Виктория Токарева - Ни с тобой, ни без тебя (сборник)
К горлу подплыла тошнота, голову стянуло холодным обручем. Алла знала эти приметы. Она беременна, вот что. Славочка послал девочку в утешение, вместо себя. А может, Бог послал. Или просто Михайло постарался…
В детстве она любила смотреть на солнце сквозь закопченное стекло. Свет сквозь тьму. Радость сквозь печаль.
Меньше чем через год откроется новая глава ее жизни под названием Яся.
Алле нравились имена, которые одинаково читаются в оба конца.
В дверях возник Михайло, пришлепал в мягких тапках.
Алла смотрела на Михайлу – глазастого, щекастого, преданного до последней капли крови. Прочный мужик, без затей и без предательств.
– Тебе плохо? – проверил Михайло.
– Нет. Мне хорошо.
Алла дернулась было сообщить оглушительную новость, но передумала. Боялась сглазить.
Ни с тобой, ни без тебя
Лариса Николаевна, для домашних – Лора, шла по берегу Мертвого моря. Она приезжала сюда каждый год лечить суставы, но не только.
Ее нравилась тугая теплая вода, в которую погружаешься, как в счастье. Ее завораживали горы, похожие на лежащих сфинксов. И очень может быть, что это были не камни, а соляные холмы, занесенные песком, – бежевые, древние. Они так же выглядели во времена Иисуса Христа. Возможно, он стоял здесь с учениками и смотрел. И о чем-то думал в этот момент.
Лора отмечала: в этих местах особое дыхание. Испарения Мертвого моря исцеляют бронхи, бром успокаивает нервы. Солнце не обжигает, поскольку котловина на 500 метров ниже уровня моря. Солнце ласкает и нежит.
И конечно же – общение. Лариса Николаевна любила общаться с русскими евреями. Просто висеть в море было скучно, а зацепишься языком – и время бежит незаметно.
Каждый человек интересен по-своему, как книга. Лариса Николаевна с интересом листает эти книги. Сюзанна из Франции. Тамара из Барнаула.
Лариса Николаевна – из Москвы. Сюзанна немного понимает по-русски.
– Вы живете в Париже? – спросила Лариса Николаевна.
– В Каннах.
– О! Там кинофестивали.
– Да, да… Каждый год.
– Вы их любите?
– Нет. Совсем нет. Вот мой фестиваль.
Сюзанна проводит рукой над водами Мертвого моря.
– Вы любите Израиль?
– Жить здесь – нет. У меня дом в Каннах и под Парижем.
«Неплохо», – подумала Лариса Николаевна.
К ним приблизилась Тамара.
Лариса Николаевна знала Тамару по прошлым приездам. И знала ее историю. История такова:
Тамара родом из Барнаула. Там она работала, там влюбилась в некоего Борю. Боря – умница, красавец и очень хороший человек. Все при нем, за исключением одного НО.
Боря – алкоголик. Когда он был трезвым, невозможно было представить его пьяным. И наоборот.
На Борю ушло пятнадцать лет жизни – с двадцати пяти до сорока. Тамара все это время надеялась, что он бросит пить, женится на ней и у них родятся красивые здоровые дети. Но не произошло ни первого, ни второго, ни третьего. Он не бросил пить и не женился. Жизнь не сложилась. Впереди жалкая перспектива: стареть в любовницах, а потом просто стареть.
Началась перестройка, демократия, антисемитизм.
Тамара продала квартиру и переехала в Израиль на постоянное место жительства. Ей достался город Холон, пригород Тель-Авива. Море – в десяти минутах ходьбы. Пальмы. Похоже на Сухуми. Курорт.
Соседи оказались дружественные, симпатичные. Приняли участие в ее жизни. Познакомили с нестарым вдовцом, турецким евреем. Тамара называла его Турок.
Они понравились друг другу и стали жить вместе.
Турок не мог нарадоваться новой жизни. В хорошие минуты он говорил Тамаре:
– Бог ударил меня по левому плечу, но погладил по правому.
Это значило: Бог наказал Турка потерей любимой больной жены, но дал другую – здоровую и молодую.
Тамара намекнула Турку: хорошо бы он повел ее под хупу. (По христианским обычаям это называется «под венец».)
Турок ответил:
– Верующий еврей женится только один раз.
– Но она же умерла, – возразила Тамара.
– Перед детьми неудобно, – сознался Турок.
Брак оставался гражданским. После смерти Турка Тамара ничего бы не получила. Осталась при своих. Но она не заглядывала так далеко вперед. А в настоящем – они были вполне счастливы. Жили беспечно и весело, как дети. Тамара часто задавалась вопросом: «За что мне такое счастье?» Видимо, судьба подарила ей компенсацию за Борю.
Лариса Николаевна впервые увидела Тамару в прошлом году, в этом же отеле. Отель – пять звезд. Жить в нем – счастье.
Каждую субботу праздновали «шабат». Столы покрыты льняной скатертью, густое вино, наподобие кагора, фаршированная рыба. Молитва перед трапезой – все так торжественно и трогательно.
Тамара в тот год была улыбающаяся, счастливая, легкая. По вечерам танцевала с Турком под музыку, и по тому, как он вел ее в танце, как они двигались и смотрели друг на друга, было видно, что после танцев они вернутся в номер и лягут в постель. И Бог снов покровительственно хлопнет турка по правому плечу.
Они оба были молоды, но не первой молодостью, а второй. Ей сорок, ему пятьдесят. У них есть прошлое, но и будущее тоже есть.
Прошло пять лет. Их счастье было ровным и насыщенным, как хорошее вино.
Турку исполнилось пятьдесят пять. Эту дату справляли торжественно. В ресторане. Собрались все друзья и родственники, и, конечно же, дети.
Дети – это три дочери. Старшая пришла со своими детьми, то есть внуками. Средняя дочь проходила службу в армии и пришла на юбилей в форме. У нее не было времени переодеться.
Младшая дочь училась живописи и подарила отцу картину. На картине были изображены все члены семьи: отец, покойная мать, три дочери, зять и два внука – мальчик и девочка. И это все. Тамары там не было и близко.
Что это значило? Очень просто. Они не считали Тамару членом своей семьи.
Да, живет с отцом некая русская (все, кто из России, – русские), обстирывает его, готовит еду, убирает в доме, сексуально обслуживает – бесплатная рабсила плюс проститутка. Но семья (как там говорят: мешпоха) – это другое. В семью Тамара не входит.
У Тамары потемнело в глазах. Она устроила скандал прямо на месте, в ресторане. Она испортила весь праздник. Она орала Турку в лицо:
– Немедленно под хупу, или я сейчас же ухожу.
– Уходи, – сказали дочери. – Что же ты стоишь?
Турок безмолвствовал, тем самым поддерживал дочерей. Тамара ушла.
– Я правильно сделала? – спросила Тамара у своей соседки, тоже русской. В Москве ее звали Римма, а здесь Ривка.
– Правильно, – согласилась Ривка. – Только не надо было скандалить при людях. Скандалить – это унижаться.
– А как?
– Промолчать. А потом вернуться домой и поставить ультиматум.
Тамара позвонила Турку по телефону и повторила свое требование. Под хупу. А иначе полный разрыв отношений.
