Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты
– А главное, умней, талантливей и сексуальней! – Я поднимаю указательный палец вверх.
– Не в рифму! – Она показывает мне язык.
– Конечно не в рифму, во времена Пушкина не было кабельного телевидения. А то он бы непременно написал: «всех моложе и моднее!»
– Если ты намекаешь на то, что мне скоро двадцать девять, то это меня совершенно не трогает! – Даша поворачивает руки ладонями ко мне, рассматривая свои ногти. – Я не чувствую своего возраста, а ты – яркий представитель мужчин-шовинистов!
Стоит отметить, что выглядит Даша в самом деле охуительно. Рыжеволоса, стройна, с высокой грудью и тонкой талией. Ей кажется, что когда она слегка прищуривает свои пронзительные голубые глаза, это делает их похожими на две далеких звезды, наполненных мудростью космоса и отражающих непрерывный, глубокий мыслительный процесс. Тогда как мне они напоминают два влагалища, ежеминутно готовых трахнуть этот мир. Заебать до смерти, а потом медленно, по кусочку, отправить в соблазнительный рот (нижняя губа пухлее, чем верхняя, что мне кажется весьма сексуальным). Даже слегка полноватые бедра не портят Дашу, а скорее намекают на готовность к деторождению.
Последние несколько месяцев Даша отчаянно пытается за мной ухаживать. Да-да, выглядит это совершенно по-мужски. Предложения подвезти меня до дома, приглашения посмотреть на свою кошку, еженедельные обеды вдвоем, постоянные сползания разговоров в сторону постели, пьяные танцы с объятиями на вечеринках, где мы как бы случайно встречаемся. Редкие ужины под предлогом обсуждения работы. «Ведь в наших программах так много общего», – говорит она, сравнивая еженедельный хит-парад и мое шоу. В наших программах общее только одно: желание трахаться, – когда-нибудь отвечу я.
Наши отношения давно уже воспринимаются всеми на канале как роман, хотя Семисветова при каждом удобном случае – читай: коллективной пьянке – заявляет: «Миркин мне как подружка, я могу проводить с ним все свободное время. С ним так интересно!». Глупо было бы отрицать, что мне льстит зависть окружающих, еще глупее – утверждать, что я не хотел бы переспать с красивой девушкой, на которую мастурбируют тысячи зрителей и весь канал М4М. Но меня останавливают три фактора.
Во-первых, служебный роман непременно станет достоянием широких масс общественности, особенно после его окончания. И соображение о том, что каждая вторая гримерша будет знать, как я скриплю во сне зубами, или мочусь в душе, или кричу во время оргазма, меня совершенно не греет. Согласитесь, нет ничего приятного в том, чтобы встречаться взглядом со стайкой редакторов в столовой, которые смотрят так, будто сотню раз с тобой переспали, всем своим видом показывая, мол, нам известно, что ты пердишь во сне.
Во-вторых, ходят слухи, которым я, мать их, очень склонен доверять: Семисветова спала (продолжает спать/переспит) с Хижняком. А секс втроем со злейшим врагом не входит в число моих любимых фантазий. Я был бы готов делить ее, скажем с Расселом Брендом, но уж никак не с этой примитивной воинствующей бездарностью.
В-третьих, Дашу не нужно завоевывать. За ней не нужно ухаживать, ее нет необходимости покорять. Она вся как на ладони – понятная и доступная. Мне кажется, я даже знаю, на каком боку она любит спать. Здесь нет страсти, а следовательно, никаких перспектив развития отношений. В этом случае даже одноразовое соитие не катит – оно будет превратно истолковано Семисветовой как моя готовность к роману.
Но как всякий тщеславный ублюдок я позволяю себе не сопротивляться ее настойчивым ухаживаниям. В конце концов кто знает, как оно все повернется? Мы уже не в том возрасте, чтобы разбрасываться такими активами. Хотя иной раз я говорю себе, что, в принципе, было бы неплохо – однажды и, конечно, безо всяких обязательств. И черт с ними, этими гримершами и Хижняком... Короче, хоть по губам себя бей.
– Что ты будешь есть, девушка без возраста? – улыбаюсь я.
– Я бы съела тартар из лосося, какой-нибудь очень легкий салат... – она чертит в воздухе замысловатые фигуры, означающие, видимо, легкость салата, – скажем, с крабом, потом...
– Ясно. Значит, как обычно: местную «Калифорнию» и говенное сашими из лосося, правильно? – Я откладываю меню. – Или еще что?
– Фу, Андрюша, какой ты приземленный! – кривится она.
– Здесь больше ничего нет, – резонно замечаю я. – За всем перечисленным тобой надо было ехать, например, в «Сейджи».
– Ну, ты же никогда не приглашал меня в «Сейджи»! – Она томно закатывает глаза. – Остается только мечтать...
«Я тебя вообще никогда никуда не приглашал, ты сама напрашивалась».
– Душа моя, я смотрю на нас и думаю, что мы похожи на двух девушек девятнадцати лет, приезжих из Иркутска, которые стоят перед витриной бутика и целый час обсуждают, какие именно туфли из тех, что они не могут себе позволить, подошли бы к той сумке, которую они, впрочем...
– Я, кстати, из Ростова, – Даша лезет в сумку за телефоном.
– Это очень хороший город, я там был. – Я встаю и двигаю к стойке, чтобы сделать заказ.
Вернувшись, нахожу Дашу сосредоточенно отстукивающей эсэмэску. Подняв на меня глаза, она тут же преображается и напускает прежний жеманный вид. Будто кто-то сказал: МОТОР! Я ловлю себя на мысли, что Семисветова не делает разницы между эфиром и реальностью, как играющий собаку актер, который продолжает лаять после спектакля. Кажется, ей всегда важно только одно: правильно ли выставлен свет? Вот сейчас рассядется массовка, Даша представит гостей – актеров второго плана (в ее жизни есть только такие), зачитает подводку, выдержит паузу и скажет: «Ну вот. Это я. Единственная и неповторимая. Давайте это обсудим, иначе для чего же мы здесь собрались? Номер для ваших эсэмэс...»
– И снова здравствуйте! – вместо этого говорит Даша.
– Спасибо, что оставались на линии, ваш звонок крайне важен для нас! – хмыкаю я.
– Ты сегодня во сколько встречаешься с Лобовым?
– В шесть, а что?
– Он тебе сообщит приятную новость.
– Меня наконец покупает VH1? Нет? Би-би-си?
– Нет, кое-что гораздо более реальное, – продолжает тянуть резину Семисветова.
– Понятно. Мое шоу закрывают, а меня переводят работать на канал «Спас»! – Я делаю глоток воды. – Когда-то это должно было случиться. Или просто закрывают?
– Дурачок! – Она одним пальцем касается моего запястья. – Завтра ты едешь в Питер, брать интервью у Ника Кейва. У него там единственный концерт.
– У Кейва? – Я наигранно зеваю. – Кому интересен этот полутруп? Отчего не едет Хижняк? Он у нас звезда интервью или кто? Ах, я же забыл! Мальчик не говорит на языках, да?
