинувшись поперек кровати. Дорис неподвижно сидела сбоку и наблюдала за спящим ребенком. Увидев вошедших на цыпочках Билла и Бекку, старая китаянка ободряюще улыбнулась им. Холдены стояли возле кровати, как будто не решаясь уйти.
Билл смотрел на красивое личико дочери и думал о детском стуле, который Бекка собрала и поставила в углу спальни. Потом его мысли переключились на второго ребенка. Они с Беккой решили: как только их шанхайская жизнь наладится, эти разговоры перейдут в практическую плоскость. Они не хотели ограничиваться одним ребенком. И в то же время Билл настолько любил дочь, что в глубине души считал появление нового малыша чем-то вроде предательства по отношению к Холли.
Он понимал, почему многие стремятся иметь нескольких детей. Когда в семье один ребенок, он становится для родителей центром притяжения. Любовь, изливаемая на единственного сына или единственную дочь, парализует родителей. Она постоянно граничит со страхом, а это уже никуда не годится. Однако рождение второго ребенка создает иную причину для беспокойства: смогут ли теперь родители уделять своему первенцу столько же внимания, как прежде? Вопрос далеко не праздный, если учесть, что Биллу и сейчас постоянно не хватало времени на общение с единственной дочерью.
Мысль эта захватила Билла. Даже если дела на работе позволят ему все выходные и большинство вечеров проводить со вторым малышом, не окажется ли Холли обделенной отцовским вниманием? Не станет ли это для дочери хуже, чем его постоянные задержки на работе? Следом возник другой вопрос: а сумеет ли он сам любить второго ребенка столь же крепко, как первого? Хватит ли в его сердце любви на обоих детей?
Билл вспомнил, как где-то читал, что любить очень просто. Для этого нужно всего лишь раздвинуть границы своего сердца.
Он еще раз взглянул на спящую Холли и тронул Бекку за плечо. Пора. Вспомнившийся совет отчасти успокоил Билла. Так оно и должно быть. Незачем думать о том, кого ты любишь больше. Нужно просто раздвинуть границы сердца, чтобы оно вместило всех, кто тебе дорог.
Выезд со двора загораживал «мини-купер» с нарисованным на крыше китайским флагом. Тигр настойчиво просигналил, требуя освободить дорогу. Это не помогло. Малолитражку окружило несколько женщин, дававших советы водителю.
К лимузину проворно подскочил швейцар, которого звали Джордж. Весь вид его говорил о том, что он крайне опечален этим маленьким происшествием.
— Добрый вечер, госпожа. Добрый вечер, босс, — произнес по-английски Джордж, после чего выплеснул на Тигра целый поток китайских слов.
— Ключ застрял, — перевел Тигр, оборачиваясь назад. — Ей никак не повернуть ключ зажигания.
Значит, несчастным водителем была женщина. Почему-то Тигр опять взялся сигналить, как будто звук клаксона мог магическим образом исправить неполадку. Но еще больше Бекку удивило, что Тигр даже не подумал вылезти из машины и помочь соотечественнице.
— Билл, может, ты посмотришь? — спросила она у мужа.
Билл молча выбрался наружу и зашагал к «мини-куперу». Джордж пошел следом. Китаянки с любопытством следили за тем, что будет дальше. Когда три недели назад Бекка впервые увидела этих женщин, они показались ей совершенно одинаковыми. Теперь она сказала бы, что между ними нет ни малейшего сходства.
— Прошу прощения, — по-английски произнес Билл, и женщины послушно расступились.
В кабине малолитражки сидела высокая длинноногая женщина с орхидеей в волосах. Ее пальцы, тоже длинные, лихорадочно дергали ключ зажигания.
— Черт бы побрал этот ключ! — по-английски выругалась китаянка. — Чертова машина!
— Сломалась! — запричитал Джордж. — Совсем новенькая и уже сломалась.
Билл вздохнул и покачал головой, переводя взгляд с коробки передач на лицо женщины. На вид ей было не больше двадцати пяти. Однако по-настоящему определять возраст китайцев он еще не научился. Молодое лицо вполне могло оказаться результатом умело наложенного макияжа. Зато он сразу понял причину «поломки».
— Позвольте, мисс, я объясню вам, в чем дело. Видите этот регулятор? Должно быть, вы случайно передвинули его. В этом положении он блокирует ключ зажигания, чтобы машина не завелась сама и никого не покалечила.
Китаянка сердито посмотрела на него. Из разреза в платье выглядывала ее длинная стройная нога. Такие платья назывались ципао[11] — слово, которое ничего не говорило Биллу. Кожа у женщины была почти молочной белизны.
«И почему эту расу называют желтой? — подумал он. — Откуда появился такой дурацкий миф? Да у нее кожа белее моей».
Глядя на лицо китаянки, он вспомнил музейные вазы из алебастра.
— Я все равно не понимаю этих технических тонкостей, — сказала женщина. — Мой муж разберется, в чем тут дело.
Билла ошеломил ее правильный и даже рафинированный английский. Но еще больше его поразило, что эта женщина, одетая в духе Сюзи Вонг,[12] говорила, как член правления «Женского института».[13]
— Как вам будет угодно, — сказал Билл, поворачиваясь к Джорджу. — Эти машины имеют защиту от случайного запуска двигателя. Леди поставила регулятор в положение «стоянка», и система безопасности заблокировала ключ. Пожалуйста, объясните ей, что нужно передвинуть регулятор в положение «езда». Только тогда она сможет завести двигатель и освободить выезд.
Билл специально говорил медленно, чтобы китаец понял все английские слова. Судя по круглому лицу Джорджа, его усилия не пропали даром.
— A-а, — восторженно протянул Джордж. — Очень умное изобретение.
— Муж разберется, — повторила китаянка, продолжая отчаянно дергать намертво застрявший ключ.
Билл посмотрел на нее и молча пошел обратно к лимузину. Тигр почти безостановочно гудел. Официальный правительственный запрет на подачу звуковых сигналов нарушался сплошь и рядом. Подойдя ближе, Билл покачал головой. Тигр нехотя убрал палец с клаксонного «блюдца».
