Вячеслав Миронов - День курсанта
КМБ (курс молодого бойца)
Привезли походную баню. На каждую роту выдали по одной машинке для стрижки волос.
Некоторые побежали и побрили головы и ходили, сверкали между нами белыми шарами голов, они даже отливали синевой. На некоторых головах были видны свежие порезы от бритвы. Ну-ну, ночью уже холодно, братья менингита! Да, и комары еще не все спать улеглись. Немного, а летает.
Походная баня — душевая в чистом поле. На стойках висят распылители с краниками. Далеко нас видать! Только нет никого рядом. Рядом с душевой — жаровочная камера. Там можно посидеть, попариться, а можно и одежду кинуть, если ты в поле воюешь, то в одежде много паразитов, они там прожарятся от высокой температуры, при желании можно их потом грызть, как семечки. Шучу, шучу.
Над нашим лагерем часто заходили на посадку гражданские самолеты. Порой так низко, что казалось видно лица пассажиров, прильнувших к иллюминаторам, рассматривающих пейзаж под крылом.
Вот и сейчас самолет заходит на посадку. Как-то неудобно, я, как и почти все, наклоняюсь вперед, не показывать же пассажирам свое «хозяйство».
Только один рядом — «Фил», его также зовут «Сынок» из-за маленького роста, где-то метр пятьдесят пять, помахал одной рукой самолету, а второй рукой покрутил свой член.
— Фил, ты, что охренел?! — я не выдержал.
— А что такого? — Фил дальше продолжал спокойно мыться.
— Неудобно, стыдно, — я пожал плечами, как-то в голове не укладывалось.
Привезли походную баню. На каждую роту выдали по одной машинке для стрижки волос.
Некоторые побежали и побрили головы и ходили, сверкали между нами белыми шарами голов, они даже отливали синевой. На некоторых головах были видны свежие порезы от бритвы. Ну-ну, ночью уже холодно, братья менингита! Да, и комары еще не все спать улеглись. Немного, а летает.
Походная баня — душевая в чистом поле. На стойках висят распылители с краниками. Далеко нас видать! Только нет никого рядом. Рядом с душевой — жаровочная камера. Там можно посидеть, попариться, а можно и одежду кинуть, если ты в поле воюешь, то в одежде много паразитов, они там прожарятся от высокой температуры, при желании можно их потом грызть, как семечки. Шучу, шучу.
Над нашим лагерем часто заходили на посадку гражданские самолеты. Порой так низко, что казалось видно лица пассажиров, прильнувших к иллюминаторам, рассматривающих пейзаж под крылом.
Вот и сейчас самолет заходит на посадку. Как-то неудобно, я, как и почти все, наклоняюсь вперед, не показывать же пассажирам свое «хозяйство».
Только один рядом — «Фил», его также зовут «Сынок» из-за маленького роста, где-то метр пятьдесят пять, помахал одной рукой самолету, а второй рукой покрутил свой член.
— Фил, ты, что охренел?! — я не выдержал.
— А что такого? — Фил дальше продолжал спокойно мыться.
— Неудобно, стыдно, — я пожал плечами, как-то в голове не укладывалось.
— Стыдно, у кого не видно, а мне есть что показать, — Сынок самодовольно улыбнулся.
Все вокруг, включая меня, заржали.
Действительно, Филу было что показать. Его «хозяйство» было размером по колено.
— Вся сила в «корень» ушла, — прокомментировал Ефанов, он же «Смок».
Фил и Смок были родом из Подмосковья, окончили там техникум связи и поступили в военное училище, тоже связи. Недавно прошел фильм по мотивам Джека Лондона. Вот и прозвали неразлучную парочку за похожесть на главных героев фильма «Смок» и «Малыш».
Мандатная комиссия раскидала их по разным взводам. «Малыш» — в четвертый, а «Смока» — в мой, — второй.
Ну, а потом стали нас переодевать…
Сначала новые, как в армии говорят «канолевые», или «муха не еблась», трусы и майки. Потом вещевики (прапорщик и помощник — солдат с вещевого склада), специально приехавшие из училища стали выдавать форму.
Это в магазине хорошо. Берешь брюки от одного костюма, пиджак от другого, смотришь, как на тебе сидит. А в армии — фиг. Брюки и куртка идут в комплекте, который никто ради твоего размера разбивать не будет.
Ладно, при моем росте 181 сантиметров быстро подобрали. Размер 48, рост пятый. А вот «Попу» — Женьке Попову, с его небольшим ростом, сильно развитой грудной клеткой и плечами, куртка нужна 52 размера, а брюки — 48. Дали ему всю форму 52 размера.
Куртка впору, а брюки… На заднице все топорщится, спереди тоже, живота у Женьки нет, поэтому на поясе — одни сплошные складки. «Поп» тут же получил прозвище от Гурова («Гурыч») еще одну кличку — «Швейк». Если кто читал «Похождения бравого солдата Швейка», так вот Поп был точной копией Швейка с иллюстрации в книге.
Вовка Соколов, также невысокого роста из третьего взвода нашей роты, получил трусы огромнейшего размера. Не долго думая, он заправил трусы в сапоги, поверх майки нацепил ремень, на голову — пилотку. Народ вокруг просто катался по траве от смеха, настолько комично это выглядело.
Хреново также пришлось и Матвееву, прозванного за фамилию «Мотей», у того был рост за 190 сантиметров и ужасно худой. Длинная шея торчала из ворота, как карандаш в стакане. Рукава куртки заканчивались далеко за кистями рук, и руки торчали как палки. Сплошная несуразица.
Был еще один уникум Вадик Полянцев. Ростом и силой Бог его не обидел, откуда-то из глухой деревни в Красноярском крае. Он был как медведь. Крестьянин и охотник. Мог часами рассказывать, как охотиться на любого зверя. Послушать его, так он чуть не с пеленок ходил на охоту. Показывал, как вязать петли на зайцев, как вываривать мох. Много чего еще рассказывал, что нам, в основном городским жителям, было в новинку. А для него это был образ жизни. Он трамвай увидел только в Кемерово. Ноги, как многие охотники, ставил ступнями внутрь. Так ноги меньше устают в пути, и ветки не так хрустят. Последнее для меня было в новинку. Занимался пешим туризмом, и чтобы ветки так меньше хрустели? Тут я ему не поверил. Руки у него были длинные, они свешивались впереди туловища и как-то мотались одновременно, в такт походке. Нечто подобное видел по телевизору, когда громадная горилла-самец ходила. Силища в нем была огромная. Но он добрый. В среде абитуриентов было принято подшучивать друг над другом. Вадика было сложно «завести». Он только говорил:
— Ну, парни, ну что вы пристали!
Он не был спортсменом, но когда его выводили из себя, он хватал обидчика и просто прижимал к себе. Кто попадал в его медвежьи объятия, то просто хрипели. Кости трещали, глаза вылезали из черепа, перебивалось дыхание. Почти потерявшего сознание он отпускал, тот медленно оседал, потирая сдавленную грудь или шею. Больше желающих попасть в лапы к Вадику не было. Просто дразнили и отбегали на безопасное расстояние.
